Я сказала с такой мольбой и нежностью, что он сразу же повернулся. Взглянул на меня. Потом снова на Дениса. Развернулся и обнял меня за талию, как собственник, чтоб у Дениса даже сомнений не возникло, на счёт нас с Егором. Странно, я подумала "нас", как будто мы пара. Направляясь к выходу, пройдя всего пару метров, я слышала слова Дениса. — Я не сдамся, можешь на это не рассчитывать. Он даже не обернулся. Лишь сильнее прижал меня к себе и повел к выходу. Всю дорогу домой мы молчали. В теплом салоне машины, меня разморило. Вино растеклось по венам и я почувствовала, что опьянела. Мне не хотелось это показывать Егору. Я даже не уверена, что он видел, что я пила вино. Всего два бокала. Закрыла глаза. Аромат в салоне меня убаюкивал, успокаивал и словно обволакивал в свои объятья. Несколько раз смотрела на Егора. Такой красивый, и такой злой. Я чувствую сейчас его настроение. Он не смотрит на меня, не хочет встречаться взглядом. Лишь когда смотрю в окно, чувствую, что посматривает. Но когда поворачиваюсь, чтоб поймать его взгляд, вижу, что он сосредоточен на дороге. Скорее всего, это моё воображение со мной играет. Я всегда рядом с Егором другая. Не такая как в жизни. Не такая как с другими. С другими я обычная. Простачка. Хожу в кроссовках и спортивном костюме, без макияжа и прически. А рядом с ним, мне хочется одеть, что-то красивое, нарядное. Что же это? Почему с ним? Может рядом с ним я пытаюсь быть похожей на Леру, и пытаюсь ему понравиться? Я так и не поняла, как уснула. Мне снился сон. Такой реальный. Руки Егора на моих плечах, медленно снимают платье. Я стою перед зеркалом, Егор сзади. Он смотрит мне в глаза в отражении зеркала, а руки спускают платье. Платье упало на пол, оно лишнее. Чёрное белье на моем бледном теле смотрелось шикарно. Глаза Егора ещё больше потемнели. Руки медленно опустились на грудь, и легонько сжали её, а губы дотронулись к шее и жадно начали целовать. Запрокинула голову ему на грудь. По телу пробежала дрожь, а внизу живота сладкая истома. С моих уст вырвался стон. Он остановился, поднял глаза и посмотрел на меня в зеркале, я тоже смотрела, не могла оторвать от него взгляд. Он расстегнул мой лифчик, и снял его. Щеки мои покраснели, но я не сопротивлялась. Он гладил меня. А я дрожала под его руками. Его пальцы сжали мой сосок, а губы не прекращали целовать шею, плечи. Я открыла глаза, и снова встретилась с темными, голодными глазами Егора. Лис. Голодный Лис смотрел на меня. Он достал с кармана что-то и приложил к моей оголенной шее. Ожерелье. Он одел его на меня. Егор стоит за моей спиной и смотрит так, как будто пытается запомнить каждую деталь моего образа. Проснулась с жуткой болью в голове. Гудело сильно, а в горле пересохло. Пару секунд не могла понять что происходит, где я. Присмотревшись увидела свою комнату в доме Егора. За окном уже светило солнце. Жажда не давала покоя, и я решила подняться побыстрее. Встав на ноги, я просто замерла на месте. В зеркале я увидела черные бельё и ожерелье с зелёными камнями. Не поверила тому что вижу, протёрла глаза руками. Изображение не исчезло. Жажда прошла сама собой. Сейчас больше всего я хотела вспомнить, что было вчера. Как не напрягала я свой мозг, воспоминания не возвращались. Последнее, что помню как сажусь в машину, а потом лишь сон. Сон который теперь мне казался реальностью. — Это не могло быть по-настоящему. Во сне он снял с меня верхнюю часть белья, а сейчас на мне весь комплект. Щеки мои покрылись краской. От развратности мыслей, от эротического сна. От желания, которое разгорелось во мне сейчас. От желания чтоб сон стал явью. — Я кажется схожу с ума. С этой мыслью сняла ожерелье и пошла в душ. Глава 19. София Прошло четыри дня, а от Егора ничего не слышно. Он просто не приезжает домой, не пишет, не звонит. Я тоже как бы не решалась на это. Всего один раз не выдержала, и набрала, но в ответ оператор сообщил мне, что абонент не в зоны действия сети. Моё воображение рисовало странные сюжеты. То он на работе сидит за столом, заваленным кучей срочных дел, поэтому не может приехать домой. То с мужчинами в стриптиз-баре пропадает. Но худшее, что он с какой-то губатой красоткой засыпает и просыпается. Странные чувства появляются в этот момент. Я злюсь. Поэтому единственным выходом остаётся бить грушу. Ей повезло меньше всего. С Натальей Степановной мы очень сдружились. Она оказывается не такая грымза, как мне вию начале показалось. Женщина очень добрая и воспитанная, но в тоже время строгая и справедливая. Она рассказала мне свою историю жизни. Ведь я часто себя спрашивала, почему такая красивая женщина живёт в чужом доме, а не со своей семью. Примерно за год до появления Егора на этот свет, у Степановны родился сын. Они с мужем назвали его Богданом. Ведь как говорит мудрость: "Богдан — Богом дан". Они очень ждали этого малыша. Долго не получалось забеременеть. А когда всё-таки доктор подтвердил беременность, не могли нарадоваться. Ребенок родился полностью здоровым. В то время муж Степановны потерял работу, и ей пришлось искать работу с маленьким ребёнком. Родители Егора искали няню, и тут звёзды сошлись. Она занималась воспитанием Егора, а маленький Богдан был рядом. С годами сын начал проявлять характер. Ему всегда хотелось того, что имел Егор. Маленьким он хотел игрушки Егора. Хотя Степановна говорит, что покупала сыну игрушки не хуже, чем у Егора. Родители Егора хорошо платили ей за службу. С возрастом и аппетиты у Богдана стали больше. Он хотел огромный дом, крутую машину, но не пытался трудиться для этого. А хотел так как у Егора. Чтоб не работая иметь всё это. Александр, отец Егора устроил Богдана на работу, не совсем легальную, но и не полный криминал. Богдану мало было этих денег, хотел больше и больше, а главное быстро. В общем, судьба с ним сыграла плохую шутку, он нарвался не на тех людей, которые прощают воровство. Угнал машину у сына известного авторита. За что его и убили. Наталья Степанова долго убивалась горем, но понимала, что сын сам виноват. Сколько раз она пыталась до него достучаться, говорила, объясняла, что деньги не главное в жизни. Но его было не переубедить. Единственным её утешением был Егор. Он ей был как младший сын, а после смерти Богдана, стал единственной отрадой. С мужем они развелись. Он не прекращал пить, а Степановна просто устала тащить все расходы на себе. Хотя она говорит, что не страдает, я вижу в её глазах пустоту. Она до сих пор высылает своему мужу деньги. Каждый месяц. Стабильно. А он их просто пропивает. Когда она говорит о нем, у неё горят глаза. Она его до сих пор любит. Того, прежнего. Ведь они когда-то были счастливы. И эти воспоминания не умирают. Но как она мне сказала: "Самой любовью сыт не будешь, София. Человек, который будет рядом, должен готов пожертвовать собой ради тебя. А мой бывший муж, когда пьяный, мог и меня продать за бутылку. От него прежнего не осталось ничего. Алкоголь выпалил его внутри, оставив лишь внешнюю оболочку. И вот перед тобой вроде тот же любимый мужчина внешне, но внутри уже совсем не тот. Пустой." Когда она это рассказывала, не плакала. Лишь голос дрожал. Это сколько же силы надо иметь внутри, чтоб такое пережить?! Она мне стала настоящим другом. Теперь я её не только уважала, а даже и по любила. Но не говорила об этом. Я не умею говорить о любви, мне это чуждо. Сегодня пятый день отсутствия Егора. От этого настроения у меня нет. Все приятные моменты, которые были до этого, кажутся в прошлом. Теперь у меня ежедневный сценарий моей старой жизни. Я снова начала копаться в себе. Снова начала мучить совесть из-за поцелуя. Чувствую себя предательницей сестры. Вспоминаю все годы, прожитые в одиночестве. Боль. Пустоту. Ушла в себя. Не быть мне красоткой в шикарном платье. Я девушка, которая любит бокс, больше, чем что либо, или кого либо. Оделась для тренировки и спустилась на кухню за водой. Встретила Степановну, которая занималась завтраком. — София, ты завтракала? — Нет, Степановна, я не голодная. — Слушай, мне это не нравится. Ты вчера пропустила ужин, сегодня завтрак. Ты слишком исхудала. Кости да кожа. Так не пойдёт. — Я пытаюсь вернуться в форму. После моего дня рождения я уеду с этого дома, вернусь к своей прежней жизни. Тренировки, тренировки, и ещё раз тренировки. Вот вся моя жизнь. — А с чего ты взяла, что Егор тебя отпустит? — В смысле? Он мой опекун, и всё закончится, когда мне исполнится восемнадцать. Либо я сегодня плохо соображаю, либо чего-то не знаю. — Может быть и так. — Степановна, вы сегодня загадками говорите. Я ничего не понимаю.