Глава 39 Спустя 4 месяца… Дом Ненси оказался самым лучшим. Огромная кухня-гостиная на первом этаже, по площади около сорока квадратных метров, светлая с огромными окнами. На втором этаже были две просторные спальни. На заднем дворике — небольшая терраса со столом и двумя стульями, которую окружала аккуратно подстриженная «живая» изгородь. Своеобразный мирок, где можно было посидеть в полном одиночестве и выпить чаю. Да и весь район мне напоминал старый заброшенный городишко, жизнь в котором текла неспешно и спокойно. Рядом были такие же милые двухэтажные домики. В них проживали по большей части пожилые семейные пары или молодожены, еще не успевшие обзавестись детьми. В одно прекрасное утро на пороге моего домика появился Коди. Я кинулась его обнимать и ругать за то, что он не предупредил о выписке из реабилитационного центра. Он сильно похудел, но его добрая, все такая же светлая улыбка озаряла меня, выбивая из рабочего русла и нагоняя слезливую сентиментальность. Коди опирался на тросточку и еще чуть-чуть прихрамывал. Но для него было потрясение увидеть сестру с округлившимися формами. — Лана, нас скоро будет четверо! — произнес он, как только я усадила его на диван и собрала на стол все, что было у меня в холодильнике. Я закусила нижнюю губу. Мне тут же захотелось поправить брата, и сказать, что нас будет трое. Моментально поняла его вычисления. Он думает, что я буду рожать, не имея статус матери-одиночки, поэтому посчитал и будущего отца ребенка. Но все тяжелые рассказы решила оставить на потом и только покивала в ответ. Пусть пока ничего не будет омрачать нашу долгожданную встречу. Коди долго рассказывал о том, как проходило лечение, как он познакомился еще с кучей молодых людей и девушек, которые находились на реабилитациях по разным причинам. Основной являлась — автомобильные аварии. Слишком много было юношей, не справившихся с управлением. Показывал фотографии, делился впечатлениями и мое сердце тихо радовалось. Коди не сломлен, не уничтожен этими уродами. Он воспрял духом и забыл все страшные события. — Коди, останься со мной! — я взяла брата за руки. Планов он дальнейших не рассказывал, но мне не хотелось отпускать его вновь в мегаполис. — Хорошо, — пообещал он и опустил взгляд — Лана, прости меня… Я почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Еще чуть-чуть и зареву от моих вечно прыгающих гормонов, которые делали из меня сопливую и инфантильную девочку. — Коди, тебе не за что просить прощения, — срывающимся голосом ответила я. — Я принес кучу неприятностей, — брат не решался прямо смотреть на меня. Видимо, рано сделаны выводы. В его сознании навсегда останется этот ужасный жизненный урок. — Главное, что ты поправился! Остальное — мелочи — подытожила я, давясь слезами, а он мягко проводил по моим щекам, сам чуть не плача, вытирая мокрые дорожки от слез. С приездом брата моя жизнь наполнилась новыми красками. Мы ходили вместе гулять, я готовила с удовольствием нам вкусные ужины, смотрели любимые сериалы и фильмы. Мой изматывающий токсикоз отступил после десяти недель беременности. Теперь проезжая мимо кафе, если я чувствовала запах жареного мяса, будь это стейк или барбекю, сходила с ума, пока не утоляла свой нечеловеческий голод. Если в такой момент посмотреться в зеркало, то, наверное, в отражении я бы увидела, озлобленную с пылающими красными угольками вместо глаз, волчицу. Ела даже по ночам, не боясь поправиться, потому что сильно похудела от бесконечной тошноты в начале беременности. Еда стала моим антидепрессантом. А Коди, видя порой странные и нелепые сочетания продуктов, смеялся и фотографировал меня в комичных позах, когда я застывала перед холодильником, держа в обеих руках свою добычу. И казалось, что нашу жизнь ничто не способно омрачить или потревожить. Но жизнь готовила новые виражи. В дверь яростно постучали, когда мы в очередной раз садились за ужин. Я подскочила и чуть ли не опрокинула лист с пирогом. Мне это напомнило Давида, который всегда безбашенно долбился в дверь, и сердце со страхом ухнуло в пятки. На пороге стоял… Тагир. Он изумленно смотрел на меня, а я мигом осела на диван, который совсем, кстати, был сзади. Коди подошел и пригласил его войти. Они поздоровались за руки, будто знали друг друга. — Что ты тут делаешь? — возмутилась я. — Коди дал мне адрес, — коротко отрезал Тагир и сел рядом со мной. Я перевела гневный взгляд на брата. Но Коди виновато опустил глаза. — Лана, я работал на Тагира, когда распространял наркотики, – Я глубоко вздохнула. Тяжелый гнет, который тащился за моей спиной от осознания, что Тагир мог быть причастен к избиению Коди, рухнул, и стало легче. — Я убрал всех, кто мог быть причастен к картелю Дальвареса, — произнес Тагир, и мой брат понимающе закивал. О чем это они? Я догадывалась: люди второго наркобарона и были насильниками для Коди. — Можно мы поговорим тет-а-тет? — спросил Тагир и посмотрел на моего брата. Коди мигом ушел на второй этаж, загадочно улыбнувшись. Вот же заговорщики! А мой дорогой братец тоже хорош, мог бы сказать, что Тагир нашел меня через свои темные каналы! — Давид? — коротко спросил Тагир, указав взглядом на мой живот. Каждый вечер я раздувалась, словно шарик и казалось, что завтра срок родов. Я стыдливо молчала. А что говорить, если любые слова причиняют неудобство за собственную глупость и кипучую обиду за поведение будущего отца? Тагир неожиданно встал и опустился рядом со мной на колени. Теперь, после прояснившихся обстоятельств я не испытывала к нему ненависти. Скорее это была внутренняя вина за ошибочное мнение о нем, как о человеке. — Лана, послушай, не принимай поспешных решений, подумай, то, что я тебе сейчас предложу, — Тагир мягко коснулся моих рук — Выходи за меня замуж, мы запишем ребенка на меня и будем жить настоящей семьей. Я смотрела на него и чувствовала, что по моим щекам сейчас потекут слезы. Трогательные слова я ждала от другого человека, но с каким трепетом они были сказаны Тагиром! На секунду я представила, что это говорит Давид и волна сентиментальности моментально накрыла с головой. Я закрыла руками лицо и заревела, смущаясь собственных всхлипываний. Тагир сел рядом и обнял за подрагивающие плечи. — Лана, детка, не нужно плакать. Я постараюсь сделать все для нас. Чтобы ты никогда ни в чем не нуждалась, чтобы мое прошлое никогда тебя не коснулось. Я буду рядом с тобой всегда! – А я ревела еще больше от мелодраматического момента. Моя беременность, похоже, окончательно лишила меня сил и воли справляться с эмоциями и чувствами. Сделав над собой гигантское усилие, вытерев слезы, обратилась к Тагиру: — Останься у нас до завтра, не поедешь же ты почти за двести миль обратно, — заботливо предложила я — Ты можешь лечь в спальне Коди, а он поспит здесь на диване… — Не беспокойся и брата не тревожь, — отмахнулся Тагир — Я сам здесь смогу поспать. Обещай, что завтра ты сможешь дать мне ответ… Я заглянула в его лицо. Во взгляде было то, тепло, что искала каждый раз, смотря в глубокую мрачную бездну глаз Давида, но кроме, циничной иронии там ничего не было. Невольно прижалась к мощной груди Тагира и ловила себя на мысли, что раздумья полетели в бешеное танго. Что же мне сделать?! Согласиться или отказать в надежде, что Давид все-таки найдет меня и решит начать все с начала? Глава 40 Тагир. Рамиль. Он смотрел, как огромные четыре ангара полыхали ярко-оранжевым пламенем. Теперь Мигель Дальварес не посягнет на его «территорию». Вовремя главарь наркокартеля подоспел. Ему тоже достались пару пуль в лоб, и он лег рядом со своими курьерами и дилерами в адский крематорий. — Надо уезжать, сейчас нагрянут копы — тогда точно не отвертимся! — произнес поверенный и дернул Тагира за рукав. Но перед тем, как разъехаться по домам, к Тагиру подошел один из близких людей и сообщил, что завтра у Рамиля суд. Скорее всего, сразу после заседания его перевезут на новое «местожительство». Тагир только кивнул. Завтра предстоит тоже день не из легких. Рамиль не смотрел на присутствующих в зале суда. Какая разница, кто там может быть, если нет самой главной девушки в мире. Он просил ее больше не приходить и Лана больше так и не пришла. Тупая ноющая боль каждую ночь съедала по кускам душу. Не хотелось мириться, не хотелось признавать поражение, но факт проигрыша на лицо. Тагир больше не появлялся, а все сообщения передавались через странного татуированного чувака, который оказался “грамотным” в тюремных законах и много рассказывал Рамилю, подготавливая его перед побегом. Вечером по решетке постучал один из надзирателей и жестом приказал выйти. Рамиль повиновался. «Значит, повезут именно сейчас» — думал он, чувствуя, как кровь начинает быстрее течь по венам, вызывая прилив адреналина.