— Крис! Там образ не завершен! Мне нужно вернуться! — я рвалась обратно, но подруга, превосходящая меня в росте, стояла на своем. — Я все сделаю сама, — заверила она, — А ты наслаждайся триумфом из зала. Я вздернула руку вверх, чтобы начать спор, который мне не выиграть, но тут меня окрикнул знакомый голос, что дало Кристине возможность улизнуть. Обернувшись, я увидела Анжелу, которая шла ко мне в компании Ольги и Людмилы Сергеевны. Забыв о приличиях, я бросилась обниматься с опешившими от моей эмоциональности женщинами. — Я так рада, что вы приехали! — бормотала я, задыхаясь от радости, — Это так важно для меня! — Надюха, выглядишь шикарно! — комплименты от Анжелы, как всегда, были на высоте. На мне сегодня было черное платье с длинными рукавами и открытой спиной. Я окинула взглядом ее безвкусное платье в пайетках и широко улыбнулась. Какая разница, насколько модная вещь, если человек в этой вещи просто бесподобен. — И ты тоже, ты тоже, — отозвалась я, смахивая слезинки с глаз. Из-за спины директора школы показались три девочки: рыженькая, кругленькая брюнетка и милашка с косичками. Я раскрыла руки для объятий, ведь ко мне шли мои девочки. — Люба! Вера! Маша! — я радовалась, как ребенок, пока обнимала каждую из них. До начала конкурса оставались считанные минуты, так что мы не успели пообщаться. Я посадила свою группу поддержки рядом с семьей, а сама прошла на место у подиума, хотя на самом деле мое место за кулисами, и я никак не могла перестать нервничать из-за отсутствующего жакета. Конкурс начался, и на подиуме стали мелькать длинноногие модели в нарядах, созданных моими конкурентами. Я отключила внутреннего критика и просто наслаждалась праздником. Я его заслужила. Я здесь, потому что я чего-то стою. Неважно, выиграю я конкурс или нет. Еще осенью я с ума сошла бы от мысли, что допускаю проигрыш, но сейчас я осознала, что мои амбиции не должны ограничивать свободу творчества. В погоне за признанием я потеряла удовольствие от процесса, и все мои работы стали отражением того, что понравилось бы критикам. Но не мне самой. Стиль, тренд, детали, элегантность. Я выверяла каждую мелочь, и этим заработала выгорание. Если бы в моей жизни не случился Булкин, я не вернула бы себе себя, а, значит, и коллекция так и не вышла бы из зоны стагнации. Разрешив себе проявлять чувства во всех красках, я нашла вдохновение и вылила эмоции в одежду, которую сейчас несут по подиуму модели. И да, я счастлива. Даже если моя коллекция не получит наград, я все равно счастлива видеть в этих образах саму себя — искреннюю, любящую и…любимую. Когда на подиум должна была выйти последняя модель, я невольно опустила голову, боясь увидеть ее без жакета — изюминки образа. Эту ткань я ждала из Италии месяц — костюмная шерсть в клетку кричаще-яркого розового цвета. Если сейчас его не окажется на подиуме, я просто не выдержу этого разочарования. Но мне пришлось поднять глаза, потому что зал вдруг удивленно ахнул. Посмотрев вверх, я перестала дышать. По подиуму шел Коля. На нем были широкие черные брюки и мой жакет, надетый на голое тело. Он шел уверенно, хоть и опережая ритм, но, клянусь, в тот момент никому и в голову прийти не могло, что перед ним не модель, а физрук, укравший сердце дизайнера. Яркий свет подчеркивал искрящиеся глаза парня. Он смотрел на меня. И, если бы в эту секунду я смогла оторваться от него, то заметила бы, с каким хитрым выражением лица на нас смотрит Кристина Бондюжкина — спонсор воссоединения физрука и трудовихи. Дойдя до конца подиума, Коля присел на корточки и протянул мне руку. Обомлевшая, я не сразу коснулась его ладони. Просто не могла оторвать взгляда от его сияющих голубых глаз. Кто-то подтолкнул меня сзади, и я буквально упала в сильные мужские руки. Оказавшись на подиуме в ослепляющем свете софитов, я обхватила руками Колины гладкие щеки и пробормотала: — Ты здесь, — мой собственный голос звучал словно сквозь толщу воды. Парень широко улыбнулся, поглаживая пальцами мою оголенную спину. — И ты в розовом пиджаке. Что сказал бы твой отец? Я усмехнулась, ощущая, как по щекам побежали предательские слезы. Конкурсная программа остановилась, и весь зал наблюдал за романтичной сценой на подиуме. — Он сказал бы, что я должен делать что угодно, лишь бы любимая женщина улыбалась, — шепнул Коля, и у меня от его близости закружилась голова. — Так ты меня любишь? — уточнила я, хлюпая носом. — Люблю, Надя. Настолько, что стою на подиуме в розовом пиджаке, — он рассмеялся, и я вместе с ним. — И я тебя люблю, физрук Коля, — едва признание сорвалось с губ, как всему телу стало несказанно легко, словно с души свалился огромный валун. По залу разлетелся умиленный возглас. Дальше по классике жанра должен был состояться финальный поцелуй и титры, но тут Люба неуверенно закричала: — Воды отошли! Я что, рожаю??? Эпилог Эпилог Мы ехали в карете скорой помощи втроем: я, взволнованный Коля и до чертиков напуганная Люба. Сватки повторялись каждые пять минут, и фельдшер предсказал, что скорее всего роды будут быстрыми. Я предупредила Елизавету Александровну, чтобы она бросала дела в Булкине и ехала в Москву, а пока с ее рожающей дочерью побудем мы с Колей. — Аааааа! Как больно! — снова закричала Люба, до боли сжимая наши с Колей руки. Мы оба ни разу не сталкивались с чудом рождения нового человека, так что не знали, как себя вести, чтобы помочь девочке. — Надо отвлечь, — предположил Коля, и Люба активно закивала. — Скажите какую-нибудь глупость! — попросила она, выдохнув на паузе между схватками. Я подняла на Колю умоляющий взгляд, но тот растерянно покачал головой. На нем все еще был розовый пиджак, и я снова прыснула от смеха. Мой физрук был таким милым, что даже в такой стрессовой ситуации невозможно было не улыбаться. — Знаете, почему меня назвали Надеждой? — я взяла инициативу в свои руки и решила рассказать историю, о которой поведала мама, когда я была дома на каникулах, — Меня зачали после концерта Льва Лещенко. Коля сопоставил новость с моим отчеством и удивленно округлил глаза: — Лев Лещенко твой отец⁈ Люба подобралась, присаживаясь поближе: — Вот это кринж! — протянула она. — Что? Нет, конечно! — я замахала свободной рукой. Вторую все еще сжимала Люба. — Просто мама наслушалась той самой песни и вдохновилась. — Какой песни? — не поняла девочка, которая росла на другой музыке. Набрав в грудь воздуха, я тихо напела: — Надежда — мой компас земной, а удача — награда за смелость… Коля улыбался, не спуская с меня глаз, а Люба, крепко сжав наши ладони на очередной схватке, протяжно крикнула: — Ну и криииииннж! Скорая помощь остановилась у роддома, и нам пришлось выйти. Я склонилась над Любой, чтобы пожелать ей легких родов, но та, обняв мою шею, шепнула: — Я назову дочку Надеждой, можно? Я перевела на девочку удивленный взгляд и кивнула. Что, если всем нам в жизни просто не хватает надежды? И только надежда способна исправить все — даже спасти веру и любовь. И вот Любовь, которая вот-вот породит Надежду, наконец обретет свой жизненный компас. Я проводила девочку взглядом, всем нутром ощущая, как за последние полчаса я стала мудрее. — Надя, — Коля отвел меня в сторону от медицинского поста. Ничего не говоря, я прильнула к нему, склонив голову на мужскую грудь. — Прости, что не вернул тебя раньше. Я все убеждал себя, что не нужен тебе. Что я не подходящая пара для такой девушки, как ты, — признался он, водя носом по моим волосам. Я подняла на него глаза и улыбнулась. — А я убеждала себя, что тебе нужна тихая и домашняя девушка, а я только испорчу тебе жизнь, — шепнула я, и Коля возмущенно потряс головой. — Что за глупости? Ты вдохнула в меня огонь и вернула азарт. Мне хочется совершать подвиги и достигать большие цели. Ради тебя, Надя, — кончик его носа коснулся моего, и я неровно выдохнула, — Ради нас. — Значит, у нас есть надежда? — я похлопала ресницами, и Коля вдруг отпустил меня. — Подожди, — попросил он и отошел к посту. Улыбнувшись медсестре обезоруживающей улыбкой, он перевесился через стол и осмотрел содержимое органайзера. Прихватив что-то, он вернулся ко мне и опустился на одно колено. Я тихо рассмеялась, прекрасно понимая, что произойдет дальше. — Надежда Львовна, вы станете моим вечным компасом? — официально спросил Коля, не переставая широко улыбаться. Он взял мою руку и затянул на безымянном пальце пластиковую розовую бирку, какие после рождения надевают на ручки младенцев. Не сомневаясь ни секунды, я ответила. — Да! Конечно, да! Стильная принцесса и ее принц в розовом пиджаке нежно целовались в фойе роддома и никуда не торопились, ведь впереди у них было сказочное «жили долго и счастливо».