– Как все – запросто, – улыбнулась она, сверкнув белоснежными ровными зубами. – Видишь, у нас будка на втором ярусе? Бывший производственный цех действительно имел в дальнем от нас краю нечто вроде «недоэтажа». Лестница наверх, там вроде как просторный балкон, а на нем нечто вроде свежевыложенной кирпичной сторожки, с решетками на маленьких окнах. – Там генератор и рубильник. – Ты до утра? – До утра. – Пустишь погреться? – «Погреться» – это как? – А вот сядем в обнимку и будем гонять чаи. И в подкидного играть. Она посмотрела на винтовочный ремень на плече, спросила: – А что с винтовкой пришел? – Мы с Федькой завтра на халтуру, с утра пораньше, вот и вооружились. – Далеко? – Неблизко, вроде как, я плохо пока ориентируюсь, – увернулся я от прямого ответа. – За машиной едем. И послезавтра тоже. – Куда столько? – Одну – нам. – Вам? – Нет, именно нам. – Надо же, – засмеялась она. – Мужик у меня солидный, при квартире и машине. – Сопляк, – пренебрежительно высказался я. – У него невеста вообще с самолетом. – Невеста? Невеста – это хорошо, и насчет самолета верно, – кивнула она с преувеличенной важностью. – Кстати, знакомься, это Коля Гудков, наш второй пилот. В ангар как раз зашел мужик в кожаном плаще, чистивший сапоги на улице. От него и сейчас расходился запах сапожной ваксы. Он протянул мне крепкую ладонь, я пожал ее. – Владимир Бирюков. – Я говорила, – более чем понятно объяснила Настя. – Я так и подумал, – улыбнулся тот. – Вместе до утра куковать собрались? – Вышло что так, – сказала она. – Повезло. – Я там книг притащил, на шкаф положил, – сказал Коля. – Так что если лень болтать станет – читайте. – Откуда? – Да в Сальцево летал, с Симоновым виделся… помнишь его? – Этот, бывший учитель который? – уточнила Настя. – Он самый. Они гоняли куда-то к восточному очагу Тьмы за мародеркой, и наткнулись на библиотечный склад. Ну, у него душа взыграла и он чуть не половину грузовика полными собраниями сочинений завалил. В общем, там много всего, покопайтесь. – Спасибо, Коль. Ты все, закончил? – Да, покрутил педали до дома, Марта заждалась уже, я пораньше обещал. – Ну, привет ей. – Обязательно. Гудков вышел, а Настя прямо за ним заперла гулкую калитку. Затем обернулась ко мне и сказала: – Ну, все, пошли наверх, в ангаре до утра делать нечего и незачем. У нас правила простые – если даже что не так, все равно из будки не высовываться. Если не пожар, конечно. – Разумные правила, – согласился я. – Телефон-то есть Горсвет вызвать, случись чего? – Ну а что за аэродром без телефона? – Стой…, – тормознулся я. – Надо было поесть прихватить. Хочешь, сгоняю? – У меня три бутерброда с собой, а чаю и сахару в караулке на весь город хватит. И сушек мешок. Не достаточно? – Ну… достаточно, наверное, – согласился я. – Тогда пошли. Караулка была небольшой, но вполне удобной. Три небольших окошка на улицу, на три стороны, еще два прямо в ангар. Все в решетках, как здесь и принято. Внутри стол с лампой, два кожаных топчана, шкаф, второй шкаф, поменьше, металлический, в углу маленький керогаз под жестяной, уходящей в стенку вытяжкой, на котором стоял пузатый чайник. – Все, отрубаем свет, оставляем дежурный, – сказала Настя, открывая щиток на стене. Я сообразил, что лампы горят, а звука движка не слышно, ну и спросил: – У вас здесь электричество есть? – Да, сюда уже дотянули. Генератор есть, там, за дверью – она указала на невысокую металлическую дверцу в стене. – Но это уже на всякий случай, если проблемы. Электрочайник бы еще достать, вообще замечательно было бы. – Нет таких? – Тут электрический утюг – вершина технологического гения, до электрочайников пока не доросли. – Странно, – засмеялся я. – Дежурка есть, а электрочайника нет. Так не бывает, они отдельно не существуют. Должен быть такой широкий, из нержавейки, с черной эбонитовой ручкой. А вокруг него дежурка. Или караулка. – Садись, философ, винтовку можешь туда поставить, – она указала на металлический шкаф. Скинув карабин с плеча, я шагнул к шкафу, открыл дверцы. Ага, а это вообще оружейная пирамида, и вполне культурная, хоть и самодельная. И внутри аж пять ППШ. Сверху на полочке снаряженные рожки над каждым, снизу еще ящики, не знаю что там. Были и пустые ячейки, одна из который приняла моего «американца». – А вы здесь все автоматы держите? – Ну да, а что? – ответила она, разжигая керосинку. – Здесь же круглосуточно люди, место надежное. Охрану нанимать не стали, прикинули что дороговато, и вот сами по очереди, раз в десять дней получается. Мы тут вообще все сами, только ворота на металлургическом заказывали. – Разрешишь автомат посмотреть? – Мой – второй справа. – Ага. Взявший за дырчатый кожух ствола, вытащил «машинку» из стойки. Осмотрел, покрутил, подергал затвор, потом переломил на шарнире, заглянув в ствольную коробку. Нет, это именно ППШ, однозначно, у нас такие в школе на НВП были, кроме «калашей». Мы их по программе не изучали, но наш военрук по фамилии Ежов выделял интересующихся и оставлял после уроков, вроде как «на кружок». Там мы и СКС разбирать-собирать учились, и РПД, ну и ППШ. Поэтому конструкцию до сих пор до винтика помню, у нас ведь даже соревнования были на скорость сборки-разборки. Я быстро раскидал его на части, покрутил характерный затвор «ступенечкой», заглянул в ствольную коробку. Да, все то же самое, выступ отражателя, дыра под шептало, крылышки обоймы, которой со спусковой коробкой стыкуется. Изменения минимальны, и в общем, на мой не слишком просвещенный взгляд – разумны. Оружие стало довольно легким, ствол чуть удлинился, и даже, кажется, баланс улучшился. Плечевой упор разве что похуже деревянного приклада, но не критично. Собрал все обратно, приложился пару раз, примкнул-отомкнул магазин. Да, удобно, и это деревянное цевье с настоящей «штурмовой» рукояткой тоже удобное. Вообще и вправду такой был бы куда лучше карабина для лазания по подвалам. Там все бои на расстоянии вытянутой руки пока получались. – Увлекся? – спросила Настя с иронией. – Проверяю, в каком состоянии содержишь, – усмехнулся я, устанавливая оружие в пирамиду. – Нашелся проверяющий, – хмыкнула она. – Садись чай пить. С пряниками, кстати, Серега-механик сегодня целый кулек привез, а я и забыла. Толстая струя кипятка ударила на дно большой кружки, где темнело озерцо душистой заварки, затем Настя пододвинула мне большую сахарницу: – Надо? – Не, я без сахара люблю, – отказался я. – Ну ты скажи, может и вправду… душа в душу, – засмеялась она. – Я тоже, но фигуру блюду. – А тебе надо? – усомнился я. – Понятия не имею и проверять не хочу, – решительно заявила она, но при этом схватила пряник из бумажного кулька. Я решил не отставать, и тоже потянулся к кульку. Пряники и вправду оказались хорошими, мягкими, с толстой и сладкой глазурью, прямо как из детства. Их мать любила покупать, а сам я потому уже как-то пренебрегал. А тут вот вспомнилось, даже как будто домашним теплом повеяло.