От этого прямого обращения Джейсон побагровел, и Робин заподозрила в нем гея. В результате долгого, внимательного изучения досок объявлений она научилась распознавать скрытый эротический смысл в некоторых, хоть и не во всех, фантазиях пользователей, и самым вульгарным оказался Devotee. – Она сказала, – пробубнил Джейсон, – что с вами был знаком ее брат. Что он с вами работал. – Правда? – удивился Страйк. – Прямо так и сказала: «мой брат»? – Да. – У нее братьев не было. Только сестра. Кривые глаза Джейсона нервно забегали по столовым приборам, а потом снова уставились на Страйка. – Я уверен: она говорила про своего брата. – Который познакомился со мной в армии, да? – Нет, не в армии. Вроде нет. Позже. Она все время лгала… Черное называла белым. – А мне кажется, она имела в виду своего парня, – вклинилась Буря. – Она же рассказывала, что у нее есть парень по имени Нил, помнишь, Джейсон? – Найалл, – буркнул Джейсон. – Разве? Ну, пусть будет Найалл. Он еще заехал за ней, когда мы пили кофе, помнишь? – Погодите-ка. – Страйк поднял руку, и Буря послушно умолкла. – Вы видели Найалла? – Видели, – подтвердила Буря. – Он за ней заехал. На мотоцикле. Повисла короткая пауза. – Человек на мотоцикле забрал ее из… где вы встречались? – спросил Страйк, пряча внезапное волнение под маской спокойствия. – В «Кафе-Руж» на Тотнэм-Корт-роуд, – сказала Буря. – Это недалеко от нашего офиса, – отметила Робин. Джейсон побагровел еще сильнее. – Между прочим, Келси и Джейсон это знали, ха-ха! Вы надеялись, что Корморан туда заглянет, правда ведь, Джейсон? Ха-ха-ха, – весело рассмеялась Буря, когда официант подавал ей закуску. – Ее увез байкер, так, Джейсон? Буря сосредоточилась на еде, и Джейсон наконец-то заговорил без помех. – Ну да, – ответил он, с хитрецой глядя на Страйка. – У тротуара поджидал. – Ты его хорошо разглядел? – спросил Страйк, точно предугадав ответ. – Нет, он типа… типа… за углом остановился. – И шлем не снимал, – добавила Буря и, отпив вина, поспешила вернуться к разговору. – Какого цвета был мотоцикл, не припомните? – спросил Страйк. Буря назвала черный цвет, а Джейсон – красный, но оба согласились, что мотоцикл стоял слишком далеко, чтобы можно было разглядеть марку. – Не вспомните ли какие-нибудь еще рассказы Келси об этом парне? – спросила Робин. Оба покачали головами. В середине длинного повествования Бури о консультативных услугах, предоставляемых сайтом, и об оказании реальной помощи перед ней поставили горячее. Только когда она набила рот картофелем, Джейсон набрался смелости, чтобы обратиться к Страйку напрямую. – Это правда? – неожиданно выпалил он. Его лицо снова вспыхнуло. – Что именно? – уточнил Страйк. – Что у вас… что вы… Энергично работая челюстями, Буря подъехала на коляске к Страйку, положила руку ему на локоть и проглотила еду. – Что вы сделали это сами, – прошептала она, едва заметно подмигнув. Приподнявшись над инвалидной коляской, она незаметно передвинулась, но толстые бедра не повисли безвольно под корпусом, а удержали собственный вес. Страйк проходил лечение в госпитале «Селли-Оук», где видел солдат, которые в результате ранения утратили подвижность нижних, а то и всех конечностей, и наблюдал способы координации тела с мертвым грузом парализованных ног и рук. Его как молнией поразила истина. Коляска Буре не требовалась. Паралич был фикцией. Одним лишь выражением лица Робин заставила Страйка сохранять спокойствие и вежливость: он перехватил ее презрительный, уничтожающий взгляд, брошенный на Бурю, и обратился к Джейсону: – Тебе придется поведать мне все, что тебе рассказали, – только тогда я смогу определить, правда это или нет. – Ну… – начал Джейсон, почти не прикоснувшись к своему бургеру «Блэк Ангус», – Келси сказала, что вы пошли с ее братом в паб, там напились и… и раскололись. Мол, в Афганистане вы прихватили винтовку, ушли из расположения своей части, в потемках забрались в горы и прострелили себе ногу, а в госпитале вам ее ампутировали. Страйк сделал внушительный глоток пива. – А зачем я так поступил? – Что? – Джейсон смущенно заморгал. – Я хотел, чтобы меня уволили из армии, или… – Да нет же! – Джейсон даже слегка возмутился. – Нет, вы были… – он так густо покраснел, что, казалось, вся его кровь прилила к лицу, – как мы. Вы к этому стремились, – прошептал он. – Вы стремились к ампутации. Робин вдруг поняла, что не может поднять глаза на Страйка, и притворилась, что ее увлекло забавное полотно: рука, держащая туфельку; а может, впрочем, бурый цветочный горшок с розовым кактусом. – А… брат… который выложил Келси все мои грехи… он знал, что она сама тоже стремилась к ампутации? – Думаю, нет. Нет. Она сказала, что знаю только я. – Так, значит, он как бы между прочим… – Люди о таком не болтают. – При первой же возможности Буря опять встряла в разговор. – Этого стыдятся, страшно стыдятся. Взять хотя бы меня, – оживленно продолжала она, указывая на свои ноги. – Я лишена возможности работать, но вынуждена говорить, что у меня травма позвоночника. А признайся я, что сделала это по своей воле, меня бы осудили. А уж предрассудки медиков просто уму непостижимы. Я дважды меняла участковых врачей – не потерпела, что меня снова и снова направляли к треклятому психиатру. Нет, Келси, бедная девочка, говорила нам, что помалкивает. Ей не к кому было обратиться. Никто ее не понимал. Вот она и обратилась к нам… и к вам, конечно, – сказала она Страйку и снисходительной улыбкой напомнила, что он, в отличие от нее, отмахнулся от нужд Келси. – Нужно всегда себе говорить: знай, что ты не одинок. Как только люди добиваются своего, они покидают нашу организацию. Мы их прекрасно понимаем, но было бы очень полезно, согласись они просто рассказать, каково наконец оказаться в том теле, в котором тебе предначертано было родиться. Робин беспокоилась, как бы Страйк не вспыхнул прямо здесь, в элитном заведении, где велись приглушенные разговоры об искусстве. И тогда насмарку пойдет самоконтроль, который выработал у себя бывший сотрудник Отдела специальных расследований за долгие годы допросов, думала она. Возможно, в его вежливой улыбке, обращенной к Буре, и сквозила мрачность, но он вновь обратился к Джейсону и спросил: – Как по-твоему, это брат надоумил Келси мне написать? – Нет, – сказал Джейсон, – По-моему, это была полностью ее идея. – И чего же конкретно она от меня хотела? – Это же очевидно, – вмешалась Буря, чуть не смеясь, – она хотела посоветоваться, как сделать то, что провернули вы! – Ты тоже так думаешь, Джейсон? – спросил Страйк, и мальчишка кивнул: – Да… она хотела уточнить, насколько серьезно придется повредить ногу, чтобы ее потом отняли, и, наверное, рассчитывала попасть к вашему доктору. – Извечная проблема, – сказала Буря, явно не замечая, как ее слова действуют на Страйка, – где взять надежного хирурга. Эта братия обычно не знает сострадания. Люди умирали, пытаясь сделать ампутацию самостоятельно. В Шотландии был один чудесный хирург, который произвел пару ампутаций страдающим от нашего синдрома, но затем его схватили за руку. С тех пор прошло уже десять лет. Люди едут за границу, но кто не может заплатить, кто не может покрыть транспортные расходы… сами видите, почему Келси хотела заручиться вашей протекцией! От обиды за Страйка его помощница со звоном выронила вилку и нож. Заручиться протекцией! Как будто его ампутация была дефицитным товаром, купленным из-под полы… Страйк опрашивал Джейсона и Бурю еще пятнадцать минут, прежде чем заключил, что больше ничего полезного они не знают. Судя по очерченному ими портрету Келси, девушка была инфантильной и неуверенной в себе, а потребность в ампутации оказалась у нее настолько сильна, что с одобрения обоих своих друзей из интернета она пошла бы на все, чтобы только добиться своего. – Да, – вздохнула Буря, – она была одной из наших. Первую попытку сделала в детстве, при помощи какого-то шнура. У нас ведь некоторые доходили до такой крайности, что ложились на рельсы. Один парень пробовал заморозить ногу жидким азотом. В Америке одна лыжница специально плохо приземлилась, прыгая с трамплина, но здесь есть опасность получить не ту степень увечья, на которую рассчитываешь… – А на какую степень рассчитываете вы? – спросил Страйк и поднял руку, чтобы ему принесли счет. – Я рассчитываю на перелом позвоночника, – хладнокровно ответила Буря. – Паралич нижних конечностей, да. Идеальным было бы хирургическое вмешательство. А пока привыкаю. – Она еще раз указала на свою коляску. – Используя туалетные комнаты для инвалидов и лестничные подъемники, да? – спросил Страйк. – Корморан! – сказала Робин с предостережением в голосе. Она предвидела, что этого не миновать. У него был стресс и недосып. Ей казалось, сейчас можно удовлетвориться тем, что они получили всю нужную им информацию. – Мне это необходимо, – спокойно продолжила Буря. – Я знала это с самого детства. Я живу в чужом теле. А должна быть парализована. Подошел официант; Робин протянула руку за счетом, которого Страйк даже не заметил. – Нельзя ли побыстрее, – сказала она насупленному официанту, которому досталось от Страйка за пиво со льдом.