Пролог Зачистка секретного лабораторного комплекса Л-51 происходила силами аж восьми специальных штурмовых подразделений. Упакованные в тяжелую броню, вооруженные штурмовым лазерным оружием, профессионалы все равно гибли, раз за разом напарываясь все на новые и новые плоды экспериментов этой проклятой лаборатории. Мужчины, женщины, дети, животные, растения – все здесь таило опасность и несло смерть. Этаж за этажом, сектор за сектором хмурые, озлобленные бойцы, сцепив зубы, вламывались в помещения лаборатории и давили сопротивление взбунтовавшихся и захвативших базу подопытных. Вот только злость и ненависть военных копилась не в адрес этих несчастных, а в адрес яйцеголовых, сотворивших с людьми такое. Стоило где-то только мелькнуть белому халату, и тут же туда летела плазменная граната, а то и не одна, что бы уж точно, гарантированно произошла «случайная ошибка». Был зачищен уже практически весь комплекс, а еще ни одного ученого «найти живым не удалось». Капитан Коршунов, позывной «Коршун», командир СКООН шел во главе тройки на одном из самых нижних уровней комплекса. Еще совсем немного, и проклятая «база ужасов» будет наконец зачищена. Еще немного, еще чуть-чуть… Но очередной отсек оказался на удивление пуст. Если не считать четырех мертвых яйцеголовых в одной из комнат. Это настораживало и заставляло крепче держать рукояти лучевиков и лазерных винтовок в ожидании подвоха и внезапного нападения. Но секунды шли за секундами, помещение проверялось за помещением, а нападения не происходило. И лишь в последнем боксе-камере, запертом и бронированном, под прицелом десяти камер сидел на стуле десятилетний мальчик. Он спокойно читал детскую книжку о волшебнике Изумрудного города. Лысый мальчик в сером комбинезоне подопытного с пятизначным номером 11013 на спине. Спокойный и даже умиротворенный. Коршун подал знак одному из бойцов вскрыть дверь. Тот кивнул и приступил к минированию замка. Несколько отточенных, выверенных движений, и дело сделано. Бойцы разошлись по сторонам от двери. Короткое шипение сработавшего направленного термитно-плазменного заряда, и на месте замка лишь сквозная прожженная дыра. Дверь откидывается, и со стволами наперевес в бокс врывается боевая тройка. И все замирает. Мальчик медленно, спокойно встал и положил книжку на стул. Он сделал три шага к бойцам и остановился напротив них, прямо под дулами лучевиков и лазеров. Он стоял и смотрел. Не нападал. Не угрожал. Не просил. Не кидался в ноги и не молил. Просто стоял и ждал решения: жить или умереть. И бойцы ждали решения командира. А Коршун все медлил. Секунда шла за секундой, а он все никак не мог заставить себя нажать на курок. Но и опустить оружие тоже не мог так вот просто. – Медведь Первому: все чисто, сектор зачищен, – пришел доклад по линии связи. – Дятел Первому: у нас тоже чисто, – последовал еще один. – Куница Первому: чисто. – Цыпленок Первому: сектор чист. – Волк Первому: сектор чист. – Еж Первому: чисто, – продолжали приходить доклады от командиров подразделений о выполнении поставленных задач. – Первый Удаву: что у тебя? – запросил командующий операцией предпоследнее подразделение. – Чисто, Первый. Удав закончил, – пришел ответ от Кости Усова, высокого жилистого капитана, чем-то и правда напоминавшего удава. Его подразделение в этой операции пострадало больше всего: одиннадцать бойцов убиты, пятеро тяжело ранены. – Первый Коршуну: что у тебя там? – пришел запрос от командующего операцией. Коршунов медлил. – Первый Коршуну! Первый Коршуну! Ответь, Коршун, что у тебя? Капитан медлил. – Коршун, мать твою за ногу! – начал проявлять беспокойство и нетерпение командующий. – Коршун Первому: чисто, – вышел на связь капитан и опустил лучевик. – Первый циркулярно: закончили, сбор на пункте сбора через тридцать минут. Мы свое дело сделали, уходим, господа! – пришел по связи долгожданный сегодня приказ. – Медведь: принял. – Дятел: принял. – Куница: принял. – Волк: принял, выполняю. – Цыпленок: принято. – Еж: принял. – Удав: есть. – Коршун: вас понял. Выполняю, – доложил капитан командующему. – Живи, парень, – со вздохом отключив канал связи, сказал Коршунов мальчику и махнул своей тройке на выход. Затем обернулся и махнул мальчику тоже. Штурм лабораторного комплекса Л-51 закончился. * * * – Жестянкин Леонид Васильевич, десять лет, воспитанник детского дома номер четыре Новопитер, планета Терра, – зачитывал вслух с экрана планшета мужчина неопределенного возраста в сером гражданском костюме, сидящий за дорогим письменным столом из натурального дуба. Напротив него стоял другой мужчина, подходящий под то же самое описание: тот же неопределенный возраст, та же незапоминающаяся внешность, такой же неброский костюм. – Родители неизвестны. Место рождения не установлено. Воспитателями и учителями характеризуется как очень способный и талантливый мальчик, имеющий успехи в освоении предметов школьной подготовки и отличное физическое развитие. Прямолинейный и целеустремленный. В возрасте восьми лет был отобран для участия в программе «Фобос» и доставлен в лабораторный комплекс Л-51 в группе с еще сорока девятью участниками разного возраста и пола. В программе получил кодовое обозначение «Объект тринадцать». В общем реестре лабораторного комплекса проходит под номером одиннадцать тысяч тринадцать. Программа «Фобос» признана бесперспективной. Единственный выживший участник, объект тринадцать, переведен испытуемым в программу «Мемориал». Программа «Мемориал» также признана неперспективной: сорок три подопытных из пятидесяти погибли, шестеро сошли с ума. Выжил снова только объект тринадцать… Мужчина за письменным столом сделал паузу и задумчиво потер подбородок. – А что за программы? Подробности? – По материалам из лабораторного комплекса, программа «Фобос» – это эксперимент по созданию абсолютно бесстрашного солдата. Подопытным по экспериментальной методике, при помощи специальных препаратов и процедур, необратимо атрофировали чувство страха. Эксперимент удался, у команды ученых действительно все получилось. Но… – начал отчитываться второй мужчина. – Но? – Испытуемые, потеряв чувство страха, в последующем быстро и глупо погибали. Видимо, вместе со страхом был задет и инстинкт самосохранения. Методика весьма недешевая, а результат практически нулевой. Экономически не оправдано. Бесперспективно. – Но один-то выжил? – заметил мужчина за столом. – Исключение, только подтверждающее правило, – пожал плечами второй мужчина. – К тому же, по отчетам испытаний, «объект 13» оказался единственным, на ком методика дала сбой. Чувства страха он не потерял. Даже наоборот. – Методика сохранилась? – Нет. Все материалы по способу, препаратам и процедурам уничтожены в процессе штурма лабораторного комплекса. Так же, как и сами ученые, принимавшие участие в программе. Суть программ удалось установить по отчетам, присланным ранее руководству. Но отчет это только отчет, – развел руками он. – Понятно, – побарабанил пальцами по столу первый мужчина. – Что за «Мемориал»? Подробности. – Программа, направленная на развитие памяти. По экспериментальной методике, также медикаментозно. – Результаты? – Бесперспективно. Память у подопытных стала абсолютной. И в течение двух дней после процедуры все испытуемые либо сошли с ума, либо умерли. Как говорится в отчетах, они пережили заново свои самые худшие моменты жизни с бесконечно подробной детализацией. Большинство не перенесло уже процесс рождения. Остальные сломались позже. – А одиннадцать тысяч тринадцатый? – Снова забракован. Долго болел, больше двух месяцев после процедуры, но по результатам тестирования память осталась на прежнем уровне. Видимо, какая-то врожденная аномалия. – Методика осталась? – Нет. Также уничтожена при штурме. – Что ж… Выходит, пацан бесполезен? – Совершенно. – Безопасен? – Вполне. – Ваши предложения по дальнейшей его судьбе? – отложив планшет, сложил на столе руки первый мужчина. – А что тут думать? Вернуть его обратно в приют и забыть. Других дел выше орбиты. – Что ж, в этом вы правы, – вздохнул первый мужчина. Затем снова взял планшет и вписал под документом резолюцию: «Вернуть в приют и снять наблюдение», затем заверил электронной подписью со снятием биометрических параметров и отправил на исполнение.