— В этом поселке? — переспросил Францев. — Так я и так тут живу. — И у тебя тоже, — не поверил Щеглов, — такая мебель? — Я сказал, в каждом втором доме, а я живу в каждом первом. Еще по сути дела вопросы будут? — Да, — встрепенулся молодой майор, — как жили Оборванцевы — не ссорились ли между собой, с соседями как ладили… Хотя соседи вряд ли могли им что-то предъявить. Семен Ильич со всех сторон положительно характеризуется. — Не сомневаюсь, — кивнул Францев, — но здесь он по кошкам стрелял из пневматического пистолета. Не знаю, что у него за пневматика, но «глетчер», например, с тридцати метров кошку насквозь пробьет. — Это точная информация? — Абсолютная. Но по моему совету он принес извинения и хозяйке, и кошке. — Еще что-то есть на него? — Да я же не слежу за жителями. Но кое-какие наблюдения все же имеются. Семен Ильич, который со всех сторон положительный, владеет уголовным жаргоном. Не скажу, насколько совершенны его познания в этой части лексики, но в минуту раздражения он легко переходит на примитивную феню. Майор задумался. — Вы лично слышали это от него? — Слышал лично. Не в свой адрес, разумеется. Но он кому-то выговаривал вчера сразу после полудня в ресторане «Вертолет», о чем я уже доложил вашему полковнику. — М-да, — сказал Щеглов и выдохнул, — это его никак, конечно, не характеризует. Скажу только, что в середине девяностых Семен Ильич открыл охранное предприятие и заключил договор с некоторыми крупными фирмами. Сами понимаете, общаться тогда приходилось с разными людьми. — Вам сколько тогда было? — поинтересовался Николай. — При чем тут это? — удивился Щеглов. — Ну ладно, мне тогда лет семь было. — А я тогда уже опером был и тоже общался с разными людьми, и бандитский жаргон знаю не хуже, а скорее всего, лучше покойного Оборванцева. Но я никогда не перехожу на феню, даже если общаюсь с кончеными урками. И еще: даже в уголовной среде тех, кто владеет бандитским жаргоном, осталось совсем немного. Зато преступники теперь носят дорогие костюмы и при желании могут на английском заказать себе в номер шампанского, икры, лобстеров и приватный танец. А не то что, как раньше: «Ту ти ту ту». — Чего? — не понял майор ФСБ. — Так новые русские в девяностые заказывали два чая во второй номер. — Смешно, — усмехнулся Щеглов. — А нам тогда смешно не было. Никто из нас, выходя на работу, не знал наверняка — вернется ли. Мне в сердце пуля шла, но броник спас — только два ребра пуля сломала. Месяц вдохнуть не мог, а надо было на службу выходить — только один день дали отлежаться. — Да ладно, чего уж вы так расстраиваетесь? Майор ФСБ перешел на «вы». — Да я и не расстраиваюсь и не переживаю особо. Просто хочу напомнить, что сообщил: Оборванцеву звонил неизвестный, который, судя по всему, угрожал ему. Почему вы не проверили все входящие? Звонок длился около минуты или чуть больше. — Проверили все входящие. Только у Семена Ильича было два номера: первый для служебных разговоров, второй для личных. Но если вы сообщили правду, выходит, что у него был еще один номер. Как его вычислить? — Очень просто, по биллингу. Я сообщил время и место, куда поступил звонок. Уверен, что в отрезок времени, предположим в четверть часа, в эту точку прилетело с десяток вызовов. Вот прямо сейчас и проверьте. Майор ФСБ достал телефон и вышел в коридор. — Алло, — произнес он негромко, — это майор Щеглов. Проверьте все входящие на все аппараты в точке… короче, это ресторан «Вертолет» в городе Ветрогорске Всеволожского… На какой аппарат и с какого в районе полудня плюс-минус четверть часа. Звонок был входящий и длился около минуты или чуть больше. Говорил Щеглов тихо, но Францев слышал все. Закончив разговор, майор повернулся к Николаю. — Если вчера, когда осмотрели убитого Оборванцева, не обнаружили при нем аппарата с левой симкой, значит, он от него избавился. — Возможно, он не носил его с собой постоянно. — Но в ресторане он был с тем телефоном. И жену не удивило, почему у него какой-то левый аппарат. — Возможно, она просто не обратила внимания, — предположил Щеглов. — Возможно все, что угодно, но только не это, — покачал головой участковый. — Когда женщине уже сорок, а мужу всего-навсего пятьдесят, она ничего не пропускает мимо. Даже новый абонент в телефонной записной книжке вызывает подозрение. Почему, когда мужу звонит незнакомый ей Иван Иванович, муж всегда уходит в другую комнату и закрывает за собой плотно дверь? В моей практике был случай, когда взяли мы одного авторитета недоделанного, и тот сразу говорит: «Ребята, вы случайно рамсы не попутали? Нет? А возьмите мою мобилу и пробейте меня по номеру «Приемная губернатора», и вам там все объяснят, что к чему и почем». Бойцы мои немного растерялись, а я беру аппарат, нахожу этого абонента и жму на кнопочку. И тут же на том конце сладкий женский голос: «Аллеу, представьтесь, пожалуйста, и скажите, по какому вопросу к Анатолию Александровичу?» — «Слышь, — говорю, — ты не видишь, что это я? Короче, бери телок и дуйте на Вознесенского — мы там в «Луне» столик забили». — «А это кто?» — спрашивает меня типа секретарь губернатора. «Конь в пальто, — отвечаю, — ты чего, меня по голосу разучилась узнавать? Так я тебе прочищу и уши, и гланды. Бери телок: мы до утра весь кабак арендуем! Нам тут бабла нехило обломилось! Через полтора часа чтобы все были. Есть что отметить». Приехали какие-то швабры с мелированными начесами и быки укуренные. Взяли всех. Двое в розыске числились по убийству в Орехово-Зуево. — Да-а, — протянул Щеглов, — не верится даже, что такое было. Как будто в другой стране живем. — Может, и в другой, — согласился Николай, — но люди те же самые. Сейчас что — казнокрадов и взяточников меньше стало? Вы, товарищ майор, сказали, что Оборванцев со всех сторон характеризуется положительно? А на какие шиши он приобрел здесь дом? На какие бабки купил квартиру на Таврической? У жены дорогой «Мерседес»-купе. Откуда? — Так жена Оборванцева бизнесмен… то есть бизнесвумен. У нее риелторская контора, туристическое агентство и большой магазин изделий из кожи. В самом центре города салон «Кожаный мир». Знаете, наверное? — Не знаю. Мне кожаную куртку государство выдало, и я своим трудом ее отрабатываю. — А еще у нее бабушка польская аристократка — Беата Паникаровская… То есть не аристократка, конечно, но из богатого шляхетского рода. — Ага, самого богатого рода, — усмехнулся Николай. — Ее бабушка в моей школе полы мыла. А до того организовала банду налетчиков на отделение Сберегательного банка… Вы чего, ребята, верите во все, что эти кикиморы на своих страничках выкладывают? Щеглов оглянулся на дверь, и тогда Францев перешел на шепот: — Вас, мужики, поставили на эти должности не для того, чтобы восхищаться мебелями чиновников, не для того, чтобы охранять их от униженных и оскорбленных! А для того, чтобы у народа была вера в справедливость, чтобы… — Валентин! — прозвучал призывный голос полковника ФСБ. — Давайте сюда оба! — Будем надеяться, что он не слышал ничего, — совсем тихо произнес майор. Перекрестился и вышел в коридор. Николай последовал за ним. Так они и вошли в гостиную. Хозяйка сидела все так же с платочком, и, судя по всему, платочек был уже другой. — Ну, вы закончили? — обратился полковник к своему подчиненному. — Ждем звонка с подтверждением биллинга, — доложил Щеглов и посмотрел на часы, — почти полчаса уже ждем. — Значит, сейчас пришлют, — согласился полковник и взглянул на Николая. — А тебе как служится здесь, участковый? — Как на курорте. Дом, жена, дети — все на моем участке, да и люди вокруг все такие приятные. — А какая природа здесь! Не жизнь, а сказки Пушкина в миниатюре. Завидую я тебе. — Так вы пробейте здесь вторую ставку и перебирайтесь сюда ко мне. Будем вместе с вами тут, как говорится, за порядком следить. А тут и рыбалка, и охота, если кто-то любит уточек стрелять, своя банька опять же под окошком дома… Полковник скривился, но тут же улыбнулся во весь рот. — А что, и приеду. Вот закончу все свои дела со шпионами, диверсантами… — Вредителями, — подсказал Францев. — И с ними тоже, — согласился полковник. Зазвонил телефон в кармане Щеглова. Майор достал аппарат. — Да-да, слушаю, сейчас запишу. Нет, все не надо, только те, которые не больше полутора минут длились. И те номера, которые зарегистрированы не в Ветрогорске… Да, только два звонка таких? Нет… Второй кто? Разговор закончился очень быстро. Щеглов вернул аппарат в карман и посмотрел на начальство. — Установлено, кто звонил Семену Ильичу в районе полудня вчерашнего дня. Этот звонок вывел его из себя… Очевидно, были угрозы. Местный участковый свидетель тому. Майор показал на Францева. — Это неправда, — умоляюще выдохнула вдова, — не было его там. — Не было, — кивнул Николай. — Но несколько свидетелей под присягой готовы подтвердить то, что слышали. — Значит, угрозы все-таки были? — обратился полковник к Беате. — Но я как-то не прислушивалась. — Кто звонил, установлено? — произнес полковник и посмотрел на Николая так, как будто он лишний здесь и мешает раскрытию особо опасного преступления. Его подчиненный понял все правильно, промолчал и тоже строго посмотрел на участкового. — Я, пожалуй, пойду, — вздохнул Николай. — Но все-таки прошу вас: не надо ничего выяснять при несчастной женщине, она и так уже много вынесла. — Стерплю и это, — прошептала Беата. — Согласен, — кивнул мужчина с седыми висками. — Валентин, пойдем на крылечко покурим. Вышли втроем. Полковник с майором молчали, достав сигареты, но не раскуривая их в ожидании, когда деревенский детектив уйдет. — Товарищи бойцы невидимого фронта, — обратился к ним Францев, — что вам с того, что я узнаю имя звонившего? А вдруг смогу помочь в чем-то?