Лежали мы так пока в кабинет не вошла доктор и медсестра. Брюнет вышел, как только убедился, что иглу из моей руки вынули. А дальше были стандартные медицинские процедуры, тесты и вопросы. Позже пришли полицейские и как мне показалось, они были из разных стран. Может просто показалось. От них я узнала, что лысого депортировали в США, что от его поместья осталось только левое крыло, которое для гостей, служебные помещения уцелели все, кроме сауны, на неё упала башня. Я внимательно изучила все фото особенно остатки центрального дворца, где над руинами возвышалась только одна стена и на фото, я отчётливо видела выведенную красным надпись «ублюдок». Сейчас я бы так не сделала, но тогда, под действием наркотика… с другой стороны, я смотрела на эту надпись, в разрушенном имении, на фоне голубого неба и мне она нравилась. Фото убитых мне не показывали, но в одной из фраз, вскользь, они упомянули о пятнадцать погибших и девяти пропавших без вести. Завалы всё ещё разбирались. Обмолвились о складе с товаром, который случайно поджег Дэн. Он не планировал настоящий пожар, но что-то пошло не так. Диск, который я извлекла из компьютера уже расшифровали, и там было очень много полезного, но не было всей информации. Правда, у нас с ними разные взгляды на степень важности информации. Расследования и аресты коррумпированных чиновников и полицейских уже начались. Я вздохнула с облегчением. Рите и другим людям помогают вернуться обратно. Они тоже рассказали и продолжают рассказывать много важного. Всей информации, естественно, мне не скажут, но самое главное для себя я узнала. Написала логин и пароль на планшет Лукаса. Так, на всякий случай. В общем, я быстро устала и даже пропустила ужин. Меня пытались разбудить, но я не хотела просыпаться. Утром пришла бабушка. Она уже всё знала о случившемся, но спрашивала только моём здоровье, я показала ей две гематомы: одну справа от столкновением с джипом и вторую, маленькую слева, от падения в траву. Пошевелила пальчиками в гипсе и заверила, что со мной всё хорошо. Бабушка не ругалась. Она быстро поняла, что об этом больше говорить не надо, поэтому рассказала про свои приключения в Бразилии, про то как из-за дождей смыло мост и размыло дорогу, что им не доставили почту и продукты. Потом членов их организации начали подкармливать местные племена. Она даже похвасталась парой выученных фраз на местном наречии. Я рассказала про катание на лыжах в Новой Зеландии, про звёзды, про вкусный горячий шоколад. Рассказала про Австралию и талантливых детишках. — Бабушка, я знаю чем хочу заниматься, когда вернусь, — почти, кричала я. Озарение пришло так внезапно и я, вдруг, сразу осознала как это «найти себя» и любить то, чем занимаешься. — Я хочу помогать детям с трудной судьбой найти их таланты и помочь им реализоваться в жизни. — Почему-то я так и подумала, — обняла меня бабушка, — помощники нужны? — Да! И Кристину к себе заберём и Ника… — Подожди, торопыжка, сначала… — … сначала план, — закончили мы вместе. Бабушка всегда меня понимала. — Когда домой? — спросила я. — В конце недели тебя выпишут и полетим. Выдержишь? Я просто кивнула. Через час после ухода бабушки, я сидела на своей койке и ждала Дэна. За всё это время он мне не рассказывал где Виктор, просто говорил, что с ним всё хорошо и его тоже скоро выписывают. Я нервничала, теребила непривычную повязку и ждала. — Привет! — вошла Лизи и бросилась меня обнимать. — Ты здесь? — крепко обняла я её в ответ. — Только с самолёта. У нас американское свидание, — сияла девушка. — Ага, мы поженимся в Лас-Вегасе, чтобы не тратиться на гостей о организацию торжества. Только сначала я предложу ей выпить. Дэн поцеловал свою девушку. — Ты как? — спросила она отбившись от ухаживаний. — Почему все молчат про Виктора? Голос дрогнул на таком родном мне имени. — Идём, — брюнет взял мои вещи. И мы пошли только не к Виктору, а в кабинет, где на стенах висели черно-белые снимки. — Он не помнит тебя, — сказала Лизи, после того как я непонимающе уставилась на друзей. Потом она рассказывала про лобные доли мозга, показывала на светлые и тёмные пятна, но я ничего не понимала. Как не помнит? Мне обязательно надо его увидеть! * * * Палата Виктора была другой: больше приборов, собственная душевая, небольшой коридор перед входом, где меня придержал друг. Лизи вошла первой, когда Дэн её немного подтолкнул. — Привет! Они обнялись, как самые родные брат и сестра. — Сюрприз! — сказал Дэн, пропуская меня. Он полулежал на кровати. Его голова была перемотана, больная нога лежала в бинтах и каких-то металлических кольцах, в лентах над одеялом. Из-за ворота совсем не медицинской рубашки было отчётливо видно тугую повязку на груди. Не уверена, что тут можно одевать белые офисные рубашки, но мне уже доводилось сталкиваться с вредным характером этого мужчины. Я сделала пару шагов, когда взгляд моего любимого блондина изменился. Вместо тёплого летнего неба на меня смотрели два ледяных айсберга. Мой порыв испарился. Дэн придержал меня за плечи. Улыбка медленна ушла, пришло понимание: он меня забыл, совсем. Всего мгновение, внешне я стояла спокойно, под изучающим взглядом. Сердце сжалось, в висках начало стучать и я помнила этот взгляд. Как раз перед тем как крикнуть «Вон из моего дома» Виктор смотрел на меня именно так. — Я не люблю сюрпризы. Он убрал открытую книгу на стопку других книг, ожидающих на тумбочке. — 89 страница, — улыбнулась я. Блондин замер, обдумывая. — Девушка, может мы и были с вами прежде знакомы, но сейчас я вас не знаю и при встрече не испытываю ничего кроме раздражения, — он плавно перевёл взгляд на Дэна. — Мы можем снова познакомиться, — предложила я. — Не стоит. Виктор достал компьютер и спрятался от меня за его экраном. Я стояла, не зная как поступить. Дэн всё ещё крепко прижимал меня к себя. — Я надеялся, что всё будет по-другому. — Всего доброго, — выгонял нас Виктор. — Он меня вспомнит? — спросила я у Лизи, когда она вышла в коридор. — Я изучила снимки, — начала она, — но ничего определённого сказать не могу. Есть что-то, что могло бы пробудить его воспоминания: фото, видео, подарки? И тут я поняла, что у нас нет ни единой совместной фотографии и только видео с камер наблюдения, если, конечно, их сохраняют, и все подарки были сделаны им для меня. * * *