— А это здесь каким боком? Он поднял бровь, глядя на меня с безмолвным укором. — Ты ведь не считаешь совпадением, что мы учимся в одной школе и работаем на одной и той же работе, правда? — Что ты сказал? — Мне произнести по слогам? — Нет, кретин, просто хватит говорить загадками. Он поднялся со стола и сделал несколько шагов ко мне. — Я говорю, что это было подстроено, — сказал он хрипло, сокращая расстояние между нами. — Чтобы свести нас вместе… — Вместе? — Но раз уж мы оба знаем, что этого не случится, — продолжил он, и его взгляд скользнул к моим приоткрытым губам, — тебе ведь больше незачем там работать, верно? Сердце у меня в груди забилось часто-часто, хотя я понятия не имела, почему. Что-то в том, как он смотрел на мои губы, сводило мой пульс с ума. Я сделала шаг назад, пытаясь совладать со своими мыслями. Слишком много эмоций нахлынуло, слишком много появилось вопросов. — Я не понимаю. Зачем им… — я облизала губы, — сводить нас вместе? — Включи воображение, — посоветовал он, склонив голову набок. Когда у меня вспыхнули щеки, Трейс прищурил глаза и покачал головой, словно понял, о чем я подумала. — Они пытались добраться до меня, заставить капитулировать и вновь начать выполнять обязанности Стража. — Используя меня, как наживку? — Вроде того. Я выдавила смешок. Надеюсь, у них есть запасной план. — Когда ты говоришь «вновь», это означает, что ты сейчас не работаешь на Орден? — спросила я, пытаясь переварить новые сведения. Это хотя бы могло объяснить, почему он отказался тренироваться со мной. — Так всё это можно бросить? — Я бы сказал, что я ушёл в отставку. Мои глаза расширились. — Почему? На его лице мелькнуло огорчение. — Сложный вопрос. — Когда это случилось? — спросила я, желая знать больше. — Три месяца назад, сразу после того, как моя сестра… — Он запнулся, словно не мог произнести это слово вслух. Тяжесть нахлынула на меня. — Так причина в ней? — Нет, но это облегчило мой уход. Послушай, я пришел сюда не для того, чтобы говорить о Линли… — Его серьёзность дала трещину при одном упоминании её имени. Он расправил плечи, словно искал в себе силы продолжить. — Прости, — прошептала я, потянувшись к нему, чтобы обнять. Я почувствовала непреодолимое желание утешить его, но прежде чем успела прикоснуться к нему, он отошел и сел на край кровати. Трейс будто провёл между нами черту, которая отзывалась болью в каждой клеточке моего тела. — Я не хотела… — Все в порядке, — возразил он тоном, который говорил совершенно о другом. — Забудь. Он задумался, и в этом было что-то такое, что заставило мою защитную стену треснуть. Это как смотреть в зеркало и видеть человека, которым я была, когда потеряла отца. Одинокая, отгородившаяся от всех, в попытках не чувствовать боль. В какой-то степени я всё-ещё такая же. — Знаешь, для меня это тоже тяжело. — Что тяжело? — Говорить о нём… о моём папе. Он не ответил. Ни один из нас не нарушил напряженную тишину, повисшую в комнате в связи с общей потерей. Я хотела бы знать, о чём он думал, что скрывала непроницаемая маска равнодушия. Он думает, я не могу понять его боль, его горе, потому что моя сестра жива и здорова? Или он не доверяет мне? — Ей бы исполнилось двадцать в следующем месяце, — произнёс он после долгой паузы. В его глазах была такая печаль, что было больно смотреть в них. — Я до сих пор иногда набираю её телефонный номер, будто она всё ещё здесь, с нами. Я шагнула к нему, но остановилась, вспомнив о черте. — Звучит жалко, да? — Он выжидающе посмотрел на меня, его голос был полон уязвимости. Это была его другая сторона, которую я раньше никогда не видела. Казалось, совершенно несовместимая с внешним равнодушием, к которому я уже привыкла. — Нет… со мной происходит то же самое. — Ты так просто говоришь об этом. — Произнёс он недоверчиво, но в его тоне было что-то ещё, очень похожее на надежду. — Но это так, — настояла я, наблюдая, как смягчается его лицо. — Перед тем, как я открою глаза утром, мне кажется, что мой отец всё ещё жив, и я готова поклясться, что всё так и должно быть. Его глаза остановились на мне, когда я подошла и села рядом. Я почти чувствовала боль, исходящую от него. Или, может быть, это была моя боль. Не знаю. — Но затем я просыпаюсь и вспоминаю, что он ушёл и уже не вернётся, и вся боль и вина снова обрушиваются на меня. По тому, как он опустил голову, я поняла, что ему знакомы мои чувства, и каким-то странным образом, я ощутила связь с ним. Я почувствовала себя не такой одинокой. — Большую часть времени мне кажется, будто я просто жду. Жду, когда он вернется домой, когда боль утихнет и я снова смогу жить без него, но, похоже, этого никогда не случится. — Я сжала губы и опустила глаза, чувствуя, что разоткровенничалась. — Прости, я ужасно болтливая и совершенно бесполезная. — Мне нравится, когда ты болтаешь. Я подняла голову, удивленная теплотой его слов. Но он выглядел отстраненным и задумчивым. — Что, если ничего так и не произойдёт? — спросил он, избегая встречаться со мной взглядом. Трейс подался вперед, сосредотачиваясь на чем-то перед собой. — Если боль никогда не исчезнет? — Не знаю, — я покачала головой. — Я стараюсь не позволять себе так думать. Я должна верить, что станет легче. — А если нет? Как думаешь, ты смогла бы прожить с этой болью всю оставшуюся жизнь? — Думаю, мне придётся. — Представь, что у тебя был бы другой выбор. Что ты могла бы изменить прошлое. — Его голос был низким и размеренным. — Ты бы это сделала? — Как если бы у меня была собственная машина времени? — Я поборола желание рассмеяться, учитывая заманчивость идеи. — Вроде того. Мне не нужно было даже думать. Я не сомневалась, что если бы я могла вернуться в прошлое и все изменить — предупредить его о нападении — я бы это сделала. — В сию же минуту. — Даже если это против правил? Даже если из-за этого пострадают другие люди? Ты бы все равно это сделала? — Я… я не знаю. Зачем ты меня об этом спрашиваешь? — Мне внезапно стало не по себе от этого разговора. — Чисто гипотетически, — коротко ответил он. — Ты бы сделала это? — Трейс пристально посмотрел мне в глаза, пронзая меня своим взглядом. Пожертвовала бы я невинными людьми, чтобы вернуть своего отца? Я ощутила стыд еще до того, как ответила. — Я бы отдала что угодно, чтобы его вернуть, — призналась я, роняя голову. Не знаю, что это говорило обо мне, но уж точно ничего хорошего. Он слегка коснулся меня коленом. — Я тоже, — мягко сказал он, заставив меня оттаять. — Нет ничего, что я бы не сделал ради любимого человека. Его слова казались такими личными, сокровенными, словно мне не следовало их слышать. Я задумалась — какого это быть так любимой кем-то…