Все посмотрели на меня, и я поняла, что еще одного обсуждения больной темы не избежать. Подозреваю, что все мы до сих пор так и не могли до конца поверить в реальность случившегося. – Об этом я могу судить только по словам Эммы! – Я развела руками. – Бубликов одно время занимался криминальной журналистикой, причем небезуспешно. Потом бросил, весьма возможно после того, как влез со своими расследованиями в круг интересов «Ормитса» либо лично Коломатникова. Помнишь, Лиса, несколько лет назад у него были какие-то проблемы якобы по работе? Были да прошли. Коломатников мужчина умный, свой собственный журналист вещь полезная. Я думаю, что изначально Бубликов влез во всё это просто сгоряча. А как же, такое небывалое сходство, захочешь – не отыщешь! Он понимал, извини уж, Алиска, что наша девушка в подобной сумасшедшей истории будет смотреться весьма органично… Половину того, что она будет рассказывать, можно смело списывать на разгулявшуюся фантазию! Вот и объяснил Коломатникову, как ей голову заморочить. А уж когда понял, что тут пошла серьезная игра, обратной дороги уже не было. Коломатников знал, какими проблемами грозят «Ормитсу» действия Самарина и долго не раздумывал. Но провернуть всё это в одиночку, без помощи друга детства Викентия Прунова и его головорезов, он бы, конечно, не смог. И дело у Коломатникова, возможно, выгорело бы, если бы гениальная подстава не засбоила в самый ответственный момент. Как совершенно точно подметила Тайка, люди ради денег на многое готовы! Когда приём «Ормитса» уже закончился, и Лиса спустилась вместе с охранниками к сейфу для «Пути Бога», в комнате появился… – я посмотрела на Сашу. Он слушал меня с интересом, – … агент Интерпола. И Прунов, чьи умственные способности Эмма Самарина оценила весьма скромно, задёргался. Я даже подозреваю, что он не был целиком посвящен в задумку Коломатникова. Да и никто, я думаю, не был! Итак, в комнате происходит небольшая суета, вызванная Сашиным появлением, и Прунов делает то, что первым приходит в голову и то, что ему всего ближе – крадёт колье. Исчезновение «Пути Бога» становится для Коломатникова неприятным сюрпризом. Сначала они даже думали, что колье осталось у Лисы! – Ну да! – возмущенно фыркнула Алиска, – весь дом мне разворотили, паразиты! Я усмехнулась, вспомнив, как мы с Алиской носились по разгромленному дому в ожидании приезда полиции. – И у них происходит раскол. Судя по рассказу Маргарет, Прунов пытался прятаться от Коломатникова, но, думаю, права Эмма – таких обид Дмитрий Сергеевич не прощает. Вероятно, в это время Бубликов и сообразил, что в реальности никакие помощники Коломатникову уже не нужны. Даже сам тогда рассказывал, что «мор» среди охраны начался. Коломатников взялся убирать людей Прунова. Ведь Самарин уже убит и все они стали лишними свидетелями! Находка с горечью хмыкнула: – Да он и мне сказал, что необходимо, мол, спрятаться! Такие, говорит, Алиска, разборки начались, лучше тебе в тихом месте пересидеть! – Да, – кивнула я, – но на самом деле он просто подстраховался. И пистолет спрятал на всякий случай. Мало ли как повернётся! Сидевший рядом со мной Митька скрипнул зубами: – Вот гнида! Если жив ещё – сам задушу! – Нет, – покачала я головой. – Нет больше Бубликова. И убили его прямо на моей кухне. Придушили тем же полотенцем, что и он меня… В комнате повисла гробовая тишина, слышно было только, как с Юркиной вилки обратно в тарелку шлёпнулся соленый гриб. – Когда я сказала ему, что иду к вашим родителям, ребята, – я не могла поднять глаза на близнецов, – он запаниковал… Не мог придумать как меня остановить. Думаю, он пытался как-то задействовать охранников «Ормитса», но где-то прокололся. Коломатников чертовски умный мужик и хитрый. Я не могу что-то доподлинно утверждать, но думаю, когда Бубликов узнал о дяде Пете и тёте Ире, то пришел ко мне не с целью убить. Мне кажется, что он хотел и меня спрятать, но, поняв, что я обо всём догадалась… струсил? Так мы просидели несколько минут молча и каждый, вероятно, пытался для себя понять или объяснить то, что случилось. Света, хлопая на меня припухшими от набегающих слёз глазами, спросила: – Так почему же они его убили? Я покачала головой: – Могу ошибаться, но, думаю, он всё-таки совершил свой последний благородный поступок в жизни – так и не назвал им адрес, где Алиска пряталась… Они знали теперь, у кого искать, но где – не знали по-прежнему. И решили, что узнают с моей помощью. Что собственно и произошло… И тело Бубликова забрали, а меня пока оставили, поскольку решили, что под окнами в машине сидит мой знакомый. Шум бы поднялся. А так куда я денусь? Саша согласно закивал: – Верно. Я тогда в машине ещё долго сидел. И видел троих мужиков, которые четвёртого тащили. И посадили его в машину на заднее сидение, а я решил, что он пьяный. Но вышли они из соседнего подъезда. И в этот подъезд не входили. – Опознать их сможешь? – спросил Юрка, но Саша покачал головой и Юрка озабоченно забормотал. – Надо бы чердачные замки на предмет взлома осмотреть… И камеры… После всех этих разговоров посиделки наши как-то сами по себе увяли. Юркины мозги явно уже работали только в одну сторону, да и все остальные выглядели так, словно безмерно устали. – Ну что ж, друзья мои, вынужден вас оставить! – первым поднялся из-за стола Александр. – Меня ещё сегодня работа ждёт! Был рад всех вас увидеть! После его ухода Юрка со Светочкой и близнецы посидели ещё минут двадцать и тоже засобирались. – Анечке отдыхать нужно! – озабоченно сдвинув бровки, наказала Света. – Вон, посмотрите, не женщина, а сплошной синяк! Оценив сказанное, я переместилась на диван, не без удовольствия наблюдая, как все дружно принялись таскать грязную посуду и расставлять мебель. Что ни говори, в статусе больного есть свои преимущества. Проводив гостей и перемыв тарелки, девчонки пришли ко мне в комнату. Судя по решительному выражению их физиономий, в головах у них родилась какая-то умная идея. – Вот что мы решили, Жужу, – оттопырив указательный палец, деловито сообщила Находка, – нечего тебе сейчас в городе в пыли делать! Завтра же едем в Рыбешкино, будешь в саду сидеть, воздухом дышать. Знаю я рядом в деревне одну старушку, коз держит!.. Утро ни свет, ни заря началось с нытья Находки. Её шлепанье босыми ногами меня разбудило, и не успела я разлепить веки, как на обозримом пространстве моей спальни замаячила её хмурая рожица. Сообщив для начала, что просто не понимает, как нормальные люди могут жить в городе, она в красках живописала свои ночные мучения из-за постоянного дрыньканья автомобилей за окном и прочего ненужного шума. Я охотно с ней согласилась, предложив, раз уж ей всё равно не спится, приготовить нам завтрак. Предложение подругу потрясло настолько, что, не удержавшись на ногах, она снова бухнулась на диван рядом с мирно сопящей Тайкой и немедленно заснула. Я закряхтела с досады и, повернувшись на бок, тоже попыталась уснуть, но вскоре поняла, что это невозможно. Помянув подружку, поднялась и поплелась в ванную. Вскоре я убедилась, что на самом деле день начался не так уж и неудачно. В холодильнике после вчерашнего посещения гостей оставалось много вкусного, а любому нормальному человеку хорошо известно, что убранные в баночки остатки салата гораздо вкуснее стоявшего вчера на столе. Пошарив по полкам, извлекла ещё парочку волшебно пахнущих кулёчков и, оценив их размеры, решила, что не грех будет слопать всё это в одиночку, поскольку мой статус больной имеет преимущество перед всеми остальными. Но как вы, наверное, уже поняли, осуществиться этому не случилось. Одновременно с захлопыванием дверцы холодильника в гостиной послышались шлепки босых ног. Обреченно вздохнув, я напоследок понюхала и поставила салат на стол. – Вон, гляди! – на кухню просунулась взлохмаченная Мегренина голова, – с нашим салатом обнимается! Следом показалась озабоченная Лиса: – Так-так, больная, держите себя в рамочках! Вам вредна нагрузка на печень! Тут я сообразила, что мои боевые подруги настроены весьма решительно. – Вы для начала умойтесь! – деловито рекомендовала я, скоренько набросала на стол тарелки и столовые приборы и уселась сама. Вскоре мы дружно уписывали завтрак, не забывая похвалить себя самих за то, какие мы рукодельные. Пошкрябав ложкой по дну последней салатницы, Мегрэнь вздохнула и, проявляя человеколюбие, взялась варить кофе. Мы с Лисой с готовностью пристроили вытянутые ножки на свободные табуретки, в нетерпеливом ожидании поглядывая на нашу скромную самоотверженную труженицу. Мы не сидели без дела. Мы как могли, помогали ей советом, отчего минут через пять она развернулась, сжимая в правой руке ручку сковородки. – Ещё одно слово… – покачивая сковородкой, выразительно отчеканила она, – и… Нам по пять раз повторять не надо, мы девчонки сообразительные, поэтому мы оставили Мегрэнь в покое и принялись болтать меж собой. И Алиска поделилась со мной мыслями о том, какое, оказывается, сильное моральное впечатление производит на окружающих столь самоотверженное трудовое рвение ближнего. – Раньше я про такое только читала, а теперь увидела собственными глазами! – с благоговейным пафосом изрекла Алиска, за что немедленно получила мокрой губкой для посуды от Тайки. Конечно, они принялись этой губкой кидаться друг в друга, и Тайка едва не проворонила поспевший кофе. Я похихикала вместе с подружками, не забыв, впрочем, напомнить им, что игра эта будет гораздо увлекательнее, если они будут играть в неё на собственных кухнях. Однако совершенно неожиданно эти незатейливые поролоновые кидания навеяли на меня грустные воспоминания. Я вспомнила одноклассника, наши многократные совместные посиделки на этой самой кухне и что к этой самой губке Бублик вечно боялся прикоснуться, словно священник к игральной колоде. Уцепив чашку с кофе, я притихла, съёжилась и стала смотреть в окно. Девчонки ещё немного побузили и тоже стихли. – Жалко всё-таки… – вздохнула через некоторое время Алиска и поджала губы. – Чего? – Вообще… Всего! Мы согласно покивали, оценивая сказанное. – Жалко, что оно оказалось фальшивое! – Тайка глотнула кофе и цокнула языком. – Видно «хлопнул» всех Самарин, царство ему, мужчине, небесное! – Мегрэнь, а ты не… – замялась я, не зная, как закончить. – Проверила, конечно! – хмыкнула та. – Обычная железяка, никакой электроники. Мы снова задумались. Не знаю, кто о чём, а в моей голове снова замешалась какая-то каша, какое-то навязчивое чувство недоделанности или недопонятости. «Если все вокруг сходятся в одном мнении, что Дмитрий Сергеевич Коломатников необычайно умный и хитрый мужик, почему у меня складывается впечатление несообразности некоторых его поступков? Конечно то, что он успел каким-то образом смотаться практически из рук полиции, говорит о его ловкости и предусмотрительности, но… Для чего я сидела в его доме и чего ждала? Пока поймают Мегрэнь и привезут Алиску? Для чего? Для полного комплекта? Или чтобы убедиться, что в наших головах не осталось нужных ему сведений? Почему в доме Прунова он не нашел тайника с колье? Если приезжал за ним? Тайка нашла его, едва войдя в кухню! И ещё… Он фотографировал Алиску и в колье, и без колье. Платье, украденное Пруновым у убитой Олеси Воронцовой, на фотографии было хорошим подтверждением того, что на фото именно Олеся. Но быть в колье на этом снимке «Олеся» не могла, ведь оно в этот момент должно лежать в сейфе «Ормитса»… Всё правильно, на фотографии, которую украла Маргарет из стола своего шефа, Алиска без колье. Тогда зачем было огород городить с колье? Только ради портретов?» – А даже всё равно, что оно фальшивое! – мечтательно закатив глазки, протянула Лиса. – Мне оно очень понравилось. Я бы себе и фальшивое оставила! Я посмотрела на поглощенную сладостными воспоминаниями подружку и вспомнила день, когда мы с Бубликом на пару стояли перед зарёванной Лисой в её доме в Рыбешкино. Разница, как говорится, видна невооруженным глазом. Хотя само колье она и тогда описывала в весьма восторженных выражениях. Прямо перед глазами стоит, как она ручки складывала: «Ребята, представляете, оно как живое… Тра-ля-ля…» И тут я поняла, что что-то в голове моей сдвинулось… – Лиса, а ты Самарина… В смысле, Коломатникова, в несколько сеансов писала? Лиса похлопала глазками, совершая в мозгах плавный переход и кивнула: – Раз шесть, не меньше. – А колье не сразу привёз? – Нет, до этого раза три-четыре был. Сначала рамы привозил, потом только колье. – А потом ты его портрет со зла в «Венецианского купца» замазала? – Ну да, – с некоторой неохотой кивнула она. – Сорвалась. – Ну да… – бездумно повторила я, ощущая, как в груди словно начинает закипать. – Колье тебе очень понравилось… Еще бы, такая куча бриллиантов… Исторический артефакт… Камни, а … И я подскочила, едва не опрокинув на себя чашку с недопитым кофе и, перепугав девчонок, заорала: – Алиска, дай мне Алькин телефон!!! – Что-что?! – вытаращилась Лиса. – Кого? Чей? Алькин? Алевтинин? В галерею? – Ну да! Подпрыгивая с перепуга, она побежала за мобильником. Тайка, вцепившись в свою чашку, молча следила за нами взглядом и глаза её с каждой минутой делались всё больше и больше. – Алевтина! Привет, это Аня Шмелёва! – торопясь, затараторила я, и моей собеседнице понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, с кем же она всё-таки разговаривает. – Аня! Привет! Я тебя сразу и не узнала! Богатая будешь! – Ловлю на слове! – хмыкнула я. – Алечка, скажи, пожалуйста, есть у тебя сейчас Алискины работы? – Алискины? – переспросила Алевтина, недоумевая, – ну да… То есть не совсем… Вчера вечером купили… – я замерла, – «Ворона», а «Купца…» как раз сейчас дядечка обхаживает…