– Надеюсь, что меня-то вы освободите от необходимости отвечать на множество вопросов? Я ранен, плохо себя чувствую, мне необходим покой. К тому же я приехал сюда только вчера. Про первый случай, с этим шофером, я вообще ничего не знаю. К несчастью с этой горничной тоже не имею отношения, как и к последнему эпизоду, с охранником. А про покушение на меня самого вы меня уже спрашивали. Так что я, пожалуй, поднимусь в свою комнату и лягу в постель. Он поднялся и направился к лестнице. Гуров не стал его останавливать, но, не повышая голоса, проговорил: – Разумеется, вы можете лечь в постель, вам этого никто не запретит. Вы даже можете уехать отсюда, вернуться в Москву – ведь с вас не брали подписку о невыезде. Можете уехать – тем более что, как мне сказали врачи, ваша рана не опасна, и, честно говоря, вас нельзя считать раненым. Однако я бы не советовал вам покидать этот дом. Расследование совершенных здесь преступлений будет идти независимо от того, останетесь вы или уедете. И вам, как свидетелю и участнику здешних событий, придется ответить на вопросы полицейских. Только делать это вы будете в Москве, и полиция учтет тот факт, что вы не захотели сотрудничать со следствием. – Я не хочу сотрудничать? – остановившись, с недоумением произнес Перевозчиков. – Почему же я не хочу? Даже странно такое слышать. Конечно, я готов… да, я готов отвечать. – Вот и прекрасно, – улыбнулся Лев. – Сейчас вы можете идти к себе, отдохнуть. Вас я приглашу позже. А сейчас я попросил бы остаться вас, Аня. – И он повернулся к подруге Виктора Селезнева. – Я?! – испуганно воскликнула девушка. – Но почему я? Может, я потом? Позже? – А какая разница? Наоборот, лучше пройти первой. Вы же сдавали экзамены. Вспомните, есть много людей, которые хотят сдавать первыми, даже спорят за право попасть в первую десятку. И такое желание можно понять: сдал – и свободен. Так и здесь. Ответите на мои вопросы – и больше вас никто не потревожит. А ты с кого начнешь, капитан? – повернулся Лев к Коптелову. Тот немного подумал, затем ответил: – Ну, если вы берете Анюту, я возьму ее молодого человека, то есть Виктора Георгиевича. Давайте, Виктор, поднимемся в кабинет. Совпадение это было, или характер у молодых людей был схожий, но Виктор Селезнев, обычно весьма уверенный в себе, растерялся, как минуту назад его подруга. – А почему я? – запинаясь, произнес он. – Может, я чуть позже? Сначала пусть папа… Или еще кто-то… – Да бросьте, Виктор! – постарался успокоить его Коптелов. – Вон ваша девушка не боится идти первой, и вы не бойтесь. Побеседуем – и будете свободны. – Ну ладно… – нехотя согласился младший Селезнев и в сопровождении Коптелова и лейтенанта Мироненко проследовал на второй этаж. А Гуров сделал приглашающий жест Ане Коробкиной, и они вдвоем прошли в столовую. Глава 19 Войдя в просторное помещение столовой, Гуров огляделся и направился к маленькому столику, стоявшему в углу. – Думаю, здесь нам будет удобнее, чем за большим столом, – сказал он. – Так, сейчас я все приготовлю, подождите минуточку… – Выложил на стол блокнот, диктофон. Открыл нужную страницу в блокноте, проглядел свои записи и кивнул: – Что ж, приступим. Скажите, вы давно знакомы с Виктором? – Смотря как считать, – ответила Аня. – Мы познакомились в Сети год назад. Я давно играми интересуюсь, пишу о них, сотрудничаю с несколькими сетевыми изданиями. Витя меня так и нашел – по этим публикациям. Он ведь тоже геймер, глубоко в эту тематику погружен. – А, геймер – значит игрок, – расшифровал для себя Гуров. – Понятно. Значит, вначале знакомство было чисто… как это говорят? А, виртуальным. А когда оно стало, так сказать, обычным, материальным? – Ну, мы начали переписываться, я ему свои фотки послала, – рассказывала Аня. – Он мне тоже о себе рассказал. Ну, а потом мы встретились в одном клубе… – В Москве? – Да, в Москве. Я ведь тоже, как и он, в Москве учусь. Только он по экономике, а я на программиста. – Понятно. Про ваше сближение я вас спрашивать не буду, это к делу не относится. Перейдем сразу к тому моменту, когда вы впервые приехали сюда, в поместье. Когда это произошло? – В этом году, в начале лета. Я даже экзамены досрочно сдала, чтобы скорее освободиться и сюда приехать. Какого числа мы приехали, я точно не помню, но примерно десятого июня. – То есть вы живете здесь уже три месяца? – Да. – И не скучно на одном месте? Разве у вас не возникало желания поехать с вашим молодым человеком куда-нибудь за границу? В Таиланд, в Испанию? Пусть даже в Турцию? Ведь у Виктора, как я понимаю, финансовые возможности неограниченные… – Тут вы ошибаетесь, – ответила Аня. – Отец ему, конечно, деньги дает, но не слишком много. Витя по этому поводу прямо бесится. Отец его одно время решил ввести в свой бизнес. Стал на совещания возить, на деловые встречи. – Виктор был этому рад? – Я бы не сказала. У него вообще к бизнесу душа не лежит. – А к чему лежит? К играм? – Да, когда мы познакомились, он все время говорил, что начнет разрабатывать новые игры. Причем у него даже планы были, какие именно игры делать. Не стрелялки всякие, не войнушку. Нет, он хотел делать игры типа «Стратегии», про развитие собственного бизнеса, завоевание рынка. В общем, хотел сделать игру «Как стать миллионером». Только… – Что? – Не получилось у него ничего. Все, что он делал, оказывалось повторением того, что уже есть. Нового создать не получалось, понимаете? И он это дело забросил. – Так, значит, с бизнесом у Виктора отношения не сложились, с компьютерными играми тоже… Чем же, по-вашему, ему стоит в жизни заниматься? И что он сам думает о своих перспективах? – Если хотите знать, он все время об этом думает, – призналась Аня. – У него потому и настроение такое плохое в последний месяц, что он никак не может прийти к определенному решению. Потому и срывается, кидается на всех. Вот и на вас тогда кинулся… Он ведь на самом деле вовсе не наглый, не высокомерный. Наоборот, в последнее время стал ценить себя все ниже. «Ни к чему я не способен, – говорит. – Я просто ничтожество!» И в Москву не хочет возвращаться. «Зачем мне в этот институт идти? – говорит. – Ненавижу я все эти экономические модели!» И за границу не хочет ехать, потому что ему надо не отдыхать, а решить, что с собой делать. Ну, и денег особых нет. А раз он здесь сидит, то и я сижу. Хотя мне уже пора за учебу приниматься. – Что ж, это сильно меняет мое мнение о Викторе, – сказал Гуров. – Но вы не ответили на мой вопрос: что вы думаете о его будущем месте в жизни? Чем ему стоит заниматься? – Мне кажется, ему стоит заняться чем-то, что связано со спортом или с какой-то опасностью, – ответила девушка. – Он хорошо плавает – и в воде, и под водой, ныряет. Он мог бы стать спасателем, или водолазом, или… или, например, полицейским. – Полицейским? – удивился Лев. – Да, а что вы удивляетесь? Он сильный, наблюдательный… Я когда с ним об этом заговорила месяц назад, он сначала на смех меня поднял. А потом задумался. Знаете, он очень расстроился тогда, после стычки с вами. Он же не знал, что вы полицейский! Да не простой полицейский, а знаменитый сыщик. «Ну вот, – говорит, – судьба точно против меня. Куда я теперь в полицию пойду? Стоит Гурову об этом узнать, как он слово скажет – и я из любого училища вылечу, как пробка». – Да, – покачал головой Лев. – Что называется, удивительное рядом. Никогда бы не подумал… Давно надо было мне с вами сесть и вот так хорошо побеседовать. Тогда бы я лучше разбирался в происходящем. Ладно, про характер Виктора и ваши отношения с ним мы поговорили. Теперь давайте перейдем непосредственно к событиям последних дней. Точнее, вернемся на две недели назад, когда не произошла первая авария и Павел Горшенин был еще жив. Ответьте мне на такой вопрос: по вашим наблюдениям, кто из людей, живущих в этом доме, чаще других заходил в гараж? – Кто бывал в гараже? Да все, – не задумываясь, ответила Аня. – В доме только двое не умели водить машину – Николай и Настя. Вот они туда практически не заходили. Ну, и Георгий Юрьевич – он садился в машину уже во дворе, когда ее выводили из гаража. А остальные часто бывали. Мы с Витей, Инесса Максимовна, Ксения… Вахтанг за продуктами ездит… Охранник этот, который погиб, он не ездил, но в гараж заходил – с водителем поболтать. – А Ксения Георгиевна одна ездила? – Иногда одна, но чаще с этим… с Аркадием. Знаете, мне показалось, что у них это… ну, вроде романа. Они почти всегда вместе – на пляже, на корте… Ну, и ездили вместе… – Вы с Виктором обсуждали гибель Горшенина? – Да, конечно. – Что Виктор об этом говорил? Считал случившееся несчастным случаем или думал как-то иначе? – Сначала он, как все, говорил об этом как о несчастье. Но потом, когда приезжала полиция… когда стало известно, что там испорчены тормоза… Тогда он встревожился. Сказал, что кто-то хочет убить его отца. Георгия Юрьевича убить, а вину свалить на него, Виктора. – А почему он считал, что его могут обвинить в смерти отца? – Ну как? – пожала плечами Аня. – Ясное дело: из-за завещания. – Какого завещания? – Гуров изобразил на лице самое искреннее удивление. – А вы что, не знаете? Мне кажется, здесь об этом все знают. Георгий Юрьевич решил изменить завещание и поручил своему юристу составить новый текст. По этому новому варианту Виктору достанется самая малость – несколько миллионов. Инесса Максимовна, кажется, тоже пострадает. А основная часть наследства перейдет к Ксении. – Очень интересно! И откуда же это всем стало известно? Георгий Юрьевич сам рассказал? – Нет, он не рассказывал. Наоборот, старался скрыть. Но он, или его юрист, как-то оставил на столе документы. Инесса Максимовна зашла в комнату и увидела. Она рассказала Виктору. А еще, кажется, она не удержалась и проговорилась Насте. Ну, а Настя рассказала всем остальным. – Вот, значит, как… – медленно протянул Гуров. Картина жизни в поместье, отношений между его обитателями, сложившаяся у него со времени приезда, менялась на глазах. – Значит, Виктор знал о завещании. И как он к этому отнесся? – Знаете, довольно спокойно, – ответила девушка. – Помню, он еще меня спросил, не стану ли я… в общем, не охладею ли я к нему, когда узнаю, что он не будет таким крутым миллионером. Ну, я его заверила, что мне эти миллионы не нужны. «И мне они не нужны, – сказал он тогда. – Так даже лучше. Ни мне никто завидовать не будет, ни я другим богачам. Чем больше богатство, тем больше от него беспокойства». – Значит, Виктор тоже считал, что авария была подстроена. Кто же тогда мог это сделать? – О, этот вопрос мы обсуждали больше всего! – воскликнула девушка. – Можно сказать, только об этом в последнее время и говорили. Витя… нет, знаете, пусть он сам вам это скажет. – Я не сомневаюсь, что Виктор все искренне расскажет капитану Коптелову. Но сейчас я беседую с вами. И вы не должны утаивать от следствия важные обстоятельства. Кого подозревал в убийстве ваш жених – это важное обстоятельство. Поэтому я требую, чтобы вы ответили на мой вопрос: кого все-таки подозревал в убийстве Виктор? – Вон как вы заговорили… – усмехнулась Аня. – А то все мягко, мягко… – А вы вспомните, что случилось! Погибли уже три человека, едва не погиб четвертый. Мы здесь не в игрушки играем. Так что давайте доводить нашу беседу до конца. Итак, еще раз повторяю вопрос: кого подозревал в убийстве водителя Виктор? – Хорошо, я скажу. – Девушка собралась с силами и, глядя куда-то в пол, произнесла: – Прежде всего он думал на свою мать. А еще думал, что ей помогает кто-то из обслуги. Например, охранник. Он даже следил за ним… – За Громовым? – Ну да. Как-то раз, за день до вашего приезда, попросил меня отвлечь охранника, а сам тем временем осмотрел его комнату. Только он там ничего не нашел. Еще записи с мониторов смотрел… – А он, случайно, не стирал часть записей? – поинтересовался Гуров как бы невзначай. – Зачем? – Да просто случайно мог стереть. Не говорил он вам о таком?