Глава 42 На отшибе На следующий день Дэйв дал мне бумажку с контактами и сказал, что Круп, так звали его друга, ждет нас у себя. Он позаботится обо всем и даст нам какую-то справку, по которой выдадут настоящие документы. Дэйв добавил, что Круп сказал, в его городе у него все на мази. Не знаю, что это означало, но любая помощь была нам нужна. Как оказалось, Круп жил в городе покрупнее нашего, примерно в трехстах километрах от города Ром. — Как будете добираться? — спросил Дэйв. — Наверное, пешком. Он громко рассмеялся. — Блин, дружище, когда сбегаешь из дома, нужно хотя бы деньги с собой прихватить. Мне нечего было сказать, не хотелось объяснять, что денег в нашем доме никогда не было. — Ладно, я так и понял. Но я о тебе позаботился! — Дэйв гордо сунул мне несколько купюр. — Это мои скромные сбережения, а еще я немного взял у мамы из кошелька. Так что, скорее всего, ближайший месяц я буду сидеть дома без игр и чипсов. Но вам нужнее! — Спасибо, ты… ты настоящий друг! — А где сестра? Познакомишь? — Она прячется. Не любит незнакомых людей. — А, ну ладно. Передавай ей привет. — Передам. И еще раз спасибо, что выручил. — Забей, — сказал он, пожал мне руку и ушел. Этих денег хватило, чтобы добраться до дома Крупа на автобусах, что оказалось намного быстрее и удобнее, чем идти пешком, скажу я тебе. Тем более с сумкой. Круп оказался крупным веселым парнем, который жил с бабушкой и любил пиццу. Пока его бабушка угощала меня пиццей и лимонадом собственного производства из апельсинов и мяты, он сходил к себе в комнату и принес две бумажки, сказав, что это справки о том, что наши с сестрой документы сгорели, по ним нам выдадут новые. Нам нужно всего-то прийти в регистрационный кабинет, заполнить анкеты и приложить справки, ничего сложного. Вскоре пришлось поблагодарить и распрощатьсь с Крупом и его бабушкой. Они предлагали остаться у них и пожить, пока документы не будут готовы. Мне очень хотелось согласиться, задержаться в маленькой аккуратной квартире на четвертом этаже, с кроватью, телевизором, горячей водой и битком забитым холодильником. Тем более у меня никогда не было бабушки, а бабушка Крупа оказалась чудесной заботливой старушкой с серебристо-фиолетовыми волосами. Она мне понравилась, даже слишком, особенно, когда после пиццы предложила на десерт тыквенный пирог с изюмом и ложкой ванильного мороженого. Сложно представить что-либо вкуснее этого тыквенного пирога. Но меня ждала сестра — на улице, без пирога и пиццы. Нужно было обсудить с ней это предложение, но ответ мне был известен. Бабушка дала с собой пирога и немного конфет и поцеловала меня в щеки. Чудо-женщина, побольше бы таких. Сестра, конечно, отказалась остаться даже на одну ночь. Она настаивала, что нам нужно скорее делать документы и ехать дальше. Куда дальше, она не пояснила, но ей было виднее. И мне пришлось согласиться, послушать ее, как и всегда. Мы нашли здание, где находился регистрационный кабинет. Кстати, в этом же здании по соседству оказалось и полицейское управление. Она отправила меня за анкетами и ручкой, а сама ждала в сквере на лавочке. Светило яркое теплое солнце, а мы собирались заполнить анкеты нашей будущей жизни. Первым делом нужно было вписать имя, мое имя. Она посмотрела на меня и спросила: — Скажи, кем ты хочешь быть? Кто ты? К тому времени она мне все рассказала. Открыла страшную тайну всей моей жизни. Но правда не помогла мне, она только усугубила смятение и страх, поселившиеся внутри. Никто до этого не спрашивал меня, кто я и кем хочу быть. Сестра смотрела на мои худые ноги, на руки с тонкими пальцами и обгрызенными ногтями, на тело, на лицо. Нервные вдохи и выдохи рвались из груди, зубы стирали эмаль друг о друга. Я смогла выдавить только одно: — Хочу быть, как ты. Она улыбнулась и мягко произнесла: — Тогда в графе «пол» ставь: «женский». Следом шли графы, где нужно указать имя и фамилию. Если я напишу свою, то нас сразу найдут и вернут в ад. Сестра была спокойна, словно она знала ответ. — Я давно придумала тебе имя. — И шепнула мне его на ухо. — Мне кажется, это имя тебе подходит намного больше, чем Александра. Мне оно понравилось, и улыбка расцвела на губах. Мое настоящее имя было мне ненавистно, ведь я не Александр. — Так, а фамилию предлагаю взять ту, которая характеризовала бы тебя, как тебе идея? — спросила она. Губы еще сильнее растянулись в улыбке. Мне казалось, что в ушах звучит тихий ритм моего нового «я». — Как бы ты себя охарактеризовала? — спросила она, сделав ударение на окончании «а». Я задумалась, сморщила лоб, закусила губу. Она только хихикнула. — А я вот знаю. — И как же? — пораженно спросила я. Она всегда все знала, всегда. — Ты сильная, твердая, непробиваемая. Давай свою анкету. Она взяла лист и вписала мое новое имя и фамилию. В те минуты и родилась новая я. Когда моя анкета была заполнена, я взяла второй чистый бланк и протянула его сестре. Но она сказала, что лучше, если мы подадим наши заявления в разные дни, ну чтобы было достовернее. Я кивнула, встала с лавочки и протянула ей руку, чтобы вместе войти в здание. Она помотала головой. — Лучше по одному, — сказала она мне тогда. Не лучшее ее предложение, скажу я тебе. Я взяла справку и направилась в здание, она осталась с сумкой в сквере. Не буду долго рассказывать, что было, но, конечно, мне не поверили, а моя справка оказалось просто распечатанной бумажкой с нарисованной в фотошопе печатью пожарной инспекции. Задумка была стоящая, только вот исполнение хромало, да и на вид мне никак нельзя было дать восемнадцать. Маленькое, бледное, измученное существо, такой ходячий скелет. В те дни на вид мне и пятнадцати не дали бы, максимум лет двенадцать. Женщина, которая принимала анкеты, внимательно прочитала мою, оглядела меня и проводила в небольшую комнату «ожидания». Там стояли несколько столов и по два стула у каждого. Больше в комнате ничего не было. Я села за дальний стол и стала ждать. Странно было, что в этой комнате я оказалась единственной ожидающей, но кто знал их правила. «Может, они меня просто испугались, — подумала я, — вот и изолировали от других». Люди часто меня обходили стороной на улице, а в школе я всегда сидела одна за самой дальней партой. Да и в библиотеке рядом со мной в основном никто не садился. Поэтому поначалу мне это странным совершенно не показалось. Но я все ждала и ждала, а время тянулось, как жвачка на горячем асфальте, которая приклеилась к подошве сланцев. В какой-то момент я решила проведать сестру, подошла к двери, но она оказалась заперта, и я вернулась за стол и положила на него голову. Стало ясно, что меня поймали. Слава Святой Марии, что я пошла одна. Я надеялась, что сестра, прождав столько времени, поняла, что что-то неладно, и убежала. Тем более на всякий случай я сказала ей адрес Крупа, и мы договорились, что, если что-то пойдет не по плану, мы встречаемся у него. «Надеюсь, она уже там, ест пиццу и пьет домашний лимонад», — подумала я и с облегчением выдохнула. Спустя еще какое-то время дверь отворилась, и в комнату зашла крупная женщина в больших круглых очках, с темными коротко подстриженными волосами, а за ней — молодой парень в форме полицейского и еще какой-то мужчина в светло-сером костюме и белой рубашке. Я вжалась в стул и смотрела на дверь. Наверное, они уже нашли родителей, те приехали сюда, и сейчас отец ворвется в комнату и мне очень сильно влетит. Я уже видела, как он за шкирку выволакивает меня из кабинета и тащит на улицу, а там… Что я только не представила себе за эти несколько секунд. Но мужчина в костюме закрыл за собой дверь, и я выдохнула застрявший в горле воздух. Они втроем разместились за моим столом, прямо напротив меня. Нас разделяло только это небольшое светлое полотно. — Здравствуй, милая, — доброжелательно произнесла женщина в очках. — Здравствуйте, — сказала я еле слышно. — Меня зовут Маргарет, и я из отдела опеки, это рядовой Эрик, — показала она на молодого парня в форме, — и мистер Норман, начальник здешнего отделения регистрации. Я кивнула. — Мы получили твое заявление и хотели бы задать тебе несколько вопросов. Я снова кивнула. — Скажи, как тебя зовут? Я неуверенно произнесла новое имя. «Они точно уже знают мое настоящее имя», — думала я про себя. — Приятно познакомиться. — А сколько тебе лет? Мои пальцы карябали край стола, глаза бдительно следили за ними. Я выдавила из себя «восемнадцать» и оторвала глаза от своих пальцев. Женщина в очках мягко качала головой и поджимала пухлые губы. Она мне не верила, и меня это очень сильно расстроило. — Мне кажется, тебе еще нет восемнадцати. Может, ты просто хочешь поскорее стать взрослой? Или у тебя есть другие документы, подтверждающие твой возраст? Я покачала головой. — Хорошо, а кто-нибудь сможет подтвердить твой возраст? Родители? Я снова покачала головой. Не могла же я выдать сестру. — А где твои родители, детка? — спросила она осторожно.