— И ты им там устроила, да? — Прошу заметить, что не просто устроила, а пришла и устроила. Спросила: «Где найти лечащего врача?» А мне: «А вы кто?» Конь в пальто! Бушующая Анна — зрелище абсолютно позитивное. Ее не боятся, потому что выглядит она совсем не угрожающе. При мне подобное случилось дважды, в банке, куда мы отправились вдвоем, и в мебельном, где мы встретились случайно. И там, и там возникли сложности с оплатой картой, и оба раза Аня высказала сотрудникам все об этой паршивой жизни. При этом всем было ясно, что они ни в чем не виноваты, и Аня, в принципе, их и не обвиняла. Просто вышла из себя. Но сделала это так, что в итоге хохотали все, кто это видел. Кроме нее, разумеется. Но сейчас мне было не до смеха. Замберга пытались убить, а убийца, возможно, находился на свободе. Но Аня, конечно, молодец. Пощадила чувства Маши и сама отправилась за новостями. Надежный, хоть и непростой в общении человек. — В итоге ты ничего не узнала, — поняла я. — Конкретно? Нет. Но я пойду туда позже. Достучусь до главного врача, а потом оторву ему башку. Где все хваленые призывы не быть равнодушными и заботиться друг о друге? А?! — Ты у меня спрашиваешь? Понятия не имею, — ответила я. — Но, слушай, может быть, они Машу пустят к родному отцу? Ты-то и в самом деле Замбергу никто. — Машку туда не пущу, — отрезала Аня. — Я дома уже не ночую, потому что сижу рядом с ней. Хватит с нее потрясений. — По-моему, ты ее слишком опекаешь, — не согласилась я. — Ей же двадцать один. Не маленькая. Да, свалилось горе. Придавило, размазало. Но ты же не будешь жить у нее вечно. — Есть и другая причина, — понизила голос подруга. — Если уйду я, то в квартире может появиться ее парень, а это настолько придурочный кадр, что лучше уж пострадаю я. Он ее точно по миру пустит. Парень? Почему я раньше об этом не слышала? — Ты ничего не говорила о том, что она с кем-то встречается. Судя по твоим воплям, они не только что познакомились. — Конечно, не только что. Они в школе вместе учились. Нет, а зачем я буду рассказывать тебе о Машкином дружке? — Ну… просто так, — растерялась я. — А он кто? — Конь в пальто! — Понятно. Значит, они давно вместе. — А что такое-то?! — снова взорвалась подруга. — Какая разница? Он дурной, у него проблемы в семье. Машке это сейчас надо? Меньше всего меня волновал факт появления Машиного молодого человека. Потому что Катина теория об инцесте только что превратилась в пыль. — А ты сейчас где? — спросила я. — Дома. После больницы забежала душ принять, — ответила Аня. — Ну и переодеться. Ужасно устала от всего этого, веришь? Я верила. Мне было хорошо известно, что психологическая нагрузка выматывает похлеще тяжелого физического труда. Да, Аню никто не заставлял дежурить под Машиной дверью. Это был ее выбор. Потому что по-другому она не может. Резкая, громкая, иногда жестокая, но верная до потери пульса. Она ведь давным-давно считает эту семью своей собственной, несмотря на то что мамой ее там никто не называет и замуж не зовет. Почувствовав прилив нежности, я приняла решение. — Отдохни, — посоветовала я. — А я побуду с Машей. — Чего-чего? — не поняла подруга. — Прими ванну, выспись. Выпей рюмку, в конце концов, — предложила я. — Маша меня видела, мы знакомы. Отвлеку ее. А ты отдыхай, пока не почувствуешь себя лучше. — Ты совсем больная, — выдала Аня и, помолчав, добавила: — Но мысль интересная. Ключи от их квартиры у меня. — Сейчас оденусь и зайду к тебе за ключами. На машине доберусь быстро. Ты, главное, предупреди Машу, что я приеду. — Ну… ладно, — пробормотала Аня. — Подожди, — попросила я. — А Маша сама-то хочет, чтобы с ней кто-то неотлучно был рядом? Аня молчала. Потом опомнилась. — Одна она не останется. К ней этот ее хрен притащится, а я этого не хочу. — Да почему? — Потому что он дурак! — Ладно, все, — оборвала я ее. — Как договорились — скоро зайду. Она отключилась. Оставалось надеяться на то, что в третий раз я про коня в пальто не услышу. Маша сама открыла дверь и нисколько не удивилась, увидев на пороге не Аню, а меня. — Привет, — поздоровалась я. — Можно зайти? — Ты почти это сделала, — ответила она. — Точно. Я протянула ей связку ключей, которые мне передала Аня. Минутой раньше я тщетно пыталась справиться с дверным замком квартиры, но так и не смогла его открыть. Маша впустила меня, услышав звон ключей со стороны лестничной площадки. Она тут же вставила ключ в замок. Связка издала громкий лязгающий звук. — Ключи всегда должны быть под рукой, — наставительным тоном изрекла она. — Отец приучил нас к этому с детства. И искать по всему дому не приходится. Разувайся. Я как раз суп приготовила. Я сбросила кроссовки и прошла на кухню. В воздухе витал сладковатый аромат свежайшего мясного бульона. — Упросила следователя на встречу с братом, — объяснила она, указывая на плиту. — Вернее, он сам предложил. Сегодня покормлю Артура. Нашла в морозилке мясо и приготовила его любимый картофельный суп. Садись за стол, я дам тарелку. Я послушно исполнила ее просьбу. Есть не хотелось, но и отказываться было нельзя. Маша, повернувшись ко мне спиной, возилась у плиты. — Как он там, Маш? Она подошла к столу, неся в руках полную тарелку. — Хлеб на подоконнике. — Спасибо, я без него. — А я люблю с хлебом, — улыбнулась девушка. — Но твое дело, конечно. Ты ешь, а потом расскажешь, чего в супе не хватает. — А ты не составишь компанию? — Не-а. Я лучше покурю. Она приоткрыла окно и облокотилась о подоконник. Открыла лежавшую тут же пачку, достала сигарету и щелкнула зажигалкой. Черт, однако, неуютно я себя чувствовала, отправляя ложку за ложкой в рот. Хозяйка квартиры отстраненно курила, даже не глядя в мою сторону и не делая попытки завести разговор. Неловкий момент. Может быть, ей действительно никто из нас сейчас не нужен? Кроме ее таинственного парня, разумеется. Почему Аня так воинственно настроена в его отношении? Обзывает, не хочет, чтобы он жил в доме. Не в ее доме, на секундочку. — Как суп? Сгодится? — спросила Маша, не отрываясь от своего занятия. — Очень даже, — ответила я, не покривив душой. — Когда ты пойдешь в следственный изолятор? — Чуть позже, ближе к обеду. Следователь сказал, что встречаться нам с Артуром не положено, но он постарается что-нибудь придумать. Еда и чистая одежда нужны в любом случае. Вон оно как. А Северский-то, оказывается, тот еще «тайник». Проникся к убитой горем девушке, готов ради нее поступиться своими служебными обязанностями. В принципе, он и внешне похож не на полицейского, а на фотомодель, которую по ошибке вместо подиума отправили в школу милиции. — Меня с собой возьмешь? — осторожно спросила я. — Я и одна могу сходить, — ответила Маша, слегка повернув голову в мою сторону. Она затушила сигарету, развернулась ко мне всем телом и посмотрела прямо в глаза. — Я же все понимаю. Зря Аня думает, что я не в себе. Это не так. Я уже и сама поняла, что Аня перегибает палку. Поднимаясь на нужный этаж, я готовилась увидеть перед собой колышущийся от малейшего сквозняка призрак, мало напоминающий живого человека. Маша представлялась мне без двух минут пациентом клиники неврозов, накачавшимся успокоительными еще до своего появления в палате для буйных пациентов. Но меня встретил совсем другой человек. Во всяком случае, не такой уж и беспомощный, как пыталась представить Аня. — Я рада, что ты справляешься. — А как иначе-то? — пожала она плечами. — Правда, такого еще в моей жизни не случалось, но теперь я уже ничего не исправлю. Она действительно изменилась. Выглядела так, словно окончательно приняла случившееся. Ни дерганых движений, ни суетливости. Во взгляде появилось напряжение, которое никак не выражалось внешне. Все чувства были скручены в тугой узел и спрятаны глубоко внутри. То, что ей пришлось пережить, превратило ее в другого человека. Эти перемены мне очень не понравились. — Твое постоянное присутствие вовсе не обязательно, — твердо заявила Маша. — Если у тебя есть какие-то дела, то можешь идти. Не выгоняю, но имей в виду, что круглосуточное дежурство устанавливать не нужно. Меня вполне можно оставить одну, в петлю не полезу. Она и в самом деле была неглупа и не так беспомощна, как утверждала Аня. Правда, Аню трудно сбить с пути. Если что-то решила, то все. Гаси свет. Все по нарам. С дороги, мать вашу. Легких путей подруга не искала, и Маше наверняка пришлось пережить волну ее заботы.