— Что, Вита? И поневоле отдернул руки — словно током чувствительно ударило, даже зубы лязгнули. Подбежали Брагерт с Калвером, растерянно остановились возле. Яна медленно выпрямлялась, опустив руки, вокруг нее слабо засветился словно бы повторявший очертания фигуры кокон из желтоватых огоньков — и, будто уходя в землю, погружаясь, понемногу растаял. Они трое стояли и молча ждали — а что им еще оставалось? — Кажется, я его прикончила… — невероятно усталым, но довольным голосом сказала Яна, рукавом пиджака утирая с лица обильный пот, — она выглядела так, словно на голову ей вылили ковш воды. — Да, похоже. Оно не ушло. С ним кончено. Оно оказалось слабее. Но как яростно пыталось до меня добраться… — Что это такое было? — тихо спросил Сварог. — Представления не имею, — сказала Яна. — Не в состоянии была определить, никогда такого прежде не встречала. Что-то безусловно разумное, хищное… и насквозь черное. У меня осталось впечатление, что оно люто ненавидит Дор Террах… У Сварога, похоже, изменилось отношение к этому миру, стало гораздо хуже. Хорош мир, где над неоновыми вывесками и потоками автомобилей летают такие твари… Причудливое смешение технологий, примерно соответствующих концу двадцатого века той Земли, откуда он пришел, и самых невероятных тварей непонятной, но весьма необычной природы… Яна вытирала лицо и мокрые волосы то правым, то левым рукавом. Они уже потемнели. Взяв ее за локоть, Сварог подтолкнул к распахнутой дверце: — Садись, поехали быстро. А вы что стоите? Когда машина трогалась, он, оглянувшись назад, увидел два быстро приближавшихся желтых огня — походило на мигалки на крыше автомобиля, более высокого, чем тот, на котором они ехали. Полиция? Нет, у них мигалки зеленые… — Скажи-ка ему, чтобы прибавил газу, — бросил он, не отрывая взгляда от заднего стекла. Чем-то ему эти мигалки не нравились, и точка. Точно, машина, которую с такого расстояния уже не рассмотреть, остановилась ровнехонько на том месте, где они только что были. Вот не нравилось ему это, и все тут, самому непонятно, почему, но в подсознании сидела какая-то неприятная заноза — а Сварог в таких случаях привык доверять интуиции… — Вита, — сказал он, наклонившись к ней. — Ты немедленно, как только мы доберемся до гостиницы, уходишь на нашу сторону. — Мы с Каниллой хотели посмотреть у Элкона… — запротестовала она почти нормальным голосом. — Так, — сказал Сварог. — Моды, часика два, да? Ну, коли уж разговор после такой драки зашел о модах, ты окончательно опамятовалась. Значит, действительность воспринимаешь адекватно. А она такова: если ты помнишь, командую операцией я. И вы все обязаны подчиняться моим распоряжениям. Не забыла? — Не забыла, — чуть сварливо откликнулась она. — Но я ведь его прикончила… — Приказ понятен? — металлическим голосом спросил Сварог. — Понятен, командир… — откликнулась она недовольно. — Вот и отлично, — сказал Сварог, продолжил мягче: — Только один аргумент, но, по-моему, достаточно весомый… Ты не думаешь, что таких тварей может оказаться целая стая? А гостиница за городом, они, я вижу, таких мест не боятся. Ты уверена, что отобьешься от стаи? Молчишь? Вот то-то. Скажи этому чурбану, чтобы прибавил газу, что-то мы медленно едем… …Землекопы уже настолько углубились, что над раскопом виднелись лишь четыре макушки. Притоптав сапогом очередной окурок — их под ногами была уже целая россыпь, он от волнения дымил, как паровоз, — Сварог спросил: — А вы уверены, что метод проверки выбрали, гарантирующий стопроцентную надежность? Вдруг это все же Соседняя Страница, где есть наши аналоги, которые тоже закопали что-то? — Исключено, — сказал профессор. — Мои сотрудники кое-что скрупулезно рассчитали. Понимаете ли, мы еще очень мало знаем о Соседних Страницах и не умеем туда проникать, но способны многое рассчитать теоретически. С помощью той же С-топологии хотя бы. Мои С-топологи, не хвастаясь, сильнее тех, что работают в Магистериуме. Выводы недвусмысленны: то, о чем вы говорите, невозможно в принципе. Иначе оказалось бы, что материальный объект, — он показал на дворец, — и материальные субъекты, то есть мы с вами, принадлежат к разным пространствам, тем не менее одновременно занимая одно и то же место в одном пространстве. Такое невозможно. Вот, я выписал главные уравнения, убедитесь сами… Он достал толстый блокнот в черной кожаной обложке с эмблемой Техниона и протянул Сварогу. Сварог пожал плечами. Спохватившись, Марлок убрал руку: — Простите, конечно, вы не поймете… Сварог, в жизни не слышавший об С-топологии, осторожно сказал: — Профессор… а не может оказаться так, что ваши С-топологи ошиблись? Как крупно ошиблись А-физики с «точками Кондеры»? — Исключено! — мотнув головой, отрезал Марлок. — Здесь совсем иная ситуация. A-физика работает с излучениями. С-топология, наоборот, исключительно с уравнениями. Излучение, какой-то его вид, можно просмотреть, что и произошло. Все базисные законы С-топологии давно открыты, «просмотреть» какие-то просто не могли, можете вы себе представить, чтобы математики «просмотрели» часть таблицы умножения, и она появилась в неполном виде, скажем, без умножения на шесть? Это просто нереально. Так и здесь. Если бы какой-то из базисных законов упустили, С-топология попросту не смогла бы состояться как наука. Так что поверьте уж на слово: если наши с вами аналоги и обитают на какой-то из Соседних Страниц, что вполне возможно, они никак не могут оказаться посредством «балкона» в одно и то же время в одном и том же пространстве. Вы как-то странно улыбаетесь… — Вспомнил одну историю, — сказал Сварог. — Дело было в моем прежнем мире лет триста назад. Мой мир тогда по уровню развития примерно соответствовал земным королевствам — разве что без пароходов, паровозов, самолетов и пулеметов… но я не о том. Один знаменитый математик, дворянин, взялся учить математике великовозрастного сынка-лоботряса какого-то вельможи. И однажды долго и безуспешно пытался ему доказать, что такая-то теорема верна — доказать с помощью математики. Не понимал лоботряс математических доказательств, и все тут. В конце концов, уставши с ним биться, математик воскликнул: «Даю вам честное слово дворянина, что теорема верна!» Лоботряс просиял: «Вы бы так и сказали сразу, сударь! Как я могу сомневаться в честном слове дворянина?» — Неудачный пример, — сказал Марлок, ничуть не обидевшись. — Право же, неудачный… — Наверняка, — согласился Сварог. — Ну что же, я привык верить ученым на слово — пусть не всегда и не всем… Значит, стопроцентная гарантия? — Стопроцентная… Извините, я отлучусь. Он подхватил с земли мерную рейку, какой пользуются на земле, длинную, расчерченную черными и красными полосками, подошел к раскопу, присмотрелся — видимо, прикидывал, как не помешать землекопам, — опустил рейку в яму, из которой уже не видно было и макушек. Вернувшись к Сварогу и положив рейку, досадливо покачал головой: — Два уарда семь пальцев… Вообще-то на такой глубине мы на Той Стороне и закапывали. Но это еще ничего не значит: за тысячелетия уровень земли мог немного подняться. Геологи меня заверили: не более, чем на уард. Пусть уж для надежности пройдут два… Они замолчали. Сварог сунул в рот очередную сигарету, а профессор раскурил трубку. Из раскопа размеренно вылетала земля — ее уже набралась изрядная куча. В полусотне уардов от них протянулась полукругом цепочка стоявших спиной к раскопу гланских гвардейцев: обычно люди сюда не ходили, да случайный зевака ничего и не понял бы, но Сварог все равно велел оцепить раскоп. Рефлекс какой-то выработался: засекречивать абсолютно все, имевшее отношение к некоторым делам… Земля вдруг перестала вылетать. Профессор встрепенулся: из раскопа явственно донесся стук лопаты о что-то твердое, тихий разговор. Потом оттуда громко крикнули: — Нам бы лестницу, глубоко! Опередив профессора, Сварог подхватил аккуратно сработанную деревянную лесенку, позаимствованную у дворцовых фонарщиков, опустил ее в раскоп. Оттуда проворно выкарабкался один из землекопов (все они были переодетыми в простое платье спецназовцами Сварога). Улыбаясь во весь рот, доложил: — Ваше величество, есть что-то такое! Дальше мы поостереглись копать, вы такой приказ и отдавали… Прямо-таки подбежав к раскопу и заглянув вниз, Марлок взмахнул рукой: — Поднимайтесь все! Дальше я сам справлюсь! — Лопаты оставлять? — Нет, берите с собой! — отозвался профессор. — Справимся и без лопат! Землекопы полезли с лопатами наверх. Едва на землю встал последний, Марлок кинулся к лестнице, полез вниз с невиданным проворством. Сварог последовал за ним. В яме, получившейся не менее двух с половиной уардов в глубину, стоял сырой запах свежевзрыхленной земли. Марлок, безбожно пачкая бархатные штаны, опустился на колени и принялся голыми руками копаться в нетронутой земле. Досадливо отплюнулся, повернул руку ладонью вверх, беззвучно пошевелил губами, и в руках у него оказался кинжал. Марлок принялся осторожно ковырять землю вокруг чего-то темного, торчащего из желтоватой земли. Сварог смотрел ему через плечо. С торжествующим возгласом Марлок показал ему темно-коричневый черепок, больше всего похожий на часть горлышка обычного глиняного горшка, отбитый вместе с куском самого горшка: — Именно его мы и закапывали, именно такой! И продолжал орудовать кинжалом, выковыривая из слежавшейся земли осколки горшка, пыхтя: — Ничего удивительного, что он разбился, небольшие подвижки почвы, может быть, небольшое землетрясение, чего только не было при Шторме и при Вьюге… — послышался звук, словно металл лязгнул о металл. — Ага! Вот и подковы, и бутылка, тоже битая! Он еще поковырял кинжалом, выворотил какой-то странный предмет и принялся отряхивать с него землю. Закончив, показал его с торжеством Сварогу: свинцовый, похоже, слиток своеобразной формы — плоский, наподобие солнышка с лучами разной длины. Профессор принялся считать лучи, касаясь каждого пальцем: — Шесть… Девять… Одиннадцать… Семь длинных лучей и четыре покороче… Все сходится. Он самый. — Как он мог так хорошо сохраниться? — спросил Сварог. — Мы его предварительно на совесть обработали антикоррозийным составом, — сказал Марлок, встал с колен и произнес как-то буднично: — Вот и ответ, лорд Сварог. Со стопроцентной гарантией. Это не Соседняя Страница, Та Сторона — доштормовое прошлое… Странно, но Сварог не ощутил ни радости, ни даже восторга — одно тупое облегчение, словно поднялся по склону, таща на спине тяжеленный мешок, и сбросил его, достигнув вершины. Лицо Марлока почему-то стало вовсе уж печальным. — Что вы загрустили? — напрямик спросил Сварог. — Вас бы больше устроила Соседняя Страница? — В каком-то смысле, — кивнул профессор безрадостно. — Видите ли, лорд Сварог, окажись Та Сторона Соседней Страницей, с ней не было бы тех сложностей, которые возникнут с прошлым… — Какие? — с любопытством спросил Сварог. — Не могу вот так сразу сформулировать точно, — признался Марлок. — Что-то смутное крутится в голове. Но сложности с прошлым, я уверен, будут, возможно, нешуточные… Глава VII ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛЬДЫ, ОБРЮЗГШИЕ МОРЖИ… Небольшой зал (резные дубовые панели по стенам, высокое окно, вернее, ало-сине-белый витраж из приятных для глаза узоров) служил для совещаний в узком кругу, а потому там стояло всего три ряда удобных мягких кресел, по семь в каждом (семерка здесь считалась «счастливым числом», а три семерки — «Благоприятным сочетанием»). Занято было менее половины из них: Яна, Канцлер, Сварог, лорд Галан, лорд Финеас, глава Кабинета императрицы и шеф его спецслужбы, профессор Марлок, директор Магистериума, не столь уж и пожилой человек с красивой проседью на висках. И, наконец, главный объект интереса Сварога — академик Уртало, директор Института A-физики Магистериума, корифей и светило означенной науки. Сварог специально занял кресло, откуда мог наилучшим образом разглядывать его краем глаза. Корифей был импозантен, вальяжен и внушителен. Хотя ему недавно стукнуло шестьсот, выглядел он моложе, как все пожилые и старые лары. Пластическая хирургия (пользовавшаяся не скальпелями, а какой-то сложной аппаратурой) здесь достигла больших высот. Так что крайне мало было морщин, вовсе не было вторых подбородков, отвислых щек, дряблой кожи. Медальный, как писали классики о совсем другом человеке, профиль, красивое массивное лицо с решительным подбородком и уложенной волнами седой шевелюрой. Сварог совсем недавно просмотрел его обстоятельное досье. Волевой, жесткий, обладатель цепкого ума, бесспорный талант. Что до частной жизни — гурман, держит повара, самолично готовящего еду, состряпанной магическим путем никогда не пользуется, знаток хороших вин и келимасов. До сих пор крутит отнюдь не платонические романчики с красивыми студентками Лицея. Канилла как-то призналась под настроение: еще на первом курсе корифей чуть ли не открытым текстом стал завлекать ее в постель. Однако она, как многие ее ровесницы, накопила немалый теоретический опыт (и любила довольно прозрачно намекать подругам, что уже испытала иные взрослые радости жизни во всем их многообразии), но опыт практический равнялся нулю (если не считать легких шалостей со сверстниками). Так что она попросту легонько испугалась и взаимностью академику не ответила. Сварог подозревал, что корифей ее выставил из Лицея не только за дерзость после того случая с взорвавшейся лабораторией, но и за несговорчивость. На фоне окружающих академик смотрелся сущим павлином. Все пришли в обычной одежде, один корифей появился в парадном академическом мундире, расшитом спереди золотыми листьями неведомого растения от ворота до подола, достигавшего колен сюртука. При всех регалиях: шесть имперских орденов, шесть Золотых Колб в золотом круге. Золотая Колба, высшая награда Ученого Сообщества, объединявшего ученых Магистериума и Техниона, а также их сильванских филиалов, вдобавок тех научных сотрудников других учреждений, что получили хотя бы первую ученую степень, — а магистрами было добрых три четверти ученой братии, три золотых шейных медали — в честь коронации дедушки Яны, ее отца и ее самой. Подобные совещания вовсе не требовали являться при полном параде — так что у невольно выступившего в роли новогодней елки академика вид был хотя и пышный, но на фоне остальных — чуточку смешной. Походило на то, что здесь имела место некая интрига — Сварог несколько раз перехватывал полные веселой иронии и, пожалуй что, легкого злорадства взгляды, которые украдкой бросал на корифея директор Магистериума. Он знал из досье, что эти двое, будь такая возможность, с превеликим удовольствием загрызли бы друг друга насмерть. Корифей давненько уже копал под директора, стремясь спихнуть его и занять его место, — но тот, будучи, собственно, не ученым, а крупным администратором, не давал себя сожрать так просто (как успешно отбивал покушения академика на свое кресло Председатель Ученого Сообщества). Весьма возможно, что именно директор (вряд ли самолично) уверил Уртало, будто совещание будет из разряда тех, что требуют полного парада, и тот повелся, выставив себя в нелепом виде. Как и в политике, ученые интриганы пользуются любой возможностью насолить врагу, пусть и по мелочам… Вот уже минут пять стояло молчание — Канцлер, как догадался Сварог, держал паузу, словно опытный актер, легонько подогревая интерес у непосвященных (каковыми здесь были только оба ученых мужа). Военных и командира Серебряной Бригады не пригласили оттого, что никто до сих пор не представлял, какие, собственно, задачи перед ними ставить. Восемь минут… Поскольку Яна пока что не произнесла ни слова, согласно этикету полагалось молчать и остальным, воздерживаясь от разговоров меж собой. Ага! Канцлер встал, повернулся лицом к невеликой аудитории, поклонился Яне: — Ваше величество, милорды… Нынешнее совещание касается чисто научных вопросов, точнее говоря, некоего открытия, которое может привести и к отрицательным последствиям. В научных вопросах я себя не чувствую достаточно компетентным, поэтому передам слово лицу компетентному, вдобавок автору открытия. Заместитель начальника сектора A-физики научного отдела девятого стола Кабинета императрицы, лейтенант гвардии Канилла, графиня Дегро. Должно быть, он подал какой-то сигнал — невысокая дверь у дальней стены распахнулась, и энергичной походкой вошла Канилла. Она тоже была великолепна. Парадный мундир девятого стола, на сей раз не безбожно зауженный, а нормального покроя (прямой приказ Сварога именно так и одеться), на плечах знаки различия, прямоугольники из витого золотого шнура с восьмиконечной звездочкой посередине каждого (это еще были не полноценные погоны, но Сварог намеревался вскоре ввести настоящие — как-то тосковала по ним душа, а здешняя армия погон не знала ни за облаками, ни на земле). Общегвардейский шеврон на левом предплечье, белоснежные сапоги (старое гвардейское пижонство вне строя), красивый золотой знак «За заслуги» (Сварог их учредил недавно, трех степеней), на златотканом поясе — красивый кортик, сработанный опять-таки по эскизам Сварога (в гвардии новинкой заинтересовались самым живейшим образом и сейчас вместо парадных мечей срочно разрабатывали свои варианты кортиков, каждому полку — особый). Волосы заплетены в высокую строгую косу, весь облик насквозь деловой, как и надлежит. Канилла прищелкнула каблуками, сделала короткий офицерский поклон. Ухмыляясь про себя во весь рот, Сварог неотрывно наблюдал за академиком. Ну конечно, челюсть у него не отвалилась — ученые интриги требуют не меньше искусства владеть лицом, нежели практические. Но все равно видно было, что корифея проняло всерьез. Никак не ожидал увидеть вышвырнутою им из Лицея соплячку в такой роли. «Подожди, сволочь старая, — ласково подумал Сварог, — это только присказка, сказка будет впереди…»