— Все так. Хорошие ребята. Они приходят поиграть в футбол с Пскопскими. Просто Окси им однажды нахамила — заявила, что от них псиной пахнет. А вервульфы сравнения с собаками не прощают. Их насилу Сапфир отогнал, когда они Окси покусать грозились. Весь бар перебили. У выхода из кафе к ним присоединились Мурила с безучастной Надеждой. — С Оксаной рядом и так непросто жить, а если бы она еще оборотнем стала? — приятный голос Мурилы буквально обволакивал. — С собой бы ее вервульфы не взяли, у них трепетные отношения с парами — любовь раз и навсегда, а Заставе пришлось бы новообращенную на цепь посадить. — Когда Окси объяснили, чем она рисковала, то она поклялась и на шаг к оборотням не приближаться. — А у повара появился строгий ошейник, — Глаза Мурилы потеплели, и Макар понял, что она улыбается. — Гугл чуть что грозится ее в Вервульфию отправить, а Оксана боится. — Наверное, это единственное, чего она боится, — Макар вспомнил, как блондинку передернуло только при упоминании об оборотнях. — Нет, теперь добавь в ее черный список Аравай-абу. Принц через неделю заявится, свое потребует. Гоблины данное им обещание не забывают. — Петра поправила волосы, и Макар заметил, что у нее красивые руки. Длинные пальцы, тонкие запястья. — Если так пойдет дальше, то скоро Оксана вообще в кафе выходить не будет. — Мурила взяла под локоть Надежду, которая, увлеченная своими мыслями, не заметила, что компания направилась в коридор, сворачивающий налево. — Петра, ты сказала, что гоблины появятся на Заставе через неделю. Соприкосновения происходят по какому-то расписанию? — Макар уже не думал о взбалмошной Окси. — Да, есть система: порталы в некоторые миры открываются чаще, в другие реже, а в такие как Эльфийское княжество — от силы раз в полгода. Надежда всхлипнула. Макар заметил, как у нее заострились плечи, и в этот момент какая-то щемящая тоска коснулась его сердца. Вопреки ожиданиям, что сад должен находиться где-то на открытом месте, новичков повели к лестнице, уходящей штопором вниз. Круглая лестничная шахта освещалась лишь неярким серебристым светом, льющимся из кварцевых вкраплений в грубом отделочном камне. — Почему мы идем под землю? Эхо, полетевшее вверх, разбавило гул шагов, но резануло по нервам. Долгий спуск и легкое сотрясение ажурной металлической лестницы тревожили. Даже Надя время от времени оглядывалась на Макара. Петра, заметив волнение новичков, остановилась, пропуская Мурилу вперед. — Ой, простите, мне надо было сразу объяснить. Я столько раз спускалась в сад, что забыла свои первые впечатления. Застава — странное… м-м-м… существо. Здесь многое не укладывается в голове. Порой трудно понять, где верх, а где низ. Множество переходов, лестниц. Поднимаясь, вы можете попасть в мрачное подземелье, а спускаясь — очутиться под лучами жаркого солнца. Но обещаю, как только мы придем в сад, вы забудете свои страхи и тревоги. Основание лестницы заливал солнечный свет. Стоило выйти из небольшого грота, как на путешественников обрушились волны света, звуков и запахов. Перед взором раскинулся удивительный сад: то тут, то там виднелись группы цветущих деревьев, но чаще встречались те, что радовали глаз яркостью зрелых плодов. Краснобокие яблоки, почти черная черешня, желтые груши. Вдаль уходили арочные проходы, увитые виноградной лозой, щедро плодоносящей гроздьями полупрозрачных ягод, а совсем на горизонте — куда хватало глаз, лежали поля, тоже щедро расцвеченные природными красками. Небо казалось бездонным, но пролетавший мимо жук, испуганный взмахом руки Мурилы, взвился вверх и тут же ударился о невидимую преграду. — Я не знаю, как это работает, но солнце кажется таким настоящим, — Петра подставила лицо под солнечные лучи и зажмурилась. Налетевший легкий ветер отбросил ее длинные волосы за спину, и на мгновение Макару показалось, что перед ним стоит чернокрылый ангел. Кожа Петры светилась, а легкая улыбка на губах делала черты мягче. Она была почти красива. Надежда тоже очнулась. Она присела и провела ладонью по шелковистой траве, ровным ковром устилающей поляну. Девушка расстегнула сандалии и ступила босыми ногами на бархатистую зелень. — Хорошая идея, — поддержала ее Петра и тоже скинула туфли. Совсем недавно прошел дождь и на траве бриллиантовой россыпью блестели капли воды. Макар наклонился, поймал пальцем одну и поднес ее к лицу. Вода как вода. — Солнце и дождь — это магия, — произнесла Мурила, предугадав вопрос Макара. — Как только саду требуется влага, тут же небесный свод затягивают тучи. Нам повезло, что дождь уже прошел. — А мне хотелось бы побегать под дождем, — Петра широко улыбалась. Она расстегнула первые две пуговицы своего строгого платья и уже не выглядела, как монашка. Когда она наклонилась сорвать малюсенький синий цветок, едва видный среди густой травы, Макар заметил под оттопырившимся воротом безобразные шрамы от укусов, оставленных вампирами, и непроизвольно сжал кулаки. — Почему Застава позволяет твориться злу? — и опять проницательная Мурила поняла Макара, уловив его взгляд. — Застава не считает вампиров злом. Она воспринимает их такими, какие они есть. Если человек охотится или рыбачит, чтобы испытать удовольствие или азарт, то почему бы вампирам не отправиться на Пскопскую сторону за тем же. Человеческая кровь для них деликатес. — А я оказалась чем-то вроде ядовитой рыбы фугу, — Грустно улыбнулась Петра, а Мурила по-дружески приобняла ее. Девушки обменялись взглядами, за которыми читался молчаливый диалог. Они шли по саду, который вполне мог оказаться райским, такое разнообразие деревьев и кустов встречалось на пути. Прав был Гугл, отправив их сюда — постоянно находиться в закрытом помещении тяжело, и пусть небосвод оказался магическим фокусом, но свежий ветер, многоголосье птиц, созревающие фрукты и ягоды дарили чувство свободы. Макар взглянул на Надежду. Она заметно успокоилась и тоже наслаждалась прогулкой. — Ой, смотрите! — Мурила выпростала руку из-под своего одеяния и указала куда-то вдаль. — Единорог! — Макар впервые услышал голос Надежды. Он был по-девичьи чист и звонок. — Смотрите, единорог! Пойдемте туда! — Хочь-Убей не разрешает подходить к нему, — предупредила Петра, но Надежда уже бежала между деревьями в сторону поляны, на которой щипал траву рогатый исполинский конь, мало напоминающий белогривых животных, чей облик так идеализирует Голливуд. Этот монстр отличался от киношных собратьев также сильно, как розовый пони Барби от злобного африканского носорога. — Надя, остановись! — Мурила заволновалась и как-то неловко, словно никогда этого не делала, побежала следом. Она подхватила подол длинной хламиды и, боясь наступить на нее, оголила босые ступни с длинными когтями. Черный как смоль единорог, услышав шум, резко поднял голову. Ни минуты не сомневаясь, что чудовище растопчет новенькую, Макар припустился за ней. Он почти настиг Надежду, но та оказалась шустрее, ловко лавируя между деревьями, и буквально вырвалась из его рук. — Надя, не смей! Не трогай его! — умоляюще закричала Мурила, видя, что та уже в шаге от коня и тянет к нему руки. — Макар, стой! — Петра сзади вцепилась в Макара, не давая ему выйти на поляну. — Ты его еще больше разозлишь. — Тише, мой хороший, тише, — между тем шептала единорогу Надежда, не обращая внимания на крики. Ее фигура выглядела такой хрупкой против мощи вороного коня, но новенькая вела себя как безумная, словно не единорог, а она могла нанести ему вред. — Я не сделаю тебе больно. Я только поглажу. Единорог тряхнул черной гривой и громко заржал. — Ну, все. Сейчас появится Хочь-Убей! — Петра расцепила объятия, в которых удерживала Макара, не позволяя подойти к волнующемуся коню. — Он грозился оторвать голову всякому, кто дотронется до Войта. — Вы не понимаете! — Надежда обернулась, и Макар поразился изменениям, произошедшим с ней. Она вся светилась от радости. — Благодаря единорогу Дагар получит послание и придет за мной! Девушка запустила пальцы в длинную гриву и что-то торопливо проговорила косящему на нее глаз животному. Вдруг конь низко опустил тяжелую голову, и Надя смогла дотянуться до его рога. Она кончиками пальцев провела по его длине и счастливо засмеялась. — Спасибо, мой хороший! — девушка чмокнула коня в нос, а он опять заржал, на этот раз как-то ласково, игриво. — А ну, пошла прочь! — громкий окрик ударом хлыста разрезал воздух. На поляне появился разъяренный мужчина. Его лицо искажала гримаса гнева, а кончики длинных усов от быстрого шага задувало за плечи. Надя нерешительно попятилась, беспомощно оглянувшись на оставшихся у границы поляны товарищей. Она справилась с монстром-единорогом, но хозяин явно был опаснее. Хочь, а это без сомнения был он, приближался со скоростью тарана, грозящего снести любую преграду. — Ой, ой, ой, — тоненько запищала Мурила, отступая за деревья. Макар заметил, что и Петра сделала несколько шагов назад, готовясь бежать в любой момент. А растерявшаяся Надежда стояла на пути разъяренного мужчины, который изменялся на глазах. Он становился крупнее и уже напоминал чемпиона мира по метанию молота. Макару это сравнение пришло на ум, стоило лишь взглянуть на хочубеевские руки-кувалды. И время остановилось. Макар в несколько мгновений преодолел расстояние до Надежды и встал между ней и метаморфом. Он сгруппировался, готовясь к тому, что сейчас в него не хило врежутся. Когда время с громким хлопком вернулось, лежащий Хочь, не понимая, что случилось, ошалело смотрел на Макара, потом его взгляд переместился куда-то за спину студента. К удивлению Макара удар получился не сильным, каким-то скользящим, что позволило ему удержаться на ногах. — Умница, родненький! Какой же ты хороший! Макар самодовольно улыбнулся. Что ж, ему было приятно слышать похвалу Надежды, ведь он прикрыл ее от взбесившегося метаморфа собственной грудью. А благодарная девушка прижалась к его спине и громко фыркнула в ухо… — Не надо, не трогай этих дяденек. Пусть подерутся, пар выпустят. Надежда, стоя по другую сторону от единорога, ласково хлопала его по шее. Монстр легонько ткнул мордой обернувшегося Макара и, фыркнув еще раз, пошел за девушкой, как послушный пес. — Войт, это что такое! — возмущенно закричал Хочь, поднимаясь с травы. Он взялся за протянутую руку Макара. Его сейчас совсем не заботили разборки с людьми. Метаморфа, в одно мгновение принявшего вид субтильного очкарика с жидкими усиками, до глубины души возмутил поступок коня. — Смотри на меня, зверюга! Бодаться? И из-за кого? Бракованной попаданки? — Сам ты бракованный, — огрызнулась Петра, видя, как единорог ластится к Надежде. — Мы — люди, плохие или хорошие, но люди. Запомни это, Хочь. И, гордо подняв голову, пошла за Надеждой. Мурила, робко высунувшись из-за ствола дерева и оценив обстановку, тоже двинулась следом, неся в руках брошенную подругами обувь. — Нет, Капец, ты это видел? По плечу рогом и со всего маха! — Хочь растерянно потирал ушибленное место. — Ни одной женщине верить нельзя. Предательницы. Спелись. Макар посмотрел вслед удаляющимся фигурам. — И что Войт нашла в этой новенькой? — не унимался Хочь. — Всегда вела себя как зверюга, а тут на тебе… — Войт? Вела? Простите, Войт — женщина? — Можно и так сказать. Кобыла она. — Ей, наверное, ласки не хватало. Какой женщине понравится, что ее называют зверюгой? — Да уж, — подтвердил метаморф и, прихрамывая, отправился к беседке, что возвышалась за лугом. Туда же вошли их спутницы, а Войт принялась ощипывать зелень, вьюном оплетающую ажурное строение. Глава 7. Единорог как средство связи. Шпионские игры главнокомандующего Заставы Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Дагар — эльфийский возлюбленный Нади, но Макара заинтересовала другая часть фразы, произнесенная новенькой: «получит послание и придет за мной». — Хочь, скажите, единорог может исполнять желания? — Ты веришь в такую чушь, Капец? — Я уже не знаю чему верить, — Макар вздохнул. Еще в детстве он смотрел сказку, где зло охотилось за рогом сказочного коня. — А послание отправить может? — Новенькая просветила? — резко остановившись, вопросом на вопрос ответил Хочь. В его голосе слышалась не только досада. Там присутствовало едва скрываемое подозрение. Получив утвердительный кивок, Хочь прищурил глаза, а его усы заметно удлинились. — И откуда она знает? Попаданка вроде в Эльфийском княжестве училась, а не в царстве фей. Но даже на родине единорогов феи неохотно делятся своими секретами, а уж эльфы… — Хочь рассуждал вслух, забыв о присутствии Макара.