— И заплатили денежками нашей работы? — усмехнулся Сварог. — Ну что вы, — серьезно сказал Канцлер. — Не стоило рисковать. Мало ли что… Скажем, мы могли поставить на кредитки номера, которые уже присутствуют на настоящих. Это могло открыться, след мог привести к бывшему хозяину, а от него — к нам. Нельзя же было ему внушать, чтобы он забыл о сделке — это вызвало бы еще большие подозрения… Деньги были самые настоящие. Оказалось, их достаточно легко добыть. В городе, где превеликое множество казино, игорных домов и прочих подобных заведений, множество и ювелирных магазинов. Проигравшиеся в пух и прах распродают имевшиеся у них драгоценности, а сорвавшие банк частенько бросаются шиковать, покупают дорогую ювелирку. Наши люди, не вызвав ни малейших подозрений — самое обычное для Саваджо дело, — под видом проигравшихся вдрызг объехали десятка два ювелирных магазинов и продали по две-три вещички каждый — настоящее золото, настоящие драгоценные камни, причем крупные. Учитывалось, конечно, что ювелиры, как их собратья во все времена — да и у вас на Таларе сейчас — стараются купить изделия за полцены, на что клиент, будучи в безвыходном положении, соглашается. У них там круговая порука — у ювелиров, я имею в виду — так что настоящей цены не дадут нигде. И все равно мы выручили столько, что, кроме расходов на покупку гостиницы, осталось еще немало на текущие расходы. Купили четыре автомобиля, разные полезные мелочи… Весь персонал рассчитали, Яна внушила каждому, что он сам захотел уйти, потом мягонько подтолкнула постояльцев уехать. В общем, гостиница теперь наша, персонал полностью состоит из наших людей. Один из номеров целиком отведен под компьютерное хозяйство Элкона, и он с превеликим энтузиазмом чуть ли не сутками шарит по тамошним компьютерным сетям. Уверяет, что остается незамеченным. Информация самая разная идет потоком. Да, купили еще парочку скромных квартир в городе, опять-таки в качестве баз. Словом, быстро там освоились — в первую очередь благодаря Яне и Элкону… — Неплохо, — сказал Сварог. — Еще немного поработаем в Саваджо и будем отправлять людей в столицу. Шлепать здешние документы мы уже научились, получается безукоризненно, — Канцлер усмехнулся. — А вчера приключилась смешная… и оказавшаяся очень полезной история. Заявилась парочка нагловатых верзил, потребовала «нового хозяина» и объявила ему, что теперь он будет им платить «за покровительство», как исправно платил прежний хозяин. Иначе, мол, и гостиница может случайно сгореть от брошенного пьяным постояльцем непогашенного окурка, и с самим хозяином могут приключиться всякие нехорошие случайности… — И оба — в черных шляпах с белыми лентами? — со знанием дела спросил Сварог. — Вот именно. В точности такие молодчики, которых вы описывали в отчете. Организованный криминал… впрочем, неорганизованного здесь попросту нет, залетных тут не привечают. К нашему везению, в это время Яна пребывала в гостинице… — Понимаю, — фыркнул Сварог. — Я же писал в отчете, как она обошлась с их коллегами в городе… — Ну что вы! — энергично воскликнул Канцлер. — Это было бы грубейшей ошибкой — выставить их отсюда, приказав все забыть. Это же не одиночки, а представители серьезной и многолюдной конторы, этакого спрута, опутавшего щупальцами весь город. Их отправили с конкретным поручением — и вдруг они возвращаются с провалом в памяти, ничего не в силах объяснить толком… Представляете, что началось бы в их штаб-квартире? — Да, действительно, — сказал Сварог. — Я как-то не подумал… — Платить новый хозяин, конечно, будет, чтобы не выходить из образа, — продолжал Канцлер. — Кстати, потребовали они не такую уж большую ежемесячную дань… да, в конце концов, к чему нам скупердяйничать и жалеть тамошние бумажки? Если понадобятся деньги, к ювелирам проторенной тропкой заявятся очередные «вдрызг проигравшиеся», только-то и всего. Мы поступили иначе. Яна в секунду сделала из них манекенов, долго и скрупулезно расспрашивала о здешнем криминале, а потом велела все забыть. Узнали много интересного… Никаких конкурирующих банд — единоначалие. Есть только один хозяин, который и держит в руках весь город. Мы провели совещание и пришли к выводу: чтобы легче работалось здесь, этого хозяина с милой кличкой Удав нужно оседлать. Что не так уж трудно сделать: к нему просто-напросто явится в гости Яна, привезет с собой обаятельного человека, а потом Удав объявит своим приближенным, что к нему приехал из столицы любимый и надежный двоюродный брат, который теперь и будет его правой рукой. Как мне объяснили специалисты по таларскому криминалу, — который от здешнего отличается лишь тем, что не располагает машинами, автоматами, карманными телефонами и прочей техникой, — в серьезных бандах обычно так и заведено: главарь старается для пущей надежности брать в ближайшее окружение близких родственников… — Есть такая традиция, — кивнул Сварог. — Я от своей полиции немало наслушался об обычаях «ночных портных». — Здесь они себя именуют «пастухами», — сказал Канцлер. — Удав бы тоже так поступил, но он, вот беда, сиротинушка из приюта, о чем, впрочем, не любит распространяться. Вот теперь будет ему новехонький, с иголочки, близкий родственник. Никто ничего не заподозрит. Внушение Яны держится долго. Полезной информации к нашему человеку будет стекаться немало, к тому же он подберет себе пару-тройку ближайших помощников — как вы понимаете, из наших людей. В Саваджо безопаснее и легче всего работать под личиной «черных шляп». Есть только одна загвоздка. Мы бы его сделали в два счета, но приехавшие в гостиницу обормоты не знают, где он живет. И не знают никого, кто бы знал — рядовая пехота, что с них возьмешь… Знают только, что у Удава несколько городских квартир и пригородных вилл, которые он постоянно меняет. Вы ведь и с этим у себя на земле сталкивались? — Конечно, — сказал Сварог. — Везде одно и то же… В крупных бандах — да и в тех, что помельче, — частенько попадаются прыткие ребята, однажды задумавшие пролезть в главари. Проще всего этого добиться, если старый главарь нечаянно упадет на нож раз десять подряд или с ним произойдет какая-нибудь другая трагическая случайность. Так что многие главари, имеющие такую возможность, стараются, кроме всем известной «главной конторы», которую знают все, завести несколько логовищ, о которых знают считаные люди. — Действительно, везде одно и то же… А уж здесь, где доходы верхушки «пастухов» считают на миллионы… Удав наверняка понимает что к чему и не хочет однажды десять раз случайно упасть на ножик или сломать шею, оступившись на лестнице… К тому же к нему по каким-то своим причинам крайне недоброжелательно настроены столичные «пастухи», работающие уже в масштабах страны. Поговаривают, намерены заменить его своим человеком, поскольку Удав для них недостаточно свой. Слухи об этом разошлись настолько широко, что о них знают даже приехавшие в гостиницу задрипанные пехотинцы… В общем, мы попали в неловкую ситуацию. Обработать Удава — раз плюнуть, но мы понятия не имеем, где его искать. «Главная контора» нам известна, но там он бывает только днем, и там работать слишком рискованно. Искать его квартиру или виллу слишком долго, к тому же их с десяток, и нужно еще знать, в которой и когда он будет пребывать. Пускать за ним слежку днем, от «главной конторы» — тоже излишний риск… — Вы хотите, чтобы я что-нибудь посоветовал? — спросил Сварог. — Сразу скажу: ничего не приходит в голову. Вот уж по криминалу я не специалист. Могу, конечно, порасспросить того же Интагара, вдруг подскажет что-нибудь дельное… — Нет необходимости, — сказал Канцлер. — Мы нашли способ прищучить сие пресмыкающееся… В той «Лотерее-Грации», где вы были с Яной, события развернулись именно так отнюдь не случайно. Постоянной любовницы у Удава нет — такой уж человечек, любит разнообразие. Именно в этом заведении он просиживает три вечера в неделю, а то и вне графика, когда обстоятельства позволяют. Высматривает очередную красотку, которую потом его ребятки бесцеремонно приглашают в гости. Особенно западает он на голубоглазых блондинок — у каждого свои вкусы. Так что задача предстоит не столь уж и сложная: мы посылаем в заведение ослепительную голубоглазую блондинку — примерно известно, когда Удав там появляется, так что подгадаем к его приезду, — а на улице машину перехватывает Яна. Уж те ребятки, что «приглашают в гости» девушек, прекрасно знают, где будет пребывать в ожидании очередной «гостьи» Удав… Что скажете? — Отличный план, — сказал Сварог. — И никакого риска. — Здесь есть еще одна загвоздка, — сказал Канцлер удрученно. — У меня попросту нет среди особо доверенных агентов очаровательных голубоглазых блондинок. А те, что найдутся, не настолько доверенные, чтобы посвящать их в тайну Той Стороны… Проще всего было бы вновь послать Яну, но это рискованно: и сам Удав, и его свита — а с ним постоянно человек пять-шесть — могут ее вспомнить. Удав наверняка не забыл не такого уж давнего странного случая: когда ребятки, которым он поручил привезти очередную красотку, обнаружились вдрызг пьяными и совершенно не могли объяснить, почему провалили дело. Как считают наши аналитики, худо-бедно изучившие Ту Сторону, Удав, вероятнее всего, решил, что они напоролись на колдунью, — здесь хватает колдунов и магов, хотя они стараются держаться в тени. Есть какая-то спецслужба наподобие вашей ронерской Багряной Палаты, нельзя сказать, что на тех, кто владеет колдовством или магией, охотятся масштабно и круглосуточно, но все же эти ремесла не поощряются, и засветившихся магов частенько хватают… Весь риск состоит в том, что Удав попросту смоется… или останется, но Яну прикажет не трогать. И подлавливай его потом… — Она ведь может надеть «личину», — сказал Сварог. — Не менее очаровательную, чем ее естественный облик. — Опять-таки может случиться осечка, — сказал Канцлер. — Эти обломы рассказали, помимо всего прочего, что возле Удава постоянно находится не только охрана, но и пара «колдунцов», как они выражаются. А заклинание «личины», вы, наверное, знаете — одно из слабых. С ним без труда справляется не самый сильный маг. Кто их знает, этих «колдунцов»… — он помолчал и, пытливо глядя на Сварога, сказал: — Весьма даже не исключено, что именно вы можете помочь… — Каким образом? — искренне удивился Сварог. — Канилла Дегро, — сказал Канцлер. — Очаровательная голубоглазая блондинка, которая безусловно может считаться особо доверенным сотрудником. Девушка достаточно раскованная: я слышал краем уха, что она частенько балует танцами с раздеванием, то есть баловала до недавнего времени, «выступая» перед одним-единственным человеком, другом, с которым недавно рассталась. Но все равно, это уже означает некоторую психологическую раскованность… «Краем уха он слышал, видите ли, — сердито подумал Сварог. — Можно подумать, о привычках Кани треплют на углах так запросто, что это долетело до Канцлера». Зная Канцлера, объяснение может быть одно: у него есть все же агент в девятом столе… хотя нет, таких вещей не может знать кто-то посторонний — а во всех своих юных сподвижниках Сварог полностью уверен. Они не вербуются, хоть ты их режь, что показала неудача покойного Гаудина. Скорее уж, агент или агентесса — в ближайшем окружении Каниллы вне девятого стола. Кани — девушка общительная, у нее сыщется не менее пары дюжин близких подруг и друзей среди «посторонних». Кто-то из них как раз и может знать — современная молодежь раскованная, порой делится интимными секретиками. Учтем на будущее и поищем источник утечки… — Мне думается, вы сумеете ее уговорить, — сказал Канцлер. — Скажете, что это важное государственное дело… как, собственно, и обстоит. Это Аурика у вас скромница, если не брать в расчет маркиза Оклера, а Канилла — девушка раскованная, с ярко выраженной авантюрной жилкой. У меня есть все основания думать, что она, по присущему ей озорству, легко согласится. Попробуете ее уговорить? — Попробую, — сказал Сварог. Хорошо зная Каниллу, он подозревал, что она легко может согласиться, видя во всем этом интересное приключение. Канцлер прав: и озорство присутствует, и авантюрная жилка, и тяга к приключениям — но последнее качество ей просто негде реализовать. Если она узнает про Ту Сторону… — Я попробую, Канцлер, — сказал он уже увереннее. — Назначена какая-то конкретная дата? — Да, — сказал Канцлер. — Послезавтра Удав там точно будет — это, так сказать, посещение по графику… Я имею в виду, послезавтра днем, когда там наступает вечер. — Постараюсь, — сказал Сварог. Канцлер вздохнул с ненаигранным облегчением: — Лорд Сварог, я буду вам очень благодарен… — Не за что, — сказал Сварог и добавил голосом таларского пехотинца-деревенщины: — Мы службу не понимаем? Оченно даже понимаем, не извольте беспокоиться! Канцлер улыбнулся, давая понять, что по достоинству оценил шутку и вообще, допускает толику юмора даже в серьезных разговорах. И тут же согнал ее с лица, став, такое впечатление, даже угрюмым. Помолчал, глядя в стол, поднял глаза: — Есть еще одна тема для разговора. Боюсь, для вас она будет неприятной, но я всегда стремился, чтобы между нами оставалось как можно меньше недомолвок. Надеюсь, вы тоже к этому стремитесь? — Да, — сказал Сварог, исполненный нехороших предчувствий. Открытым текстом прозвучало, что ему стоит ждать каких-то неприятностей. Ну, будем настороже… — Возникло недоразумение, которое просто необходимо разрешить, — ровным, бесстрастным тоном продолжал Канцлер. — Мне не хочется, чтобы между нами оставались недомолвки. Я всегда испытывал к вам некое дружеское расположение, а людей, к которым я питаю такие чувства, очень мало. И старался быть с вами предельно откровенным… Не полностью, конечно. Людей, с которыми я был бы откровенен полностью, нет вообще. Даже от императрицы порой что-то скрываю. Потому что должность такая… поганая, — он улыбнулся, точнее, обозначил улыбку. — Наподобие королевской. Вы умный человек и наверняка согласитесь со мной: поганая это должность — король… — Соглашусь, — сказал Сварог. — Людей, с которыми я был бы предельно откровенным, очень мало. Вы входили и входите в их число. Оцените это по достоинству. — Давно оценил, — тихо сказал Сварог. — Когда вы увидели индикатор, вы на какие-то мгновения всерьез обеспокоились. Очень быстро овладели собой, но эти несколько мгновений были. Об этом мы поговорим после, а сейчас я хочу вернуться в далекое прошлое, или, как любят выражаться летописцы, сказочники и романисты, в незапамятные времена. Перед нашими спецслужбами не вставало неразрешимых проблем. Кроме одной-единственной, получившей название «Нахальный Призрак». Вскоре после того, как оформились в стройную систему наши компьютерные сети и хранилища информации, кто-то посторонний начал регулярно в них вторгаться. Он преодолевал любую защиту самого высшего уровня. Проникал всюду. Иногда что-то скачивал, и ни разу не удавалось установить что. Было кое-что похуже: его невозможно было отследить. Хотя наши специалисты всегда, без единого исключения довольно быстро отлавливали людей, вторгавшихся в закрытые для посторонних компьютеры, сети, хранилища. А таких бывало довольно много — иногда это оставалось только попытками, иногда некоторым искусникам удавалось преодолеть первые пояса защиты. Правда, никогда, в отличие от Призрака, не справлялись с высшими. Всякий раз, повторяю, их быстро отлавливали и отлавливают. Эти вторжения продолжаются и в наши дни, последнее случилось буквально неделю назад. Что характерно, лишь дважды — а случаев таких было несколько тысяч — речь шла о злом умысле. Это были заговорщики. Серьезные, настоящие. И то в довольно давние времена. Все остальные незаконные вторжения на счету подростков, главным образом мальчишек, хотя попадались и девчонки, а в последнее время число девчонок увеличилось, они больше стали интересоваться компьютерами. Так они забавлялись — из подростковой бравады, из желания показать собственную лихость, а то и просто на спор. Знаете, так на земле сорванцы лазят по чужим садам. Порой у их родителей сады и ягодники даже богаче, но они лезут в чужие — из лихости… Среди них попадались многообещающие личности, не раз их, когда подрастали, брали на службу в серьезные учреждения, часто для того чтобы работали по обеспечению компьютерной безопасности. Один Призрак продолжал резвиться. Возникла даже версия, что он пользуется не компьютерной сетью ларов, а работает с земли. Вот только эту версию не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть — Призрак оставался неуловим. На земле искали источник энергии, без которого не способен работать ни один компьютер. Не нашли. Привлекали даже магов — безрезультатно. В конце концов, кто-то предположил, что это Фаларен — первоочередное внимание Призрак уделял Хеддьстаду. Но подтвердить эту версию опять-таки не удавалось. Наши предки спустились на землю — и почти сразу же объявился Призрак. Когда они вернулись за облака, Призрак не заставил себя долго ждать. В конце концов, бросили всякие попытки его отследить. Нахальный Призрак стал неизбежным злом, с которым приходилось мириться… — Интересно, — сказал Сварог, воспользовавшись паузой. — Вот только при чем тут я? Он уже начал понимать, куда клонит Канцлер. Неприятно… — Не спешите, — сказал Канцлер. — Сначала я расскажу о Призраке до конца. Есть одна любопытная деталь: стиль его вторжений время от времени менялся. Какое-то время он действовал, можно сказать, несколько хаотично и нерегулярно, без всякой системы. Была информация, которой он отдавал предпочтение, и тем не менее… Потом стиль радикально изменился. Теперь Призрак действовал строго по определенной системе, ее очень быстро удалось проанализировать. Заранее можно было предсказать и никогда не ошибиться — в какой последовательности он будет лазать. И появлялся он в строго определенное время, хоть часы по нему проверяй. Так длилось несколько тысяч лет. Кто-то из специалистов сказал: полное впечатление, что сначала действовал человек, а потом его сменил бездушный автомат, работающий по раз и навсегда заданной программе. Проверить это не было никакой возможности… «Прав был ваш специалист, — мысленно прокомментировал Сварог, — Фаларен полностью потерял интерес к собственноручным, если можно так выразиться, вторжениям, и эти несколько тысяч лет лазал и исключительно Золотые Обезьяны, и в самом деле работавшие по раз и навсегда заданной программе…» — Около восьми лет назад стиль внезапно и неожиданно резко изменился. Если очень долгий период можно было именовать работой автомата, то теперь, такое впечатление, вновь появился человек. Вторжения вновь стали нерегулярными и хаотичными, вдобавок изменился их характер — теперь он в первую очередь буквально греб все, что касалось Яны. Что меня тревожило страшно: я не знал его целей… «Зато я, очень похоже, знаю, — подумал Сварог. — Предназначенная для Яны комната в Красном Павильоне. Очень похоже, этот скот всерьез намеревался ее похитить в поисках новых развлечений…» — Столь же внезапно, как и появился, человек пропал, вернулся автомат, — Канцлер уперся в него холодным, тяжелым взглядом. — По какому-то странному совпадению исчезновение «человека» идеально совпадает по времени с вашим проходом через Хелльстад, когда вы там прикончили Фаларена. Всякие совпадения в жизни случаются… Несколько лет работали «автоматы». С год назад вновь объявился «человек». Но стиль радикальным образом изменился и нисколечко не походил на прежний. Теперь Призрак работал по другой системе, гораздо реже стал заходить в сети и архив моего Кабинета, а Кабинет императрицы вообще обходил стороной, хотя раньше «человек» там буквально пасся… Так вот, у меня есть основания подозревать, что это и в самом деле компьютеры Хелльстада, которыми последний год пользовались либо вы, либо один прекрасно нам обоим известный компьютерный гений… — У вас и доказательства есть? — небрежно спросил Сварог, уже понимая, что его загоняют в угол, прижимают к стене. — Сейчас будут, — столь же небрежно, в тон ему ответил Канцлер. — Индикатор включен. Любая ложь в ответ на прямой вопрос будет выявлена моментально. Разумеется, вы вправе уйти, хлопнув дверью. У меня нет никаких доказательств, одни стойкие подозрения. Презумпция невиновности… Но если вы так поступите, это осложнит и усложнит наши прежние отношения. Черт, я забыл… Вы в два счета можете уговорить Яну отправить меня в отставку и загнать в почетную ссылку куда-нибудь на Сильвану. Что ж, я ничем не смогу помешать. — И он слегка наклонился вперед. — Но всю оставшуюся жизнь, а жить мне еще долго, я вас буду люто презирать. Может быть, вам на это будет глубоко наплевать… А может, и нет. Вы не встаете… Что, вас непременно нужно загонять в угол? Задавая прямой вопрос? Или хватит смелости самому сказать правду? Сварог молчал недолго. Сказал, приложив нешуточную силу воли, чтобы не отводить взгляда: — Хорошо. В Хелльстаде есть компьютеры. — Следовательно, нет смысла задавать следующий вопрос… Конечно же, новый Нахальный Призрак — это вы… или тот самый компьютерный гений. Яна знает? — Знает, — сказал Сварог, подумав: «Уж ей-то вы, сударь мой, ничего не в состоянии сделать». — И молчит, — сказал Канцлер. — Что ж, логично: любой умный монарх что-то скрывает от самых доверенных министров… как наверняка поступаете и вы на земле. К тому же она имела случай убедиться, что и я кое-что от нее порой скрываю — тот эпизод, когда я принес вам сводку, которую никогда ей не показывал. И не показал письмо того моряка, которое вы нашли в Хелльстаде… Логично… Сердиться на нее не стоит. Там у вас что, и в самом деле есть какие-то автоматы? Долго работавшие вместо Фаларена? Почему он сам устранился? — Ему попросту надоело, — сказал Сварог. — Черт… — сказал Канцлер. — Такое простое объяснение… А почему он лет восемь назад вновь заработал сам, активнейшим образом? Сварог едва ли не рявкнул: — Да потому что этот скот поганый всерьез собирался похитить Яну, к чему имел все возможности, и сделать сексуальной игрушкой! И если бы я его не прикончил, так и произошло бы! Верьте уж на слово! Доказательства имелись, но я их уничтожил к чертовой матери! — Ну зачем же «на слово», — спокойно сказал канцлер. — Индикатор показывает, что вы говорите чистую правду… Интересные дела… Похоже, вас стоит поблагодарить. Я говорю совершенно серьезно. — Не за что, — язвительно бросил Сварог. — Эти доказательства я обнаружил гораздо позже, уже не один год будучи хелльстадским королем. Раньше как-то кое до чего руки не доходили. Я его прикончил, ничего не зная о его планах касательно Яны. Исключительно потому, что он собирался нас там задержать, и, похоже, навсегда… — И тем не менее… — сказал Канцлер, — вольно или невольно вы ее спасли. Вопрос, продиктованный чистым любопытством: что именно вы скачали из моего архива? Однажды вы что-то скачали. Что именно, как всегда, отследить не удалось… — Документ с длиннющим суконно-канцелярским названием, — сказал Сварог, рассудив, что терять ему больше нечего. — «Подробный и обстоятельный отчет о жизни и поведении…» — Достаточно, — прервал Канцлер. — Я понял, о чем идет речь, такое название там только одно… Значит, вы его прочитали… И все знаете о той истории на Сильване… — Он улыбнулся. — И что же, вас радует, что теперь вы и это о ней знаете? — Ничуть, — сказал Сварог. — Лучше бы и не знать… — Ну вот, теперь сами видите, что неуемное любопытство иногда не доставляет ничего приятного… — сказал Канцлер без тени язвительности. — Совсем наоборот… Интересно, у вас найдутся какие-нибудь оправдания? — Найдутся, — усмехнулся Сварог. — Никаких законов я не нарушал. — А подробнее? — «Закон о компьютерах» содержит четко сформулированную статью: «Запрещено вторжение в закрытые для не имеющих допуска лиц компьютеры, сети, хранилища информации и архивы с любого нашего компьютера». Нашего. То есть здешнего. Про другие компьютеры ничего не сказано. Канцлер покачал головой, улыбаясь почти весело: