Если бы я столь вовремя не подала голос, то наверняка оказалась бы в положении Анны Карениной. – Что? – изумленно клацнула, разомкнувшись где-то над моей головой, волевая челюсть. Её владелец чуть откинулся назад, в недоумении оглядывая возникшее перед ним препятствие. Тонкие крылья носа дрогнули, словно он по запаху пытался определить его значимость. – Какая ещё лиса? – Находка… – мне честно казалось, что голос звучит решительно. Вероятно, так не казалось стоящему на дорожке гражданину: – Чья находка? – теперь в его словах слышалось самое настоящее раздражение, и сразу было видно, что скрывать его он и не подумает. – Вы кто? Что вам нужно? – Мы друзья хозяйки дома… – проявился наконец затаившийся под кустом журналюга, соизволив, видимо, вспомнить, что он всё-таки мужчина. – Мы к ней… – Ну так и идите! – бросил сквозь зубы собеседник, не обращая больше на нас ни малейшего внимания. И устремился вперёд, а мне пришлось ловко извернуться, чтобы не оказаться вынесенной в калитку двинувшими за ним следом джентльменами. – Надеюсь, она жива… – пробормотала я и бегом кинулась в сторону крыльца. Лиса, поджав ноги, сидела на диване в гостиной, и вид имела несколько странноватый. Несмотря на то, что мы уже пару минут стояли прямо перед ней, она упорно косила куда-то в верхний левый угол, моргая красными опухшими глазами. Я на всякий случай туда тоже глянула, но, как и ожидала, ни черта там не увидела. – Лиса, что с тобой? Кто это был? Они что-нибудь сделали? Что здесь случилось? Чего ты ревёшь? – в чём и был хорош наш журналюга, так это в скорости, с которой умел задавать вопросы. – Может воды дать? Может милицию вызвать? Тьфу, дьявол, то есть полицию… Литературно-правовой кульбит привел несчастную в чувство. Она вздрогнула: – Нет, нет, не надо! Хватит милиции! И полиции тоже… Находка наконец обвела нас осмысленным взглядом и махнула рукой, призывая сесть. Я сбегала-таки за водой, и мы с Бубликом устроились в креслах, что стояли напротив. – Всё это просто ужасно! – Лиса выразительно всхлипнула и отхлебнула из стакана. – Я думаю, что… – Про то, что думаешь, давай потом! – торопливо перебила я. Иначе подруга для начала потеряет нить повествования, а потом включит фантазию на полную катушку. – Просто расскажи, что случилось… Лиса прищурилась и сложила губки куриной попкой. Это означало, что я оскорбляю лучшие ее чувства. Но по счастью меня активно поддержал Бублик: – Так… Значит, соседа твоего хлопнули? Это которого ты портрет писала? И когда? Алиска перевела взгляд на него и вздохнула: – Может ещё сказать кто? – Она обиженно передёрнула плечами. – И так я тут вся на нервах… – мы покладисто безмолвствовали и она успокоилась. – Ладно… Короче, сплю утром, никого не трогаю. Вдруг звонки, шум… Вскакиваю – у калитки следователь. Женщина, которая у этого Аркадия убирается, пришла утром, а он в спальне… В башке дыра. Этот гад поволок меня на опознание… А у того вместо головы винегрет… Мне отпечатки снимали… – Стоп, Алиса! – решительно сказала я. – А ну, начни-ка, с самого начала! Конечно, об Алискином соседе я слышала не раз. Даже видела набросок портрета, из-за которого, собственно, они и познакомились. Портретами Лиса зарабатывала на жизнь, получая заказы от богатых клиентов, жаждущих осчастливить потомков своими морщинами, исполненными непременно в масле. С лёгкой руки одной из своих подружек, владелицы художественной галереи, она сделалась весьма модным портретистом, и от заказов у Лисы не было отбоя. Для души она писала пейзажи, натюрморты и всякую забавную живность, которую не менее успешно выставляла в подружкиной галерее. Из-за картины с названием «Спящая Лиза» клиенты в галерее однажды чуть не подрались. Пару месяцев назад, тихим безоблачным вечером, Лиса вознамерилась провести с мольбертом пару часов возле местного пруда. Живописно заросший камышами и тиной водоём имел весьма причудливую форму и располагался в сотне метров от западной части Рыбёшкино, того самого дачного посёлка, где и обитала Находка. Вот тут-то, возле прогнившего деревянного мостика она и повстречалась с соседом, проживающим на противоположной стороне улицы. Он знал, что Лиса художница и воспылал желанием написать портреты, свой и жены. – Идите сюда, – всхлипнула Лиса и, поднявшись с дивана, поманила нас следом. Мы поднялись на чердак, половина которого была переоборудована под мастерскую. – Вот, я тебе показывала… – она откинула с холста тряпку и глянула на меня. – Почти закончила… Бублик хрюкнул и с интересом уставился в лицо блондина средних лет с пронзительным властным взглядом. Портрет и в самом деле был практически готов, оставались незначительные, но необходимые мелочи. – Забавный дядя… Посмотреть бы на того, кто изловчился его шлёпнуть… – Ну уж нет! – резво возразила Лиса. – Мне и с ним самим лучше б никогда не встречаться! – Она в сердцах ткнула в сторону мольберта. – Сидела бы себе тихонько, мазала жирные банкирские рожи… – А чем этот Аркадий занимался? – полюбопытствовал Антошка, продолжая разглядывать подружкино творение. Она дёрнула плечами: – Толком и не знаю… Бизнесмен какой-то… Денег у него чёртова уйма, домина-то видали какой? Я к ним заходила, прежде чем портрет писать, надо ведь понять, что за человек… – И что ты там поняла? – Что денег – куры не клюют! – усмехнулась Лиса. – И что Эмма, жена его, стерва порядочная. Перемкнуло у неё, на мой взгляд, от богатства… – Кстати, – опомнился Бубликов, – а где его жена? И что дальше-то? – А дальше… – глубоко вздохнула Алиска, – хоть вешайся… Вскоре Аркадий пригласил Лису к себе домой. Там она познакомилась с Эммой, которая категорически ей не понравилась. Вела себя Эмма надменно, и чаю хотя предложила, слова цедила сквозь зубы, всячески давая понять, что видит в Лисе нечто среднее между маляром и горничной, пришедшей зарабатывать трудовую копейку. Наша Находка девушка хоть и покладистая, но минут через десять подобного общения начала заводиться. По счастью, сославшись на неотложное дело, Эмма вскоре удалилась, позволив Лисе тем самым восстановить душевное равновесие. Оставшись вдвоём с Аркадием, они обсудили материальную сторону вопроса, договорились о времени. Позировать Лисе он мог лишь пару раз в неделю, что её вполне устраивало. На том и распрощались. – Решили, что сначала пишу его, потом его чёртову курицу… – обращаясь почему-то к портрету, покачала головой Алиска. – Я бы век её не видела, но «мани» были больно заманистые… Аркадий, как и договорились, пришёл в ближайшую субботу в двенадцать. Потом готовые работы осмотрел. Ну лежал у меня там пяток пейзажей… И сразу три купил. Очень, говорит, понравились! Жизненно! Короче, поднялись потом в мастерскую, все прошло нормально. Работать он не мешал, всё, что ему говорила – делал. Помню, даже подумала: «Парой сеансов обойдёмся!» Но не прошло и получаса, как он заявил, что очень торопится. Мне что, ради бога! В следующий раз он снова появился минута в минуту. Предел вежливости! Я, знамо дело, порадовалась… Поднимается наверх. Сажаю его… Не могу место найти, хоть тресни! И так и этак… Ну совсем другой человек, хотя и понимаю, что он! Глаза не те, губы… Грешным делом подумала: не еду ли по фазе? Принялась со светом возиться, вроде кое-как справилась. Даже не вытерпела, спросила: «У вас случайно брата-близнеца нету?» Он засмеялся: «Не отказался бы! Но у меня родни вообще нет… Никого, ни родных, ни двоюродных!» Вопреки Алискиным предположениям, быстро закончить портрет соседа не получалось. – Дольше получаса он не сидел… И каждый раз одно и то же! Словно новый человек приходит! Только разберусь, что к чему – всё, он уже убегает! Я уж со счету сбилась, то ли шесть раз он был, то ли семь! Правда, мы с ним потихоньку общаться начали… Про то поболтаем, про сё… Он, вроде, мужик ничего оказался, нормальный. Рамы принес… Про Эмму свою рассказывал. Так и говорил, что стерва. Как-то сказал, что она хочет, чтобы я написала её в вечернем платье и в каком-то необычном колье… Мне-то что, хоть в бочке с огурцами… Но он объяснил, что колье жутко ценное и сидеть в нём всё время она не может. Оно, мол, всегда лежит в сейфе, принадлежит какой-то корпорации и если его оттуда вытаскивают, то всегда с охраной… Мы с Бубликом украдкой переглянулись, взаимно прикидывая, не сбилась ли с истинного пути наша девушка, привычно начав плутать в дебрях буйной фантазии. – Я думаю… – выставив указательный палец, с воодушевлением набрала Лиса в грудь воздух, но мы с Антоном в один голос дружно возопили: – Не надо! Просто расскажи, что было дальше! Однажды Аркадий опоздал на полчаса. Выглядел он грустным и каким-то потерянным. Увидев его, Лиса в сердцах всплеснула руками: – Бог мой! Ну это уже совсем никуда не годится! Аркадий, мне было бы легче написать с вас целую галерею, чем один портрет! Вот что: мы сейчас сядем, выпьем чего-нибудь или я оказываюсь работать! Гость покладисто кивнул и даже выдавил из себя улыбку. Подсунув клиенту, против чего он и не возражал, рюмочку коньяку, Лиса сумела-таки добиться своего. Аркадий немного расслабился. – Всё пошло ничего, – продолжала Лиса, снова заботливо укрывая холст от посторонних глаз. – Я спокойно работала около получаса, он тихо сидел… Потом принялся вздыхать и, хотя я об этом совершенно не просила, стал рассказывать о жене, что они стали часто ссориться и прочую всякую муру… Когда натура начинает трепаться, писать её чистое наказание! – расстроено махнула руками Алиска, скромно умолчав, что во время работы вволю треплется сама. – Пришлось слушать и кивать. Тут он вроде вспомнил: «Алиса Венедиктовна! Помните, я о колье говорил? Завтра у меня есть возможность привезти его сюда. Я думаю, лучше всего вам сфотографировать его на Эмме, чтобы потом… Ну-у… срисовать с фотографии?» Делать Лисе было нечего, она согласилась. Договорившись, что завтра придёт вместе с женой, Аркадий распрощался. В воскресенье ровно в два часа дня в ворота Находкиного дома позвонили. – А я на чердаке была. Глянула в окно… Батюшки! А там столпотворение! Два джипа огроменных, чёрных… Ещё легковушка… Мужики ростом с мой забор в чёрных костюмах, в очках! Я трухнула, ей-богу! Пригляделась, вижу – вроде среди них Аркадий. Ладно, думаю, открою! Впустила его, за ним следом пятеро ввалились… Рожи, прости, господи… Где их берут? У одного к руке маленький такой чемоданчик чёрненький пристегнут… Аркадий говорит: «Вот, Алиса Венедиктовна, оно самое и есть! Давайте сфотографируемся!» А я сначала как-то замешкалась. Ну растерялась… Поднялись в мастерскую. Аркадий чемоданчик взял, гоблины за дверью остались. Тут я соображаю: «А где ваша жена? Колье надо надеть…» Клиент неожиданно грустнеет лицом и вздыхает: «Алиса Венедиктовна, голубушка! Простите, что всё так выходит… Но мы вчера с Эммой здорово поссорились… Она уехала. Могу я просить вас сфотографироваться в колье вместо неё? Я уверен, через пару дней Эмма отойдёт и придёт к вам сама… – «Большое счастье!» – мысленно хмыкнула Лиса, – …а принести его ещё раз я не смогу. Это, видите ли, слишком проблематично…» Подумав о том, что соседские семейные игры её порядком раздражают, Алиса кивнула. Во-первых, так в любом случае быстрее будет, во-вторых, всё равно деваться некуда. – Заказчики часто с закидонами попадаются, – выразительно глянула на нас Лиса, словно доверяя большую тайну. – Но ничего хуже семейных разборок во время работы и придумать нельзя. Все потом непременно недовольны выражением своей рожи! А мне-то что? Мне что скорчили, то я и запечатлела! – взмахнув ладонями, она сунулась к ближней полке, раздраженно переставляя какие-то баночки. Судя по голосу, подруга начала заводиться. – У них, конечно, проблемы! А у меня – так, козёл хвостом потряс! Да если б я только знала… – Алиска, – досадливо морщась, встрял Бублик, – что дальше? – Дальше!? Дальше мне надо выпить! – вдруг рубанула ладонью воздух Находка и, покинув мастерскую, решительно направилась вниз. Мы с Бубликом торопливо переглянулись и, заинтригованные по самую маковку, скатились следом. Если Находка в этот раз и приукрашивала произошедшее, то делала это в весьма необычной манере и явно здорово волновалась. Догнав хозяйку уже на кухне, мы с готовностью уселись за стол, в нетерпеливом ожидании наблюдая, как она, стоя возле барной стойки, растворяет кусок сахара в зеленоватой жидкости. Как и всякая творческая натура, Лиса полагала, что в волнении ей должен помогать абсент. – Тут он, – выпив, безо всякого предупреждения продолжила вдруг Алиска, активно комментируя рассказ жестами, – вытаскивает из чемоданчика красную картонную коробку. Спрашиваю: «Это что?» Он улыбается как сволочь и объясняет: «Такие украшения нельзя примерять без соответствующего наряда. Это платье. Не волнуйтесь, размер вам подойдёт! Переоденьтесь, пожалуйста, а я пока колье подготовлю!» Как вам это? – Лиса, уперев руки в бока, уставилась на нас свирепым взглядом. Комментировать мы не решились. – Дурацкая, конечно, ситуация, но я плюнула, коробку взяла, хотела выйти. Ну что б переодеться. Аркадий вдруг руками замахал: «Нет, нет, Алиса Венедиктовна, не выходите! Пока колье в этой комнате, покидать её никому нельзя! Охрана вас всё равно не выпустит!» И всё это дерьмо я слышу в собственном доме! – взревела Лиса и жахнула в сердцах кулаком по столу. Мы с Бубликом заёрзали от любопытства, испытывая взаимное желание придушить рассказчицу, если она не прекратит тянуть резину. – Ладно, думаю, дай мне только с тебя гонорар получить … Взяла коробку, зашла за шторку, что возле стеллажей. Коробку открыла… Ма-ать моя! Анька! – предавшись воспоминаниям, она восторженно закатила глаза. – Я такого красивого платья сроду не видала! Шёлковое, бордовое, до полу… Декольте, здесь финтифлюшки какие-то… Я с перепуга в нём едва не запуталась! Только в талии широковато… Чуть-чуть… Одела, шторку отодвинула, вышла. Аркадий увидел – ручки вскинул, головой затряс, короче, изобразил полное очумление от восторга. Потом малость очухался и говорит: «Сейчас наденем колье! Сядьте, как Эмма должна сидеть и я вас сфотографирую!» Кладет на стол плоский атласный футляр… Открывает… – и тут Лиса не иначе как в ступор впала. Она категорически умолкла, монотонно покачивая головой, словно изумляясь чему-то, что могла видеть лишь в своих мыслях. Вежливо подождав пару минут, мы с Антоном в который раз переглянулись. Он многозначительно сжал губы. Осторожно кашлянул. Лиса отсутствовала. Бублик кашлянул дважды. Лиса не возвращалась. – Эк её разобрало! – тихо шепнула я, качая головой. – Чего же такого было в этом проклятом футляре? Эй, Лиса! – позвала я, впрочем, безо всякого толку. И кивнула Бублику: – Налей-ка в стакан водички, пора сбрызнуть девушку, не то здесь ночевать придётся! Вероятно, девушка не так уж глубоко ушла в себя, поскольку шевельнулась и глянула глубоко осуждающе: – Если бы ты, Шмелёва, хоть что-нибудь соображала в ювелирных шедеврах… – она вздохнула. – Ничего подобного я в жизни не видела, а ведь я бывала и в Алмазном фонде! Я вам даже толком описать не могу… Это… это просто чудо! Магический предмет, культовый артефакт… – Лиса! Лиса! – торопливо защёлкал пальцами возле её лица Антон, – не уходи… Держи связь! И, пожалуйста… перестань бредить! За окном уже начинало темнеть, дома меня ждала куча брошенных неотложных дел, а я всё ещё продолжала сидеть на той же кухне, то изумленно охая, то мучась жесточайшими подозрениями, что её владелица самозабвенно лепит очередную свежевыдуманную байку. Сидящий рядом друг детства Антон Антонович Бубликов, похоже, мучился аналогичными чувствами, но прервать рассказчицу тоже не решался. – Только вот точно я не запомнила, в каком именно веке… – продолжала меж тем подруга, – восемнадцатый… девятнадцатый… Короче говоря, где-то в Африке… рядом с каким-то посёлком были эти самые алмазные копи. Копалось там это племя, копалось, и вот однажды… А алмазы, они образуются в такой горной породе, кимберлит называется… – Короче… – затравленно рыкнул Бублик. – Короче, ихний вождь находит кусок такого кимберлита, а в нём три камня… Рядом. Расположены как следы, когда человек идёт. Но самое главное, – что все три алмаза и в самом деле необыкновенно похожи на отпечаток ноги! И окраска у них самая редкая – тёмно-красная, почти чёрная… Тут племя, естественно, впадает в экстаз, начинает плясать, молиться, и всё такое… Находка признается божественным провидением, и название получает соответствующее – «Путь Бога». То есть, считают, что эти кровавые отпечатки оставил бог. Ну дальше, как всегда… У племени его конечно спёрли. И пошло-поехало! Камни стали менять хозяев одного за другим, как правило, оставляя за собой самый что ни на есть кровавый след… В смысле, настоящий кровавый след. О «Пути Бога» стали ходить легенды, говорящие о том, что владеть им никто, кроме того африканского племени не может. В начале прошлого века наконец кто-то решился алмазы вытащить и обработать, не меняя формы. Было сплетено золотое колье, по виду больше напоминающее вязание из бисера… – Алиса пальцами начертила на груди приличного размера перевёрнутый треугольник, – украшенный… – она глянула на нас многозначительно, – пятьюстами семьюдесятью четырьмя бриллиантами! При этом колье необычайно гибкое, оно на ощупь более напоминает плотную ткань. «Путь Бога» находится в самой середине треугольника, именно в таком расположении, в каком и находился в кимберлитовой породе…