– Всё, Сергей Иванович, – время! Там Адам Смит висит на другой линии, а негоже союзника заставлять долго ждать. Тем более у него наверняка важная информация. Ты, Иванович, давай там часа через два труби отбой. Похоже, всё закончилось и можно выбираться из убежищ. Но «Рексов», если они смогут связаться только с Тургояком, с позиций не отзывай. На всякий случай пускай пока повисят там – мало ли вдруг в бункерах выжил какой-нибудь фанатик, знающий коды запуска ракет. А сами ракеты шахтного базирования, я думаю, ещё могли уцелеть. американцы-то долбили в основном по городам, а не по местам сосредоточения пусковых установок. На этих словах сеанс связи с Москвой был завершён. И только я вызвал в кабинет Андрея, чтобы обсудить дальнейшие действия в свете предложения генерала армии отменить положение «Гроза», как опять позвонил телефон. На этот раз это была не Москва, а Владивосток. Звонил руководитель дальневосточного филиала корпорации Михаил Сажин. Я уже хотел порадовать его, что положение нормализуется и можно отменять ситуацию «Гроза», но не успел. Из телефона раздался буквально крик близкого к панике человека: – Сергей Иванович, помогите чем можете! У нас в Приморье в последние два часа начало творится чёрт знает что! Из сопредельного Китая в край прут толпы беженцев. Губернатор слёзно просит корпорацию оказать помощь продовольствием, деньгами и людьми. А вы знаете, что со всем этим у нас напряжёнка. Даже не знаю, что делать! Местные власти не справляются с размещением такой массы людей, и губернатор пытается раздобыть необходимые ресурсы у крупных предприятий и бизнеса. Пока беженцев сдерживают пограничники и военные, организовывая для них палаточные лагеря, но людской поток такой, что скоро эти лагеря переполнятся и цунами беженцев захлестнёт Владивосток. – А что же губернатор не обратился в Москву? Да и вообще, Михаил Семёнович, объясни, что же такое произошло, что китайцы кинулись в Россию? – А разве вы не знаете? Америкосы долбанули по Северной Корее атомными бомбами, и радиоактивные облака начали распространяться по территории Китая. Слава богу, Приморский край отгорожен от Северной Кореи горной грядой, да и роза ветров работает на нас. Хотя и зацепила эта проклятая радиация нас тоже. В Посьете фон превышен в пять раз. Слава богу, во Владивостоке всё нормально – радиоактивный фон в пределах нормы. Губернатор звонил в центр с просьбой оказать помощь в приёме потока беженцев с сопредельной территории. Москва, конечно, обещала, но она далеко, а эшелоны с гуманитарными грузами нужны уже сегодня. Пока, конечно, выручают склады Госрезерва, которые разрешил использовать центр, но беженцев столько, что эти склады скоро могут опустеть. Транши, которые поступили из Москвы, не очень большие, и средств явно не хватает, чтобы достойно принять такое количество беженцев. – Тебя понял, Михаил Семёнович! Сегодня же перечислим тебе из резерва корпорации кое-какие средства и нашим грузовым самолётом отправим во Владивосток продукты. Перед этим с тобой свяжется мой помощник, ему и скажешь, что в первую очередь загружать в самолёт. Завтра направим к тебе людей и ещё продукты. Правда, не знаю сколько, всё будет зависеть от количества мобилизованных бортов. Всё, Михаил Семёнович, давай готовь свои предложения. Закончив этой фразой телефонный разговор, трубку не положил, а начал обзванивать нужных людей, чтобы организовать выполнение своих обещаний Сажину. При этом вел разговоры с подчинёнными не так, как обычно – сухо и по-деловому, а раскованно с элементами шуток и прибауток. Несмотря на сложное положение в Приморском крае, эйфория, охватившая меня после разговора с министром обороны, никуда не ушла. После телефонных разговоров я, наверное, минут пять сидел молча и неподвижно, не обращая никакого внимания на вызванного из своего кабинета и застывшего рядом с письменным столом Андрея. Всё собирался с мыслями, пытаясь в голове выстроить модель своих дальнейших действий. Но это у меня никак не получалось, любое логическое построение сбивала шальная, бестолковая по своей сути фраза – ура, мать твою, мы победили, гуляй рванина! И эта фраза всё больше и больше забивала мозг. Да так, что я уже не мог с собой справляться и выкрикнул её вслух, а потом добавил: – Ну что, Андрюха, кажется, удалось, победили мы! И на самом деле неприятные события в Приморском крае тоже об этом говорят. «Рексы» не допустили разрастания ядерной войны и расползания ваххабитов по всему миру. По сути, радиоактивные осадки в Китае уберегли нашего соседа от большего кошмара. Представляешь, что бы там было, если бы ваххабиты объединились со своими единоверцами уйгурами? Кошмар и ещё раз кошмар. Давай-ка сюда вон ту бутылку, которая у дивана стоит, и два чистых стакана не забудь. Отметить надо это свершение. Понимаешь, чего мы избежали? Да нашествия Мамая или Гитлера – это детские шалости по сравнению с тем, что грозило ещё вчера России. И опять мы выдюжили! Надо же, за сутки решили такую проблему. О, мля, всё ещё не верю! Нет, всё не зря, и бессонные ночи, и нервные срывы, и подорванное здоровье! Пока я вслух выражал свой восторг, мой верный помощник обеспечил поляну горячительным подкреплением, для того чтобы восторги не затихали ещё длительное время. Но это всё в теории, а на практике после рюмки коньяка я, наоборот, начал мыслить довольно здраво и самокритично. Но всё равно, хотя и понял, какой вал проблем предстоит решать, сколько придётся работать, решил выпить за такое событие ещё одну рюмку. И не в тихую, со своим помощником, а разделить радость со своими соратниками. Практика проведения совещаний правления корпорации в форме видеоконференций была давно отработана, вот я ей и решил воспользоваться. В прямом эфире, онлайн, выпить эту рюмку, заодно рассказать друзьям о своём разговоре с Владимиром Тимофеевичем, ну и, естественно, наметить дальнейшие планы. Думаю, у других-то мозги лучше работают, чем у меня. А то в моей голове сейчас никаких разумных мыслей, одни сплошные фанфары. Боясь, что и соединиться с моими друзьями я не в состоянии, распорядился немедленно этим заняться Андрею, а потом звонить Сажину в наш приморский филиал. Этот процесс затянулся – проблема была соединиться с Быковым. Он вжился в образ партизана и сейчас с группой старших воспитанников кадетского училища обживал базу где-то в Узбекистане, не очень далеко от границы с Таджикистаном. А со связью творился форменный беспредел – минут десять пришлось связываться с его спутниковым телефоном. Весь спектр последних разработок в области связи (которые ещё даже не поступали в самые уважаемые госструктуры) был задействован в этом сеансе связи, и всё равно с Быковым еле удалось наладить связь. Но, наконец, я смог услышать голоса своих друзей, а некоторых даже и увидеть на экране громадного монитора, установленного на письменном столе. Пока Андрей соединялся с Быковым, я общался с остальными учредителями корпорации – рассказывал им о своей беседе с министром обороны, делился всей информацией, которая была мне доступна. В основном, конечно, той, которую почерпнул из доклада командира эскадрильи, а также которую довёл до меня руководитель нашего приморского филиала. Мы только начали оживлённо обсуждать последствия ядерного удара США по Северной Корее, как в общую гамму криков ворвался хриплый бас Быкова. Он умудрился перекрыть даже пронзительный тенор Романа, а это ещё никому из нас не удавалось. А на заседаниях правления бывало часто, что срывали голос, споря друг с другом. «Значит, сейчас Быков крайне возбуждён, если перекричал даже Ромку» – именно так я думал, жалея при этом, что не могу увидеть лица Быка, так орущего в трубку аппарата спутниковой связи. Хоть и шли помехи, но понять Быкова было можно, он кричал: – Не делите шкуру неубитого медведя! Тут чёрт знает что творится, а они празднуют! Таджики да и наши вояки толпами прут, не знаем, что делать – зашиваемся тут все! Меня эта фраза резанула как ножом по сердцу, и я, наплевав на своё положение председателя этого эфирного сборища, крикнул во всё горло: – Бык, что там у вас происходит? Неужели пакистанская армия продолжает вторжение? Они что, киборги и на них ядерные взрывы не действуют? И как далеко их армия вклинилась? Много ли наших вояк бежит, подвергнувшись воздействию «Менгов»? В ответ я услышал какой-то крякающий звук, но через мгновение послышался бас Быкова: – Да нет, организованных частей пакистанской армии нет, как и военной техники. Народ бежит с территории Таджикистана и Афганистана – вперемешку, паникующие вояки и гражданские. Но это точно похоже на нашествие саранчи – прут без всякого плана, цели, лишь бы вперёд, подальше от границы. Толпы такие, что затоптать могут, если встанешь на пути этого обезумевшего народа. С некоторыми из этих саранчаноидов я беседовал, так они говорят, что там за границей с Афганистаном преддверие ада, а ещё километров за пятьдесят само пекло начинается. – Так что, это, значит, не военное вторжение? – Да нет, но хрен редьки не слаще! Местным, обычным людям какая, к чёрту, разница – всё равно приходится этих паникёров кормить, да ещё где-то на ночлег устраивать. – Но это всё-таки не завоеватели, а беженцы. А как цивилизованные люди мы должны проявлять к ним милосердие. – Это ты пиндосам скажи, которые хренакнули по мирным городам, а теперь у себя за океаном текилой разминаются. А нам, которые долбили только по военной технике, приходится за ними их дерьмо убирать. – Ну, во-первых, люди не дерьмо, а во-вторых, тут и наша вина присутствует. И я поведал Мише эпизод, рассказанный мне Владимиром Тимофеевичем. Другие члены правления тоже с удовольствие прослушали второй раз рассказ о действиях лихого майора. Услышав моё повествование, Быков издал какой-то утробный звук, похожий на смех, и заявил: – Героя России нужно давать этому майору. Писк, скрип и другие помехи заглушили продолжение фразы. Но потом в динамике снова прорезался голос Быкова: – А что касается помощи, которую может оказать Тургояк, то, прежде всего, нужны бабки. Тут местные власти всё ноют, что у них дефицит бюджета, что платить волонтёрам не из чего. Хорошо хоть, продукты дают и какое-то полусгнившее тряпьё подвозят с военных складов, оставшееся со времён СССР. Так что жду поступление денег. Потом отдадут, никуда не денутся. Или правительство Узбекистана, или наш Минфин. Расходы я проконтролирую – не парьтесь. – Ладно, Бык, сегодня же трансферт сделаем на пару ярдов. Но, думаю, правильностью расходования этих денег тебе заниматься не нужно. Есть дело гораздо важней. Пускай представитель корпорации в Узбекистане Ренат Нуриев этим займётся. Он узбек, и ему проще будет договориться с местным начальством. Тебе же вместе с твоим воинством срочно нужно лететь во Владивосток. В Приморье примерно та же проблема, с которой столкнулся Узбекистан. Штаты долбанули атомными бомбами по Северной Корее, образовавшиеся радиоактивные облака ветер погнал в сторону Китая. Выпавшие в некоторых местах радиоактивные осадки подняли радиоактивный фон до очень опасных величин, ну а население заражённых территорий кинулось в бега, и в основном на нашу территорию. Как это часто бывает, мы к этому не были готовы. Продовольствия, да и прочих припасов, чтобы принять такое количество беженцев, остро не хватает. Да и людей, которые бы занялись проблемами этих беженцев в Приморском крае, практически нет. Губернатор и его команда в растерянности, Москва пытается помочь, но пока это малоэффективно. Уже все в Приморье, можно сказать, стоят на ушах, а беженцы всё прут и прут. Наш представитель в Приморье Сажин обратился к корпорации с просьбой оказать помощь. Вот ты и полетишь в Приморье кризис-менеджером, на месте всё оценишь и окажешь со своими орлами посильную помощь в приёме беженцев. Опыта вы в Узбекистане поднабрались, теперь его нужно и на родине применить. – Тебя понял! Вот только есть одна неувязка – не на чем лететь. Сейчас в Узбекистане даже Ренат Нуриев не найдёт свободного борта. А чтобы вылететь мне и двумстам пятидесяти курсантам, нужно не менее двух среднемагистральных самолётов. Получается, тебе, Иваныч, требуется изыскать два больших самолёта и направить их в Ташкент за нами. По-другому мы никак не сможем добраться до Владивостока. И чтобы не гонять пустые рейсы, загрузите присылаемые борта каким-нибудь тряпьём, чтобы одевать беженцев. А то сейчас на этих несчастных, одетых в одежду, полученную из ещё не утилизированных запасов Министерства обороны СССР, без слёз не взглянешь. – Ясно! К вечеру жди самолёты, кроме одежды мы туда загрузим и продукты. – Вот это дело, а не пустопорожнее перетирание ужасов ядерной бомбардировки. Закончив разговор с Быковым, я уже без первоначального энтузиазма начал вести онлайн-конференцию учредителей корпорации. Эмоционально был выжат как лимон. Понимая это, я начал плавно сворачивать дискуссии моих соратников. А через несколько минут объявил в стиле Быкова, что пора сворачивать наши разговоры – пора заняться делом, а не слова гонять из лузы в лузу. После окончания общения с учредителями корпорации я минуты две сидел молча, свесив руки с подлокотников кресла. Сидел бы и дольше, отходя от неимоверного морального перенапряжения последних трёх часов. Из этого аморфного состояния меня вывело негромкое покашливание Андрея, который всё время онлайн-конференции находился в кабинете и слышал все высказывания участвующих в ней руководителей корпорации. И это было хорошо, мой помощник знал, какие проблемы нужно решать. Хорошо это было в первую очередь для меня, был человек, на которого можно было сбросить муторную организационную работу, не разжёвывая причины, почему действия по оказанию помощи Приморью нужно осуществить как можно быстрее и таким заковыристым образом. Мои размышления об этом длились недолго, а ещё быстрее я отдал распоряжение своему помощнику созвониться с Сажиным и организовать переброску группы Быкова из Ташкента во Владивосток. Глава 16 Вопросами обустройства беженцев из Китая пришлось заниматься и на следующий день. Хотя Андрей и выполнил все поручения – Быков с курсантами прибыли в Приморье и уже включились в работу по приёмке беженцев, но некоторые вопросы он на месте решить не мог, пришлось подключаться к этому делу президенту корпорации. Звонить в Москву и пробивать необходимое финансирование. Да, именно с этим возникали самые большие проблемы. Ох и трудная это работа – выжимать из московских небожителей финансирование. Вроде бы все всё понимают и готовы помогать, но траншей в Приморье я так и не добился. Хотя и подключил к выбиванию средств все свои связи и влиятельных в государстве людей. Но высшие чиновники, ответственные за финансы, твердили одно: денег нет, резервы закончились. К тому же Приморью уже перечислялись деньги из резервного фонда. Несмотря на свои тотальные неудачи на финансовом фронте, я не унывал. Во-первых, продолжала греть мысль, что всё-таки удалось избавиться от угрозы ваххабитского нашествия, а во-вторых, вскоре в Тургояке должен был появиться Виктор. Он уже прилетел из США в Москву и вскоре должен добраться до моего офиса. Вот на него я и сплавлю все эти неприятные и занудные финансовые дела. При этом не сомневался, что этот финансовый гений найдёт способы решить, казалось бы, неподъёмную задачу перевода необходимых денежных средств в Приморский край. Поэтому, промучившись у телефонной трубки до обеда, я, особо не парясь, позвонил Андрею и предложил ему пройтись до нашей столовой. Это была обычная ситуация – обед президента корпорации вместе с помощником. Как обычно он у нас и протекал. Пока официантка заменяла блюда, Андрей делился своими мыслями о самых узких и проблемных местах в деятельности корпорации, на что, по его мнению, нужно обратить особое внимание. В этот раз пошёл разговор о финансах, и спикером в основном выступал я, а так как после телефонного марафона был очень зол на чиновников Минфина, то во всех бедах беженцев от радиоактивного заражения обвинял их. Вот во время одного из моих злобных монологов дверь в обеденный ВИП-зал открылась, и в проёме материализовался улыбающийся Виктор. Заметив своего друга, я воскликнул: – Ну наконец-то прибыл! А то, понимаешь, зашиваемся без тебя! Давай садись, перекуси с дороги, а потом пойдём разгребать непреодолимый для меня вал финансовых проблем. – А что такое случилось, в чём проблемы? – спросил Виктор, усаживаясь рядом со мной за стол. Пока он делал заказ официантке и ожидал его, я успел вкратце рассказать о возникших проблемах на Дальнем Востоке и о действиях, которые предпринимает корпорация по предотвращению коллапса в том регионе. Уже когда мы пришли в кабинет, я рассказал Виктору о своих безуспешных попытках найти для Приморья финансовые ресурсы в Москве. На все мои горестные причитания Виктор только хмыкнул, а затем, саркастически улыбаясь, произнёс: – Ладно, Серёг, понял я всё! Как говорится, с корабля на бал! Хотел перед собранием учредителей поделиться с тобой информацией о командировке в Штаты, но, чувствую, тебе сейчас не до этого. Пойду в переговорную комнату, чтобы тут не мешать, и займусь прочисткой засоров в московской финансовой трубе, которые ты создал своими дилетантскими действиями. – Почему это дилетантскими? Я ставил проблему перед чиновниками, они со мной соглашались и обещали оказать помощь, но денег Приморью Москва почему-то не перечисляла. – Вот в этом и заключается твой дилетантизм и неумение выбивать средства. Нужно не просить, тем более требовать, а следует вынудить клиента возжелать, чтобы именно ты снял с него груз проблем за совсем смешные деньги. Клиент должен уяснить для себя, что если этот груз останется на его шее, то платить придётся гораздо больше. И плавней, Серёга, нужно действовать, плавней! Ладно, дружище, пойду я решать эту проблему, а ты давай организуй видеоконференцию учредителей. Нужно рассказать о поездке в Штаты, а там в последние дни много чего произошло. Это нужно обсудить, и корпорации срочно требуется предпринять кое-какие действия. Когда Виктор вышел из кабинета, я сразу же по селектору дал Андрею поручение заняться организацией очередной онлайн-конференции учредителей. А так как меня заинтриговали слова Виктора о каких-то событиях, произошедших в Америке, я решил ещё до начала этой конференции поточнее узнать, что творится за океаном. И, естественно, у компетентного товарища – ставшего заместителем главы СВР не без моей помощи. Но связаться с Ильёй Павловичем оказалось не просто, вернее заняло это довольно много времени. Прямой (сотовый) телефон был отключен, а в секретариате сообщили, что Илья Павлович на важном совещании. Пришлось поручить Татьяне (моей секретарше) периодически звонить в Москву и всё-таки соединить меня с неуловимым эсвээровцем. Когда поручал это дело Татьяне, то подумал: «Нехилая буча началась в столице – совещание за совещанием. А вообще-то и у нас не лучше – конференция за конференцией. Что-то не припомню, чтобы учредители совещались каждый день. Да, когда всё непонятно и неизвестно, что дальше будет, приходится думать сообща, как не вляпаться в ещё большее дерьмо». Прошло часа два, пока Татьяна не соединила меня с Ильёй Павловичем. А говорил-то я с ним не больше пяти минут. Узнал только, что после серии ядерных взрывов в трёх штатах в Вашингтоне, да и в других крупных городах, началась паника, на дорогах страшные пробки, а во властных структурах бедлам и бардак. А ещё мне Илья Павлович сказал: – Ну ты даёшь, Сергей Иванович, у меня узнавать, что творится в Америке! Это я хотел звонить в Тургояк, чтобы уточнить кое-какую информацию у господина Ломина. Один из учредителей вашей же корпорации занимал ключевую роль в переговорах с американцами в самый разгар конфликта в Азии. Именно он присутствовал в США, когда радикальные мусульмане, захватившие власть в Пакистане, нанесли ядерный удар по Сан-Франциско, Чикагской и Бостонской агломерациям. Наверняка высшие руководители США, с которыми он вёл переговоры, проинформировали его о реальном положении дел в их стране. Так что советую обратиться к Ломину, он-то точно обладает большей информацией о том, что творится в настоящий момент в США, чем я, да и, пожалуй, вся СВР. Закончив разговор с Ильёй Павловичем, я некоторое время ругал себя за тупизм, излишнюю самоуверенность и за потерю времени. Видишь ли, захотел себя показать крутым и всезнающим руководителем. Который может на равных обсуждать проблемы чужой страны с человеком, который только что из неё приехал. Решив больше никогда не заниматься подобной ерундой, я придвинул к себе стопку ещё не прочитанных бумаг и углубился в изучение этих документов. Углубился в это дело до такой степени, что даже вздрогнул от зуммера селектора. Это звонил Андрей – предупредить, что через десять минут начнётся организованная им по моему поручению видеоконференция учредителей. Ну что же, я уже практически просмотрел все бумаги из сегодняшней почты, приготовленные для меня Татьяной, можно было заняться и общением с соратниками. Но я был бы не я, если бы не поручил Андрею зайти в переговорную комнату и пригласить в мой кабинет для участия в этой конференции находящегося там господина Ломина. Когда Виктор, сопровождаемый Андреем, вошли в кабинет, я предложил своему другу усаживаться в стоявшее рядом с моим кресло, чтобы он был тоже в фокусе закреплённой на стене кинокамеры. Ну а Андрей, как это обычно было в предыдущих видеоконференциях, выполнял роль техника. На этот раз наше своеобразное совещание началось без опозданий, точно в назначенный срок, и к тому же присутствовали все учредители и руководители управлений корпорации. Первым со своим докладом выступил Виктор. Конечно же, ведь именно от результатов его встреч с руководством США и Бельведерского клуба зависели дальнейшие шаги, которые будет предпринимать корпорация. К тому же абсолютно всех интересовало, что же там творится в США после ядерного удара по их территории вставшего под знамя ваххабитов Пакистана. По словам Виктора, Америка была полностью не готова к ядерному конфликту и что ситуация с обузданием радикальных исламистов может пойти по такому невероятному для американцев сценарию. Наверное, поэтому не сработали системы ПРО, по существу пропустив практически все баллистические ракеты Пакистана. После ядерных взрывов население всех штатов в панике, власть тоже делает неадекватные вещи. Например, ядерный удар по Северной Корее. Хотя специалисты в Москве, с которыми Виктор тоже говорил, считают, что удар Америки по Северной Корее был просчитан заранее. Они ждали только повода, чтобы нанести по Северной Корее ядерный удар. Чтобы не выглядеть в глазах мирового сообщества страной-агрессором и убийцей инакомыслящих. А на самом деле эта ядерная бомбардировка Северной Кореи была направлена и против Китая. Для снижения его значимости как мировой производственной площадки. Американские специалисты, исходя из розы ветров, просчитали, что если бомбануть по Северной Корее ядерными ракетами, то образовавшиеся радиоактивные облака через полузамкнутое Жёлтое море достигнут самых развитых районов КНР. Радиоактивность в этих районах достигнет таких величин, что ни о каком производстве там уже речь идти не может. Этим ударом убивается два зайца сразу: уничтожается одиозный режим в КНДР и серьёзно ослабляется конкурент США, Китай. То есть получается, что, отвечая на неадекватные действия Пхеньяна, Америка опять бы была на коне, а основной конкурент в дерьме по самое не могу. Но ваххабиты своим ракетным ударом испортили им всю малину, и теперь Штаты пожинают свои косяки. После рассказа о переговорах с должностными лицами США Виктор перешёл к рассказу о контакте с руководством Бельведерского клуба. А именно с председателем правления этого одиозного образования и Адамом Смитом. Видать, Адам был важной фигурой в Бельведерском клубе, об этом подумал Виктор, наблюдая за взаимоотношениями Смита и председателя правления, а также по уровню значимости обсуждаемого на встрече вопроса. А обсуждали они вопрос по переустройству мирового миропорядка. Виктор возбуждённо продолжил: – Да-да, ни больше ни меньше. И по многим вопросам я с этими людьми согласился. Нельзя ни в коем случае допустить повторения прошедшего кошмара. Принято решение собрать конференцию всех лидеров стран мира и на ней выработать концепцию нового миропорядка. Предыдущая, принятая в Ялте лидерами всего трёх стран, в настоящее время уже перестала работать. Дальше Виктор начал обличать неэффективность ООН и прочих международных организаций. Он бы ещё долго об этом говорил, я его знаю. Поэтому и прервал его рассуждения, заявив: – Да понятно всё, Витёк, но пускай об этом думают высоколобые специалисты из Министерства иностранных дел. Они теоретики, а мы практики. Нам нужно реальные проблемы решать, а не рассуждать, как было бы хорошо, если бы! Меня поддержал Быков, он, как обычно несколько экспрессивно, безапелляционно и громко, заявил: – Вот именно, Склифосовский, нужно реальные дела делать, помогать пострадавшим, а не обговаривать с толстосумами, подставившими такое количество народа, будущее справедливое устройство мира. Я не буду говорить о мировой трагедии, только о той проблеме, которую поручили разруливать мне, а именно улучшение дел в Приморском крае. Захлестнула Приморье волна беженцев – кроме нехватки персонала МЧС встала проблема с отсутствием мест для их размещения. Я предложил нетривиальный выход – эвакуировать узкоглазых куда-нибудь подальше – в Магадан или на Камчатку. Рабсилы там не хватает, а территории обширные. Ну, губернатор и ухватился за это предложение – оперативно согласовал всё с Москвой, Камчаткой и Магаданом, и процесс, как говорится, пошёл. Как правильно сказано в народной мудрости, инициатива наказуема, вот меня с курсантами и поставили осуществлять это долбаное предложение. Быков, как обычно, начал поносить местных обленившихся чиновников, но я прервал его, воскликнув: – Ладно, мужик, тебя понял! Других поручений тебе давать не будем. Занимайся этим вопросом, тем более он входит на данный момент в общую задачу корпорации – стабилизации обстановки как в нашей стране, так теперь и во всём мире. Ты лучше, чем психовать, скажи, чем отсюда мы можем тебе помочь? – Да я не психую! Просто зол на всяких там теоретиков и разработчиков элегантного обуздания амбиций ваххабитов. Блин, разрушили КНДР и, наверное, специально спровоцировали нашествие китайцев на наш Дальний Восток. А проблемы у меня обычные, как, думаю, у большинства Россиян – нехватка средств. Так что Тургояк может помочь только одним способом – перечислив бабки на счёт приморского филиала корпорации. Средства, поступающие из Москвы в краевую казну, тают со страшной скоростью, и хрен там проследишь правильность их расходования. После этих слов наша беседа перешла уже в более спокойное русло. Крики и ругань кончились, и разговор теперь касался только конкретных вещей. Тем более Быков, являющийся на этом заседании самым эмоциональным участником, вскоре заявил: – Ну ладно, мужики, с вами хорошо, но надо делать дело. Пойду я, а то отсюда слышу, как мои волонтёры разорались. Наверное, какие-то проблемы с беженцами. Это восприняли как должное, и, как говорится, высокое собрание не заметило потерю бойца – обсуждение возникших проблем продолжилось, но теперь сместилось в сторону финансов. Везде нужно было затыкать образовавшиеся течи в конструкции корпорации деньгами. А главный финансист Виктор на все просьбы только отнекивался, твердя как попугай: – Да вы что? Только в пределах годового финплана! Моё управление бабок не печатает! А резерв на непредвиденные расходы мы только что, все вместе, пообещали перечислить в Приморский край. К тому же корпорация понесла большие убытки в Китае. Слава богу, что в последнее время мы отпускали свою продукцию в Китай только по предоплате. А то вообще была бы беда. Эти стенания наш финансовый бог так бы и продолжал до бесконечности, но я, как более всех погруженный в эту проблему, задал закономерный, по моему мнению, вопрос: – Витёк, что ты всё о своём управлении и о каких-то там финансовых планах. Понятно, что вы там в своих подвалах деньги не печатаете, но зато у тебя имеется прямой доступ к структуре, которая может санкционировать напечатать любое количество бабок. Вот пускай и поделятся с конторой, которая им весьма сильно помогла. – Интересно, как это я смогу воздействовать на Госбанк или, допустим, на Минфин? Да они там удушатся за каждую копейку. Месяц будешь биться, чтобы хоть как-то на них нажать, чтобы подкорректировали бюджет. У президента это плохо получается, а тут какой-то финансист из частной корпорации. – Не свисти своим ребятам – не может он воздействовать на Госбанк и Минфин! Да каждый год уже лет семь с твоей подачи Госдума корректирует бюджет. Ну, это ладно, не про то базар. Я тебе про твоего Адама Смита и Бельведерский клуб. Сам говорил, что даже председатель совета директоров «Голдман Сакс» тебе объяснял – если будем иметь дело с Адамом Смитом, то проблем с наличностью у корпорации никогда не будет. Знаешь, после всего того, что произошло, я ему верю! Этому Бельведерскому клубу как два пальца описать выделить ярдов десять зелёных корпорации. Только попросят, и народ, который печатает баксы в типографии казначейства США, поґтом изойдёт, чтобы успеть к нужной дате изготовить требуемое количество банкнот. То есть нужно обратиться к тому, кому мы оказали очень большую услугу. Уверен, отказа не будет. В этом Бельведерском клубе понимают, что корпорация не сборище альтруистов, а вполне себе коммерческое предприятие. Так что, Витёк, зубами вырывай у этого Адама Смита заработанные нами деньги. Думаю, такому партнёру он не откажет. А сколько с него вытребовать бабла, ты лучше меня знаешь. – Вытребовать, ну ты, Серёга, даёшь! Ты знаешь, какие зубры в этом Бельведерском клубе собрались? Там народ похлеще, чем в бывшем Госплане СССР! У них не то что что-нибудь вытребовать, а вымолить невозможно. Так обведут вокруг пальца, что без штанов оставят, и ещё будешь думать, что должен им остался! – Это тебя-то вокруг пальца обведут? Очень в этом сомневаюсь! А вот что ты кого хочешь объегоришь, так это к бабке не ходи. Тем более когда знаешь, что клиент не бедствует. А эти буржуины явно не бедствуют, и закрома у них полны, в отличие от бюджета России. Это мы сейчас бедствуем – и, заметь, не по своей вине, а из-за того, что оказали содействие Бельведерскому клубу и лично Адаму Смиту. Улавливаешь мою мысль? Вот и ты так же на них напирай. Нужно дудеть в одну дуду! И проси у этих заправил мирового капитала не только средства, чтобы заткнуть наши дыры, но и на перспективу – на всю программу большого «Рекса». Средств на неё нужно намеренно, мы даже в самые тучные годы хрен её самостоятельно осилим. Народ, до этого молча и внимательно слушавший наши препирательства с Виктором, сразу оживился, когда речь затронула немереные расходы. Уже почти год на каждом заседании правления подымался вопрос о недостатке средств на многие проекты корпорации. И это несмотря на всё увеличивающуюся выручку и расширение рынков сбыта. Все, конечно, знали о программе большой «Рекс» и что на неё тратятся огромные средства, но то, что корпорация не сможет осилить без помощи эту программу, у них как-то не укладывалось в головах. Каждый из непосвящённых в детали этого проекта (а это были почти половина членов правления) думал, что новая программа – это нечто похожее и сопоставимое с проектом разработки стандартных «Рексов». Сбивало людей понятие большого «Рекса» – так и думали, что отличие только в размерах и в способности поднимать в воздух больший груз. Где-то это было и так, но главное, чем отличался этот аппарат от стандартной «Жар-птицы», это тем, что мог выходить за пределы гравитационного притяжения Земли. В пределах атмосферы нашей планеты он вел себя как обычный, хоть и больших размеров, «Рекс», а вот на высоких орбитах – как настоящий космический аппарат. Правда, затраты на его производство вырисовывались тоже космические. Во-первых, из-за того, что практически всё для этого аппарата приходилось проектировать и изготовлять индивидуально. А во-вторых, он отличался от первой модели «Рекса» концептуально. Был разделён на две части – первая традиционная, где и размещался экипаж, вторая была не литая, а сборная, где был установлен ядерный движитель для полёта вне атмосферы земли. Так как ядерный двигатель предназначен только для межпланетных путешествий, а не для использования в атмосфере Земли, отсек, где он установлен, был герметичен, и задвижка, перекрывавшая сопло, автоматически убиралась, только когда корабль покидал атмосферу. Основная задача заключалась в том, чтобы сделать ядерный двигатель безопасным и достаточно легким для космического полета. В настоящее время идет активная подготовка к масштабному испытанию нового двигателя. Для космической техники он имеет довольно простую конструкцию: массивные магниты, к которым подведены силовые кабели от конденсаторов, и камера сгорания, откуда магнитное поле выбрасывает рабочее тело – ионизированный металл. Установка в течение микросекунд генерирует ток до 1 млн ампер. Двигатель хорош тем, что выдает большую тягу, минимум радиоактивного загрязнения и при этом очень прост по конструкции. Разгонный блок, по проекту, должен был потреблять недешевый литий, а также много электроэнергии. Но слава богу, электроэнергию вырабатывал сам реактор этого космического двигателя. Ключевым элементом мини-реактора, несомненно, являлось топливо. В частности, топливо должно выдерживать сверхвысокие температуры и нестабильные условия в ядерном тепловом двигателе. Удивительная смесь, которую всё-таки разработали специалисты корпорации, содержит микроскопические частицы уранового топлива с керамическим покрытием, встроенные в матрицу из карбида циркония. Микрокапсулы удерживают радиоактивные побочные продукты деления внутри, позволяя при этом уйти выделившемуся в результате распада теплу. Разработано-то это топливо было разработано, но для синтеза его в промышленных масштабах было ещё далеко. Вся выручка корпорации за год пошла бы на изготовление только одного реактора-синтезатора нового топлива. А по остальным позициям положение было не лучше. И это несмотря на то, что уже больше года лучшие специалисты корпорации занимались только новым аппаратом, у которого рабочее наименование было «Рекс-2». А из бюджета страны хитроумными комбинациями Виктора были выжаты средства, сопоставимые с затратами на помощь сельскому хозяйству. Одним словом, проект большой «Рекс» был чрезвычайно затратным и пожирал, без видимого эффекта, гигантские суммы, забрасываемые в его топку кочегаром финансового фронта Виктором. Но об этом знали только он да я, а остальным это было по большому счёту по барабану.