Глава 15 Во вторник в семь часов вечера Ален, стоя у входа в полицейское управление, с нетерпением ждал Иллаю. Он вышел чуть раньше, выкурил две сигареты и потянулся за третьей. — Детектив, я смотрю, ты меня уже заждался? — спросила она игриво, подходя. — Привет. Да нет, я просто вышел немного подышать. — Тогда дыши и не трави свои легкие этим гадким дымом, — произнесла она строго и глубоко вдохнула свежий вечерний воздух. — Слушаюсь и повинуюсь. — Ален убрал пачку обратно в карман пиджака. Они поднялись по ступеням и вошли в суровое серое здание. В коридоре им встретилась Агнес, которая шла в столовую за очередным сэндвичем. Расмус немного замешкался, но потом уверенно сказал: — Детектив Крус, это Иллая Стоун, специалист из приюта Святой Марии. — Добрый вечер, детектив Крус, приятно познакомиться, — с улыбкой произнесла Иллая. — Добрый вечер. Вы что-то узнали от Милли? — прямо спросила Агнес. Иллая мягко улыбнулась. — Нет, я здесь по просьбе детектива Расмуса. — Вот как? — Агнес внимательно посмотрела на напарника. — Ладно, тогда еще увидимся, я думаю. — И она продолжила путь, но пару раз озадаченно оглянулась. — Я не стал посвящать всех в свои планы. Давай пройдем в мой кабинет, — быстро и тише обычного проговорил Ален. — Как скажешь, — только и ответила девушка. Заглянув через несколько минут в кабинет Расмуса, Агнес увидела, как Иллая, с кружкой кофе в руках, внимательно рассматривает их заметки на стене. На столе были разложены фотографии с места преступления. — Ален, можно тебя на минутку? — произнесла сурово Агнес. Он кивнул и вышел из кабинета. — И как это понимать? — гневно спросила напарница. — Я позвал Иллаю, чтобы она помогла мне. — Да? И чем же она может помочь? Я думала, ты на нее запал, но приводить ее в управление и показывать наши заметки?! Ты совсем спятил? — Она психолог, я хочу услышать ее мнение о личности убийцы. — Ален, друг, она работает с детьми, а не с маньяками и преступниками. — Да, Агнес, я знаю, но я почитал о ней в интернете. Она написала много научных работ, в том числе о формировании личности преступника. Она — настоящий психолог, просто не хочет в этом признаваться. Я решил попробовать. Хуже не будет. — А если кто-то узнает? Это нарушение регламента, не мне тебе рассказывать. — Никто не узнает. А если узнает, это только моя вина. Ты ничего не знаешь. Так что иди домой, рабочий день уже закончился. — Ох, напарник, — выдохнула Агнес. — Пригласи ее просто на свидание и больше не приводи в управление, вот мой совет. Ален молчал и смотрел сквозь нее. — Ладно, как знаешь. Я заканчиваю отчет и еду домой. Приму ванну, выпью рюмку рома и постараюсь забыть, что я ее вообще видела тут. — Спасибо. Расмус вернулся в кабинет и присел на угол своего стола. — Что скажешь? — спросил он. — Давай поступим по-другому. Ты говори, что думаешь, как видишь преступника, а я буду подтверждать или опровергать твои выводы, исходя из того, что вижу я. — Ладно, — хмыкнул детектив. — Давай так. Я вижу, что преступление совершено с особой жестокостью. — Да, — согласилась она. — Оно было продумано заранее. — Почему ты так решил? — Потому что преступник специально принес с собой иглу, нить и нож, а не использовал то, что попалось под руку. — Верно, если только он не нашел эти предметы в квартире жертвы или не носит их с собой всегда в силу своей профессии, — заметила Иллая. — Но твоя версия кажется мне более вероятной. Лично я не знаю таких профессий. — Еще я думаю, есть мотив, его мотив. Может быть, месть, или шантаж, или деньги. Или же он просто псих или будущий серийный маньяк, для которого цель — это само убийство, и он получает от этого удовольствие. Или для него это игра. Можно придумать еще десятки разных мотивов, и пока я его не найду, это останется тайной. — В этом я с тобой не согласилась бы. — Да? Почему? — с интересом спросил он. — Давай рассмотрим версию, что это убийство спланировано. Каждый шаг продуман, убийца готовился к нему. Так что, даже если это просто игра, в ней есть свои правила и своя цель. Цели могут быть абсолютно разными, и, конечно, сказать с достоверностью, что двигало этим человеком, невозможно. Но мы может смоделировать несколько вероятных сценариев. Я предлагаю также подумать над самой невероятной версией. Она тоже может иметь место. И мой тебе совет, подключи всю свою группу. Накидайте все цели, какие только приходят в голову, даже самые неправдоподобные. — Типа это был инопланетянин, который так развлекался? — Да, примерно, но уж не впадай в крайность. — Уголки ее губ слегка поднялись. — Давай попробуем. Я начну. Например, он хотел скрыть случайное убийство, то есть замаскировать его под спланированное. — Ого, я о таком даже не подумал. Ее губы приоткрылись, и Расмус увидел ровные белые зубы. — Второй сценарий — шантаж, хотя я в это слабо верю. Если человек хотел просто убить Линду, он застрелил бы ее или напоил до смерти. Преступление из ревности… Я его таковым не вижу. Может, преступник хотел, чтобы она замолчала, но тогда что она знала? — Хороший вопрос. Еще месть, как вариант, — добавил Ален. — Да, и аналогичный вопрос: за что? Если узнаешь, «почему», найдешь и «кто». Давай подумаем над самым невероятным, за исключением пришельцев и людей в черном. — Она украла деньги у мафии, пусть это будет моя странная версия, — усмехаясь, выдал детектив. — Тогда моя невероятная версия — ее убили, потому что она была плохой матерью. — То есть ты допускаешь, что это сделала ее дочь? — Однозначно нет. Милли на это не способна, и у нее отсутствовала такая возможность. Она живет в закрытом учреждении и не может свободно гулять по улицам ни днем, ни ночью. Но Линда получила по заслугам, вот моя версия. — Иллая, я и не знал, что ты можешь быть такой жестокой, — пошутил Ален. — Я не жестока, просто я работаю с морально покалеченными детьми, — печально сказала девушка. — И, если бы в жизни существовала справедливость, каждый взрослый получал бы по заслугам. Неважно, каким способом. Но наша жизнь несправедлива. — Да, — тихо согласился он. — А теперь давай также накидаем версии о самом преступнике. Начинай, — предложила Иллая, не давая тишине затянуться. — Он должен быть сильным, — начал Ален. — Скорее всего. — Жестоким, бессердечным. — Как вариант, или, если брать шантаж, это может быть человек, которого загнали в угол. Отчаявшийся хуже бессердечного. Еще, я думаю, он собранный, расчетливый, уверенный в себе, если не брать версию с шантажом. — Чувствует свою безнаказанность. — Или наказывает себя сам, даже таким поведением, которое не соответствует общепризнанному. — Он может быть вспыльчивым. — Не думаю, слишком все продумано. Предлагаю пока притормозить. Мы сейчас говорили с тобой об общих чертах, но я все-таки предложу тебе разделить мотивы и после составлять мнение о человеке, который под действием тех или иных обстоятельств способен на это преступление. Расмус кивнул и еще раз посмотрел внимательно на заметки. — Он должен был ошибиться хоть в чем-то. Идеальных преступлений не бывает. Мне нужно выловить ошибку, увидеть его промах.