— Гоблинский принц известный меломан и всегда принимает соответствующий вид, посещая музыкальные события на Пскопской стороне, — Галатея, не присутствующая при сооблазнении Окси, не понимала, чем вызвано ее недовольство. — В оперу он идет как лондонский денди, на Рамштайн — как рокер. Что тебе не нравится? — Я только что целовалась с зеленой жабой, а вы спрашивает, что мне не нравится? Окси, подхватив ведро, побежала к выходу на Пскопскую сторону и со всей силой, словно пытаясь достать ненавистную «жабу», швырнула его в открытую дверь. Пластмассовая емкость, перемахнув порог, ударил по голове высокого человека в джинсовой куртке, намеревающегося войти в кафе. От удара он упал замертво, во всяком случае, так решил Макар. Убедиться в своей правоте, он не смог — Бугер заступил на временно покинутый пост и закрыл обзор. Единственное, что заметил Макар, к пострадавшему подбежали люди. Если бы не Бугер с висящей на его спине табличкой «Санитарный день», студент успел бы заметить, что вместе с поверженным их было семеро. — Будем ждать возвращения Аравая-абы с товарищами. Как только он уведет бесов, заживем по-старому, — гном складывал сапоги в мешок. Окси отказалась мыть их, поэтому Гугл, понимая постигшее ее разочарование, не стал настаивать — очистил ее пару от грязи сам. Если кому-то, радостно кричащему «Ура!», казалось, что все ограничения отменены, и Застава вновь возьмет на себя обязанности по уборке, прополке, поливке и выгребанию навоза в конюшнях, то он ошибался. Магию продолжали беречь. — Все правильно, — ворочая половником в кастрюле, рассуждал Гугл. — Всякое может случиться: гоблинам Пскопские набьют хари, и им будет не до бесов, Аравай-аба, увидев, что Окси от него нос воротит, передумает совершать подвиг, или, не приведи боги, сам подцепит беса и станет одержимым, а мы всю магию за неделю угробим для подглядывания за Надюшкой и прочей ерунды. Макара забыли предупредить, что из-за экономии магии, шапка-невидимка превратилась в обыкновенную. Ночью, снедаемый приступом неразделенной любви, он пробрался в комнату Нади «просто посмотреть», ведь рядом с любимыми всегда становится легче, а она, почувствовав чужое присутствие, подняла крик. И теперь все знали, что Макар-капец-какой-маньяк. Посвященные в его тайную миссию делали вид, что верят в историю о «засаде, дабы не упустить момента, если Надежде вздумается пойти искать единорога». Она и на самом деле несколько раз порывалась, но видя, как все заняты появившейся работой, отказалась от своей затеи, утешившись тем, что ректор обязательно появится, если по-настоящему ее любит. Продолжая собирать драконий навоз, Надежда с Макаром виделась каждый день. После неудачной «засады», когда он не нашел ничего лучшего, как ляпнуть, что «просто перепутал комнаты», смотреть друг на друга открыто они перестали. Каждый понимал, что Макара привело в спальню Нади. — Кто теперь кормит лапундриев? — спросил Макар у Хоча, услышав, что Окси наотрез отказалась выходить из своей комнаты, решив, что ее приготовили на заклание гоблинскому принцу, лишь бы избавиться от бесов. — Сама Застава кормит, — вздохнул Хочь-Убей. Его усы висели так низко, что ему пришлось связать их узлом на затылке, лишь бы они не мешали орудовать лопатой. Макар знал, что таинственная женщина метаморфа находится в сильнейшей депрессии из-за ограничения в магии. «Видно дамочка не привыкла себе ни в чем отказывать», — рассуждал студент, жалея Хоча. — А ведь Надя на тебя поглядывает, — вдруг сообщил ему метморф, подставляя пустое ведро. Девушку посадили сортировать бусины по размеру и цвету. Иногда среди алмазов встречались розовые. Как пояснил Хочь, для этого драконов кормили яйцами фламинго. — Может, ты ей нравишься? — Надя? О, нет, — как можно безразличнее ответил Макар. — Она думает только о своем ректоре. — А ты? Ты точно не собираешься становиться между ними? — допытывался Хочь. — Зачем мне это? — Макар надеялся, что отросшие волосы скроют, как у него загорелись уши. — Вот и ладно, вот и хорошо, — миролюбиво произнес метаморф. — Нам на Заставе не нужны любовные треугольники. Лорд Дагар не из тех, кто откажется от своего. Я точно знаю. — Даже если Надежда разлюбит его? — А ведь она не разлюбит? — Хочь опять стал похож на чекиста — усы щеточкой, волосы — колючим ежиком. — Нет, конечно, нет, — Макар вспомнил, как на мыслеграмме ректор целовал Надежду. Ревность обожгла крапивой. В драконий вольер забежал гном. — Гоблины вернулись. Аравай-аба требует Окси, — пытаясь отдышаться, сообщил он. — Скандалит. Говорит, что разнесет кафе, но вытащит ее с Заставы. Она ему слово дала. — А Сапфир где? — Он и послал. Вместе с гоблинами с Пскопской стороны вошла уйма народа. Попробуй, разбери, кто из них с бесом внутри, а кто нет. Умывшись и закрыв загон, все четверо поспешили в кафе. — Как жаль, что шапка-невидимка не работает! — успел шепнуть Макар Хочь-Убею. — Сейчас бы пригодилась. — Уже работает, — так же тихо ответил метаморф, но увидев удивленный взгляд, пояснил: — В опасные моменты Застава задействует все ресурсы. Удачи! — Хлопнул он Макара по плечу, когда тот достал из кармана ермолку. Студент на всякий случай всегда носил ее с собой. И вот этот случай настал. Глава 14. Невероятная встреча. Говорят ли бесы правду? — Надюша, иди к себе. Здесь опасно, — гном кивнул девушке и та, лавируя между гостями кафе, поспешила в сторону Предела. — А ты проследи, чтобы она спокойно добралась. Шапку, шапку надень! — Хочь подтолкнул Макара, застывшего на входе в кафе. Студента поразило количество людей, пришедших с Пскопской стороны. Он жил на Заставе более двух недель и ни разу не видел, чтобы земляне могли приходить сюда без сопровождения проходимцев. Да и вообще, это были первые соотечественники, которых он видел с момента похищения. — Неужели бесы специально согнали столько людей? — он обернулся на гнома. — Я же говорил, хитрые твари. Как среди этой толпы определить тех, кто одержим? Убедившись, что Надя в надежной компании Мурилы и Петры, Макар быстро вернулся в зал и встал за Сапфиром. Тот сделал вид, что не замечает студента. Налив апельсиновый сок в высокий стакан, наполненный колотым льдом, Сапфир потянулся за соломинкой и, оттеснив Макара к задней стенке, заставленной бутылками и украшенной неоновой вывеской «Приют проходимцев», прошептал: — Капец, следи за теми, кто держится одной группой. Бесы всегда стараются находиться рядом. Даже если кому-то нужно сходить в туалет, идут сразу все. Засунув в сок соломинку, протянул стакан сидящему за барной стойкой рокеру. — Сегодня, друг, без гоблинской настойки? — Принц запретил. Должны быть как стеклышко, — шумно втянув порцию сока, ответил рокер, чью лоснящуюся от пота физиономию обрамляла борода-лопата. — Сейчас поговорит с Исидой и, если Окси опять его прокатит, устроит светопреставление. Бородач отбросил соломинку и залпом втянул ледяное крошево. Гулко проглотив, рыгнул. — Еще! — он толкнул стакан, и тот заскользил по барной стойке к Сапфиру. — Сегодня будет жарко. Гоблин повернулся в сторону зала, где сидели, стояли или танцевали люди. Он с интересом разглядывал разношерстную публику. Его прищуренный взгляд цепко выхватывал дамочек в коротких или сильно открытых платьях и замирал на мгновение на выступающих прелестях какой-нибудь из них, а потом также неспешно перемещался к другой. «А ведь он точно знает, что среди них есть бесы, но ни черта не боится. Поза расслаблена, взгляд спокоен. Кто же вы такие, гоблины? Пофигисты или воины без страха и упрека?» Макар напряженно всматривался в разгоряченные лица. На улице от аномальной жары плавился асфальт. Беспрестанно хлопающая дверь гоняла по кафе горячий воздух, и сплит-система едва справлялась с его охлаждением. — Пекло. Твари знают, как загнать людей в прохладное кафе, — Сапфир опять развернулся за соломинкой для сока. — Ты бы походил по залу. Бесы между собой почти не разговаривают. Макар понял. Сапфир подсказал ему два важных признака: семерка бесов держится кучно, но практически не общается. Оно и понятно. О чем говорить, когда люди, чьи тела они заняли, наверняка не знакомы друг с другом? Разговоры только отвлекут от оценки обстановки и помешают незаметно проникнуть в первый же мир, с которым соприкоснется Застава. А как Макару подсказало появление Аравай-абы со свитой — на подходе Гобляндия. Прохаживаясь между столиками, Макар никак не мог определить, какая из компаний заражена бесами. Люди, хотя и попали в кафе добровольно, вели себя странно. Они озирались, вздрагивали от прикосновений, громкой музыки, даже порывались уйти, но что-то неизменно возвращало их назад. То девушка забудет сумочку на спинке стула, то ее друг закашляется и ему захочется промочить горло, и он станет терпеливо дожидаться официанта, то кому-то из незваных гостей приспичит сходить в туалет, и он застрянет в большой очереди. — Приготовься, — шепнул гном, пронося мимо студента поднос с грязными тарелками. Очевидно, что Гугл вышел из кухни только для того, чтобы предупредить его. — Гобляндия вот-вот соприкоснется с Заставой. Увидел кого-нибудь подозрительного? Макар отрицательно покачал головой. «Да они все ведут себя подозрительно», — подумал он и двинулся в сторону портального коридора, заметив, что рокер, пьющий сок, поднялся, а Сапфир достал из-под барной стойки цепь и намотал себе на руку. — Две текилы, пожалуйста, — устало произнес грузный мужчина, усаживаясь на освободившееся место. Он вытер со лба пот несвежим носовым платком. Макар обратил внимание, что его руки дрожат. Рядом с ним встала брюнетка, нервно теребящая ремешок маленькой сумки. — Пожалуйста, — Сапфир толкнул к ним бутылку и две стопки и тут же покинул рабочее место. За барную стойку переместился кто-то из пограничников и, дежурно улыбнувшись, пододвинул парочке тарелку с дольками лайма и солонку. «Сейчас начнется», — Макар беспокойно огляделся, чувствуя себя бесполезным. Только время зря потерял, выискивая бесовскую семерку среди людей, ведущих себя как стадо баранов, оказавшееся на крутом горном склоне. И спускаться страшно, и собаки за зад кусают. Песочные часы дрогнули и сделали разворот. По залу пронесся ветер, и посетители, которые только что ели, пили, танцевали, разом хлынули в сторону портального коридора, создавая толчею и сумятицу. — Вот что бесовские хари вытворяют! — Хочь локтями расталкивал людей, пробиваясь вперед, став для этого мускулистее и значительно выше ростом. Макар сумел пробиться к нему и теперь шел шаг в шаг за широкой спиной метаморфа, не боясь, что на него невидимого кто-нибудь налетит. — Гонят Пскопских к порталу, как мотыльков к огню. Знают, что Застава не решится перебить столько народа. Пока суть да дело, твари будут прыгать из тела в тело. — Может, обойдется? — Как же, жди. Сейчас Аравай-аба свой истинный вид примет, и все сразу поймут, что за чертовщина здесь творится. Застава просто не сможет людей назад выпустить. Ладно, один-два человека. А если десяток-второй одно и то же твердит о «нечистом месте»? Всех в дурку? Как пить дать Пскопские органы сюда заявятся. Придется гоблинам людей с собой уводить, или Предел до завязочки пополнится новыми пограничниками. — Что же делать? — Будем по ходу решать. Людской поток нес Хоча по широкому коридору, как река щепку, и как бы он ни старался, прибиться к «берегу» не получалось. Ничто не могло остановить прущую в портальный коридор толпу. Всматриваясь в идущих рядом людей, Макар читал на их лицах недоумение и страх. Сейчас как никогда люди напоминали стадо, которое гонят на скотобойню. Повернув голову в сторону кухни, студент успел заметить, что Гугл, не решаясь шагнуть в водоворот, застыл у приоткрытой двери, не видя, что за ним расползался черный дым. Это на сковороде горело забытое поваром мясо. «Огонь! Вот что может остановить людей и направить в нужную сторону!» — мелькнула запоздалая мысль. Но в шапке-невидимке или без нее Макар рисковал быть растоптанным при попытке пробиться на кухню. И кричать что-либо Гуглу казалось бесполезным: со стороны лестницы, ведущей к Пределу, доносился рокочущий голос Аравай-абы, переорать который не смог бы и фронтмен Рамштайн. — Окси! Что еще я должен сделать, чтобы ты пошла со мной? — ревел огромный рокер, держа что-то большое в протянутой руке. Приглядевшись, Макар чуть не упал, налетев на притормозившего Хоча: Аравай-аба потрясал телом мертвого человека. — Один бес минус, — оглянулся на студента Хочь. — Осталось шестеро. Они где-то там. И тут же Макар выделил несколько человек, что стояли, прижавшись к стене, по которой уже ползли светящиеся трещины открывающегося портала. Вроде бы люди как люди, но лютая ненависть искажала их лица до безобразности. — Давай больше трупов! — дерзко отвечала гоблинскому принцу Окси, стоящая на самой вершине лестницы. Блондинку от Предела отделял лишь шаг, поэтому она чувствовала себя в безопасности. — Ведь все девушки любят, чтобы к их ногам падали мертвецы, а не цветы! — Все для тебя, дорогая! Если я не сделаю этого подарка, то первый, в кого вселится бес, будешь ты! Ведь ты, Окси, не умеешь держать рот закрытым! Принц, то ли не слыша иронии в голосе избранницы, то ли действительно веря, что труп у ног девушки может ее покорить, швырнул мертвеца на лестницу, едва не задев стоящую там Исиду. Аравай-аба, не отрывая взгляда от Окси, потянулся за следующим бесом, пытавшимся слиться со стеной. Стало очевидно, что твари прогадали: надеясь смешаться с загнанными в коридор людьми, сами попали в ловушку. Единственное их спасение — постараться выжить до открытия портала. — Ага, всегда мечтала выйти замуж за подтаявший шарик фисташкового мороженого! — Окси, стараясь задеть побольнее, на этот раз попала в точку. Началось превращение. Кожа принца позеленела, череп утратил ирокез и заблестел лысиной. Шея стала широкой и плавно перешла в огромные, бугрящиеся мышцами плечи. Макар, на этот раз рассматривая гоблинов без помех, с удивлением обнаружил, что они очень похожи на земных качков. Покрась любого культуриста в зеленый цвет, и он легко впишется в компанию Аравай-абы.