Соня кое-как пригладила растрепанные волосы. Закрутив в пучок, закрепила единственной найденной шпилькой. Каждый раз, когда она вскидывала руки, Трофим сладострастно разглядывал ее грудь. Ей это нравилось, как и то, что он нежно и бережно укачивал ее, словно она маленькая девочка. Она женщина, его женщина!.. Не выдержав, он сел и прижал Соню к себе. — И что мы будем делать теперь? — Как ты скажешь, — она погладила ладонью его щеку. — Я люблю тебя, Трофим. Если хочешь, будем вместе. А если нет, я пойму… Она подумала об Ане. Невозможно забыть о человеке за одну ночь, особенно если сильно любил его. Собственная влюбленность в Бориса не в счет: ей только казалось, что она влюблена. — Ты хочешь, чтобы мы были вместе? — Трофим развернул ее и заглянул в глаза. Хочет ли она?.. Теперь это ее заветное желание! — Очень! — Так тому и быть. Теперь ты моя невеста. — Троха!.. Соня села к нему на колени и обняла за плечи. — Ты пошутил или правда?.. — Правда! А что? — Трофим покрывал ее лицо мелкими щекотными поцелуями. — Мы взрослые, возьмем и поженимся. Кто нам запретит? — А как же Аня? Он покачал головой и приложил палец к ее губам: — Это была глупая мечта. Нет никакой Ани: есть ты! Мне больше никто не нужен. Ты самая красивая, самая главная женщина в моей жизни. Хочу, чтобы ты всегда была рядом, утром и вечером… ночью и снова утром, как сейчас. Хочу, чтобы у нас были дети… Много детей! Соня не поняла, как ее сердце еще не выпрыгнуло из груди от заполнившей его радости. — Я люблю тебя, Трофим… Люблю… Они снова повалились в сено и принялись скидывать одежду. Домой Соня попала к обеду. Сначала она хотела пробраться огородами, но потом подумала, что таиться ей ни к чему. Ничего плохого она не делала, чтобы партизанить. На душе было радостно. Сегодня и деревня выглядела совсем иначе, словно за ночь ее украсили разноцветными лампочками. Конечно, это всего лишь солнце играло между листвой, но Соня представляла себе праздник. Такой, какой ее ожидает в скором времени: с белым платьем, воздушной фатой, нежными цветами в волосах, громким весельем на всю деревню. Свадьба!.. Когда Трофим назвал ее невестой, душа ушла в пятки. Могла ли она предположить об этом вчера, сидя на берегу и наблюдая за ласками Бориса и Ани? Тогда казалось, клин на Борьке сошелся. Теперь — лучше Трофима и быть не может! Щеки запылали. Целую ночь занимались любовью, одевались и раздевались друг перед другом, а стеснения не было. И на тебе!.. Размахивая кофтой, Соня спокойно шла по главной улице. С ней то и дело здоровались, и казалось, все они знают, что произошло этой ночью. — Здравствуй, Сонюшка! — приветствовала ее одна из соседок, баба Гриппа, как они в деревне сократили имя Агриппина. — Откуда это ты такая идешь румяная да счастливая? Почему бы ей не сказать всю правду? Пусть удивляются! — От жениха, Агриппина Васильевна. — Да ну? — женщина облокотилась о невысокий крашеный забор. — Откуда он взялся, жених-то? Вчера еще не было. — За ночь вырос под грибным дождем! — Вот как? Нашим бы девкам так, а то сидят постоянно дома клуши клушами. Кто же будет-то, никак Борька? Соня весело качнула головой: — Не угадали, Агриппина Васильевна. Женщина понимающе причмокнула: — Второй, что ли, Трофим? Хороший парень! Сколько своей дуре великовозрастной говорила: бери, пока свободен… — Занят, Агриппина Васильевна! — Соня приветливо помахала рукой на прощание. Она не заметила, как оказалась возле дома. Скрипнула калитка, впуская ее в сад. Мать, копавшаяся в огороде, подняла глаза и выпрямилась. Из сарая с топором в руках вышел отец. Родители смотрели на нее выжидающе. — Пап, мам, привет! — Слава богу, вернулась! — мать стерла со лба пот. — Мы уж хотели по соседям идти искать. Где ты была? — Мам, я уже взрослая, — Соня обняла мать и поцеловала в щеку: — Я была не одна… У меня теперь есть мужчина. — Господи!.. Мать схватилась за сердце. Отец зло воткнул топор в чурбак, на котором колол дрова, и присел рядышком на табуретку. — Дожили, мать. Вот вам объявление! И кто он?.. Отец напрягся, мама успокаивающе положила ему на плечи ладони: — Подожди, не глупая же она у нас. Ведь в девках ты не останешься на всю жизнь. Не скрыла, сама сказала. Кто он, Сонюшка? — Он очень хороший, — мечтательно выдохнула Соня. — Это Трофим. — Вали Чернобровиной сын, что ли? Слава богу! Мать выдохнула и повеселела, а отец снова взялся за топор и дрова. Ровные поленца падали на землю. — Мы-то подумали что плохое. Но Трофим — он ничего, хороший парень. Если что, не бросит. — В смысле? — не поняла Соня. Мать смущенно повела плечом. — Ну, если понесешь… Ребенок сразу? Соня вскинула брови и прижала ладони к животу. Но мысль о ребенке от Трофима не испугала. — Пусть будет ребенок — рожу! — решительно заявила она. Отец поддержал, ловко расколов полено пополам. — Молодец, дочка. Дети — они как благословение. А уж если мужик любимый… Соня обняла отца за шею: — Любимый, папка, очень любимый! Теперь я знаю точно. Какие вы у меня понимающие! А я боялась… Не так, конечно, чтобы сердце в пятки, но постукивало в горле. — Что ж тут поделаешь — время такое, нравы свободные, отношения до свадьбы. — Пап, мам, Троха… Трофим сделал мне предложение, и я согласилась. Кажется, в этот раз она напугала их сильнее — родители переглянулись, ожидая, кто первый начнет говорить. Отец кхекнул, прочищая горло. — Ну, раз так, совет да любовь. Мать, надо к свадьбе готовиться, чтобы лицом в грязь не ударить. Дочку единственную отдавать будем. Мать всхлипнула, и Соня бросилась ее утешать. — Мам, ну чего ты?.. Я же рядом буду. Куда я денусь? Разве что Трофим учиться поедет, тогда я поеду с ним. Но мы будем приезжать, обязательно! — Не привыкну я никак к мысли, что ты скоро от нас уйдешь! — мама вытирала глаза кончиком платка, лежащего у нее на плечах. — Быстро у вас все сладилось-то. — Мать, радоваться надо, что Сонька здешнего нашла, а не какого-нибудь залетного, вроде дочки Боборихи. — Да что ты, отец! — открестилась та. — Я бы не пережила. Мало того что сбежала, так еще на трассе работала близко от деревни. Все знали, чем занималась, пока не прибили.