– Подождите, дорогая. Врач разрешил вам передвигаться только в кресле-каталке. – Мне все равно, главное – увидеться с моими дочками. – Это моя любимая часть работы, дорогая. Наоми посмотрела на медсестру: – Вам нравится перевозить людей в креслах-каталках? – Нет. Мне нравится видеть, как мать воссоединяется со своим ребенком. Сердце Наоми колотилось так часто, словно она пробежала марафон. Она нервно сглотнула, не в силах сказать даже слово. Когда они завернули за угол в сторону детской палаты, ее сердце замерло. У зеленых кроваток ее девочек стоял Ройс и тихо разговаривал с медсестрой. Значит, он не уехал. И пусть он остался ради младенцев, Наоми все равно счастлива его видеть. Он – часть ее прошлого, и он помог ей во время родов. Она подумала, будто ее слишком влечет к нему только потому, что у нее разыгрались эмоции. Во всяком случае, присутствие другой медсестры напомнило Наоми о том, что она не должна забывать своих родственников. Ей не следует полагаться на Ройса. Она хотела быть независимой. Даже на своих родственников она будет полагаться совсем недолго – пока она не восстановится физически. Она с благодарностью улыбнулась медсестре и спросила: – А где остальные члены моей семьи? Ройс посмотрел на нее, поднял бровь и улыбнулся: – Привет, мамочка! Рад, что ты уже встала и передвигаешься. Наоми указала на свое кресло-каталку: – Если это можно назвать передвижением. Он опустился на колени напротив нее. – Твое давление в норме? – Да. И я хочу увидеть своих детей. – Конечно. – Он взял из кроватки Мэри и передал ее Наоми. Потом он передал ей Анну. Наоми с радостью разглядывала своих красивых спящих дочек. Подняв голову, она увидела, что Ройс смотрит на нее в упор. Она выдержала его взгляд и нервно напомнила себе о том, на кого сейчас должна полагаться. – Где моя семья? Делани сказала, что все здесь. Ей особенно хотелось увидеть Изабо, которая ждала ребенка от Тристана Миккельсона. – Они навестили твоих детей, а потом отправились домой, чтобы не докучать тебе. – О, они так быстро ушли? – Она нахмурилась. – У тебя подскочило кровяное давление. Я отправил их по домам. Рассердившись, она выпрямилась: – Что ты сделал? – Уже поздно. Я сказал им, что у нас все в порядке. И они обещали вернуться утром. Она оглянулась на занятый медперсонал и тихо произнесла: – Кто дал тебе право решать, кому оставаться со мной в больнице? – Вот-вот начнется новый снегопад, поэтому они поспешили домой, – сказал он так спокойно, что она стиснула зубы. – А если бы они захотели остаться? Он молчаливо уставился на нее. Благоразумие возобладало над гневом. Ничто не заставило бы членов ее семьи уехать, если бы они сами этого не хотели. – Они все надеются, что мы с тобой опять сойдемся, – произнесла Наоми. – Может быть. В любом случае я хочу помочь. Это так плохо? – У меня уже есть помощники. Вернее, они были, пока ты их не прогнал. – Она приказала себе успокоиться. – С кем ты оставил свою собаку? Его сенбернар, Тесси, названная в честь ученого Теслы, была милой и постоянной спутницей Ройса. – Она у моего соседа. Собака в порядке. Не волнуйся. Отдыхай. Откинувшись на спинку кресла-каталки, Наоми смягчилась. Она удивилась, до чего ей было тяжело прощаться с Тесси, когда она собрала свои вещи, чтобы уехать от Ройса. Обнимая собаку, она даже расплакалась. Ох, как много было в ее жизни слез. Как много горя. Она устала от боли. Но это было к лучшему, потому что она не могла снова начинать отношения с Ройсом. Наоми укачивала девочек. Она была расстроена, но не желала портить свой первый вечер с маленькими девочками. И Ройс действительно очень ей помог. Они так много значили друг для друга, хотя и недолгое время. – По-моему, мы однажды мечтали об этом, – сказала она. – Да. Почти всю твою беременность я считал себя отцом этих девочек. Мне нелегко просто забыть об этом. Слезы застилали ей глаза. – Прости, что я обидела тебя. Я должна была знать об этом раньше… – Перестань. Сейчас не время говорить об этом. – Он обнял ее, и она поняла, как соскучилась по его крепким объятиям. Она повела плечом, заставляя Ройса убрать руку, и решила быть сдержанной: – Не обижайся. Но не трогай меня, иначе я