- Я сейчас с Олей... - Я знаю! - Я не сомневалась... Давай поговорим, когда я вернусь, пожалуйста! - Жду тебя через полчаса! Я хотела спросить, как он и почему мне не отвечал, но он уже повесил трубку. - Все нормально? – спросила Оля, глядя на меня с беспокойством. - Не знаю... Не успела спросить. - Тебе нужно идти, договорим в другой раз! - Но я только приехала... - Элина, все хорошо! - Ладно, я поговорю с ним, сможешь завтра приехать ко мне? Вернее, к нему? - Конечно... - Пообещай не делать глупостей! - Обещаю! Я первая протянула руку и обняла подругу, она ответила мне тем же, а потом отстранилась, провела рукой по волосам, по синяку на моей щеке: - Элина, я очень люблю тебя... Я хотела сказать в ответ, что тоже люблю её, но не смогла заставить себя, надеюсь, со временем обида и боль предательства пройдут... Я просто чмокнула Олю в щеку и вышла из кафе, Сергей шел передо мной, действительно не отходя ни на шаг. Когда машина въезжала в уже знакомые ворота, сердце начало биться от предвкушения встречи с Димой, с которым я рассталась сегодня первый раз за много дней и ужасно соскучилась. Но что-то мне подсказывало, что разговор сейчас будет неприятным... Зайдя в дом, я никого не увидела, прошла по залам, но вокруг была полная тишина... Я стала медленно подниматься по лестнице на второй этаж, это выглядело, как затишье перед бурей... Я заглянула в комнату, в которой мы спали с Димой, но там никого не было, я скинула куртку, оставила сумку и вышла снова в коридор. Дверь в «фотостудию» была приоткрыта, я тихонько зашла, светлые шторы были раскрыты, окна в этой комнате были такие же огромные, как на первом этаже и выходили прямо на парк. Около среднего окна стоял Дима спиной ко мне и смотрел на улицу... Он стоял, расставив ноги и сложив руки на груди, в такой позе он казался еще больше, а красота очертаний его фигуры приковывала взгляд... Я подошла и встала рядом, он даже не двинулся в мою сторону, чтобы обнять или поцеловать, я тоже стала смотреть на белоснежный парк, вид которого напоминал видение из сказочного сна... А при этом боковым зрением я видела, что Дима часто и глубоко дышит, создавалось впечатление, что он хотел бы вцепиться в меня, но старался удержать себя в руках. Молчание затягивалось, я первая повернулась к нему и обняла, прижавшись всем телом, он опустил голову и поцеловал меня в макушку волос. - Ты злишься? – тихо спросила я, понимая, что это можно было произнести и без вопросительной интонации. - Я в бешенстве, - также тихо ответил он, - я ясно сказал утром Светлане Алексеевне, чтобы ты оставалась в доме. - Но ты же понимаешь, что она не виновата в том, что я ушла? - Понимаю... Но от этого мягче с ней я не был. - Дима! – я отодвинулась от него, - что мне было делать? - Ждать меня! - Но ты же сам знаешь, как мне нужно было встретиться с Олей! Я хотела позвать её сюда, но мне сказали, что чужих не пропустят в эту неприступную крепость! Тебе я не смогла дозвониться, поэтому решила поехать к ней сама! Кстати, почему ты мне не отвечал? И телефон был отключен? - А ты как думаешь? – его голос начал набирать силу, но он старался следить за собой и не кричать, - меня не было долгое время! У меня было столько работы, что одно совещание сменялось другим! - А тебе не пришло в голову, что я волнуюсь? - Я утром написал, чтобы ты не волновалась! - С тех пор прошло полдня! Только вчера ты был в больнице! Тебя хотят убить! Эти два обстоятельства не дают мне спокойно сидеть и ждать, когда ты вернешься домой! Мне просто хотелось в течение дня убедиться, что все в порядке! - Вот именно! До меня хотят добраться, Олег понял, что проще всего это сделать через тебя, а ты уходишь из дома, зная, что это опасно! - Но я же не могу сидеть здесь взаперти! - Именно этого я и хочу на какое-то время! Неужели так сложно просто делать то, о чем я прошу? - Вот в этом и проблема! О том, что мне нельзя выходить я узнала от Светланы Алексеевны, а не от тебя! - В чем разница? - В том, что любая твоя просьба равносильно приказу! Я больше не подчиняюсь твоим приказам, забыл? Я больше на тебя не работаю! Ты можешь не приказывать, а обсуждать со мной некоторые вещи? - Ну прости, что, думая о том, как сохранить нам жизни, я неправильно подобрал тон! Дима посмотрел на меня с нескрываемой злобой и вышел из комнаты, а я только стояла и смотрела, как за ним захлопнулась дверь. Не прошло и пяти минут, как до меня дошла вся абсурдность моих слов... Он был занят, при этом старался максимально меня оградить от возможного повторения всего того ужаса, который еще так жив в памяти... Конечно, он мог ответить на смс или позвонить, но это такая мелочь в сравнении с тем, что я словно искала снова приключений, уезжая из коттеджа, зная, насколько опасен Олег... Мне стало жутко стыдно за свои слова и поведение, чего я пыталась добиться или доказать ему? Я сорвалась с места и побежала за ним, зашла в нашу комнату, пробежала весь второй этаж, хотела подняться на третий, но там я еще ни разу не была и не решилась, спустилась вниз, там у большого окна стояла Светлана Алексеевна, я подошла к ней: - Извините, Вы не видели Диму? Она обернулась: - Дмитрий Эдуардович уехал минуту назад, вон только ворота закрылись... Я посмотрела в окно, охранник стоял перед воротами и следил, как закрываются створки. Черт! Прошло же всего пять минут! И как он мог снова уехать, мы же даже не поговорили! Да и он, должно быть, устал, ведь это его первый день после больничной палаты... И куда он мог снова направиться! Я ведь знала о его тяжелом характере, могла заранее предугадать, что он поведет себя именно так! Я села перед погашенным камином и достала мобильный, но сколько бы я не набирала Димин номер, там было занято... А в очередной раз и вовсе попала на автоответчик, но тогда не повесила трубку, а сказала: «Родной, прости меня! Я очень за тебя переживала и злилась, что ты мне не отвечаешь... И очередной раз не подумала, какой могу опасности подвергнуть себя и тебя, уезжая из дома! Прости меня, больше этого не повторится!» Я посмотрела назад, Светлана Алексеевна все еще стояла позади меня и пристально смотрела, я почувствовала себя виноватой, что ей досталось от Димы, а по себе знаю, что когда он зол, то не щадит никого и не бывает скуп на слова. - Светлана Алексеевна, простите, что так получилось... - Элина, я вас предупреждала, чем все закончится... - Я знаю, - я встала с кресла, мне хотелось поскорее снова остаться одной, - я могу пройти на третий этаж на террасу? - Конечно, почему вы спрашиваете... - Просто там я еще не была... - Пойдёмте, я вас провожу. Женщина стала подниматься по лестнице передо мной, её взгляд или выражение лица не изменилось по отношению ко мне, она была все также вежлива и добра, от этого становилось еще сильнее не по себе. Мы прошли до конца правого коридора второго этажа, там оказалась еще одна лестница, не такая широкая, как первая, но не менее красивая. Здесь сами ступеньки и перила были из светлого камня, а подсветка была проведена прямо из ступенек, окон здесь не было, и вокруг царил полумрак, создавая ощущение некого волшебства, предвкушения чего-то удивительного... И действительно так и было, налево от лестницы отходил коридор, такой же, как на втором этаже, а прямо перед ней небольшой зал с колоннами из такого же светлого, почти белого камня, вся стена была полностью стеклянной и завешенной невесомыми прозрачными шторами. Вдоль этой прозрачной стены стояли диваны, а перед ними небольшие столики, словно в ресторане. На диванах лежали пледы, Светлана Алексеевна взяла один из них и, протянув мне, нажала на какую-то невидимую кнопку на стекле, оно отодвинулось вбок, давая возможность пройти на саму террасу. Я поблагодарила женщину, дав понять, что хотела бы остаться одна, и она тут же ушла. Терраса была огромной, здесь стояли беседки, такие же столики, как в предыдущем зале, а сверху натянуты провода и свисали крошечные фонарики. Должно быть летом здесь просто чудесно. Я подошла к стеклянным перилам, здесь вид открывался на парк позади дома, территория была не такая большая, но внизу, прямо подо мной находился бассейн, правда сейчас закрытый, а за кирпичным забором, который шел вокруг всей территории коттеджа, виднелся лес. Все вокруг было белоснежным, маленькие редкие снежинки падали с неба, удивительно, но холод и снег не вызывали у меня паники или страха, после того, как чуть не убили, я все также могла любоваться их красотой и это не вызывало во мне никаких ассоциаций. Неожиданно телефон, который я все еще сжимала в ладони, завибрировал, я увидела сообщение от Димы, сердце моментально забилось где-то в горле, я и не ждала, что он ответит, но, прочитав его ответ, настроение, которое и так было ниже плинтуса, стало еще хуже. «Ты и в Швеции повторяла то же самое». И все... Я тут же набрала ответ: «Вернись, пожалуйста! Ты мне нужен!» При этих словах у меня на глаза выступили слезы, только от злости на саму себя, ведь он прав, я осознанно уходила от охраны, и сегодня пыталась от неё избавиться. Я даже не могу толком объяснить это горячее желание остаться одной, и ничего не могу с ним сделать... Но ведь это действительно ставит под удар и меня и, естественно, его. Я стояла, облокотившись на перила, и думала о том же, о чем думала, глядя с башни в Вадстене, о тех невинных людях и нескончаемом чувстве вины и ненависти... Но потом мысли переключились на Димины переживания, что из-за него могут сделать больно мне... А я теперь думаю об обратном! Действительно, раньше он был недосягаем, а я пробила брешь в его броне... Теперь он уязвим, и осознает это! И это заставляет его сажать меня под замок, желая остаться таким же неприкосновенным, как и раньше... А я ему постоянно в этом мешаю... Как же раньше я этого не осознавала! Получается, что теперь наоборот, из-за меня ему могут сделать больно... Теперь он вынужден постоянно переживать не только за себя, но и за меня! Я вдруг еще сильнее поняла его желание отгородиться, избавиться от меня тогда на самолете! Сейчас меня терзали похожие мысли. Ведь если не будет меня, он снова станет недосягаемым, снова никто не сможет до него добраться, не сможет им манипулировать! Я бы не пережила, если бы с ним что-то случилось, а уж тем более по моей вине... Но я постаралась отбросить эту мысль, сейчас я просто не могла представить, что мне придется быть без него, он стал моим воздухом, и сейчас я остро ощущала его нехватку. Я долго смотрела на солнце, садившееся за лесом, так долго, что от яркого света начали слезиться глаза, я зажмурилась и, счистив снег, села с ногами в одну из беседок, посильнее завернувшись в плед. Странно, но я не ощущала холода, хотя пар шел изо рта, на улице был мороз... Как только солнце село, небо стало быстро темнеть. Я подумала об Оле, меня волновали её слова, о том, что она может полететь в Швецию и начать искать сына... Зная её много лет, я понимала, что она способна на такие не обдуманные, импульсивные поступки, и меня это пугало. Я достала телефон, написала ей свой адрес, и что жду завтра утром, надеюсь, сегодня Дима вернется, и я спрошу его разрешения на это... И остается молиться, чтобы до завтра она не сделала ничего из того, что задумала. На улице было уже совсем темно, я провела в этой беседке много часов, Дима так и не написал, не позвонил, а мне не хотелось возвращаться в комнату или спускаться в зал, где рядом постоянно кто-то находился. Последний раз, когда я смотрела на часы, было начало одиннадцатого, я даже не могла представить, где Дима был все это время и где он сейчас... Если задуматься, я все также ничего о нем не знала, кроме небольшого кусочка из его прошлого. Проснувшись, я поняла, что лежу на кровати, накрыта одеялом и жутко замерзшая. В комнате темно, шторы закрыты. Я стала пытаться вспомнить, как вернулась в комнату, нащупала телефон на тумбе, он показывал час ночи. Я села в кровати и включила светильник, висевший на стене за спиной. Сначала свет ослепил меня, но потом, посмотрев вперед, я вскрикнула от неожиданности, Дима сидел в кресле, прямо напротив, и смотрел на меня, он был в верхней одежде, весь в черном. Спросонья я никак не могла определить, что его взгляд выражает, но от этого взгляда мурашки шли по коже. - Почему ты там сидишь? Было такое ощущение, что он не услышал моего вопроса, только слегка подался вперед, словно хотел ближе рассмотреть мое лицо. Холод пробирал меня до костей, словно в доме перестали работать обогреватели, но я откинула одеяло, встала на ледяной пол и подошла к нему. Он повернул ко мне лицо, в его взгляде была злость... - Прости меня, родной...