– Наверное, я как мама. В день встречи с моим отцом она поняла, что он тот, за кого она хочет выйти замуж. Полагаю, у некоторых людей так бывает. Ее мама была такой же. Джек помолчал, переваривая ее слова и не совсем понимая их значение. Дженни решила, что хочет за него замуж? Это она хотела сказать? – Джек, ты хочешь продолжать встречаться со мной? – Абсолютно. Ему даже не надо было думать об этом. – Можно мне снова приехать сегодня вечером? – Если хочешь. – Хочу. Что на ужин? – Запеченная курица подойдет? – Звучит здорово. Увидимся в шесть. – У меня есть вопрос, – сказал он. – Когда ты пригласишь меня к себе? – Ну, у меня крохотная квартирка с одной спальней. Там едва хватает места, чтобы развернуться. – Я не против. Ее молчание выдавало, что она оглядывается вокруг на беспорядок, который требовал уборки. – Как насчет этих выходных? Можешь прийти на обед или еще что. – Годится. Положив трубку, Джек сидел и думал о разговоре и о том, что сегодняшний вечер будет большим шагом в отношениях. Поправочка, подумал он. Это не отношения. Это любовь. – Джек Тернер, – обратился он вслух к себе. – Кажется, ты влюбился. Он не знал точно, что думать об этом, но улыбка, поприветствовавшая его в зеркале, говорила о многом. Может, он был готов влюбиться больше, чем думал. Он усмехнулся, думая, что сказала бы миссис Доусон. Джек заехал в офис, оставил там Бринкли, после чего поехал в тюрьму. По дороге заметил придорожный лоток с цветами и представил, как Дженни чувствовала себя вчера после его реакции на ее предложение. Он остановился, купил яркий букет и маленькую стеклянную вазу, чтобы было куда его поставить. Перед тем, как навестить Тома, он зашел в судебное крыло с цветами и вазой, прошел в мужской туалет, чтобы наполнить ее водой, и направился к Службе публичных защитников. Когда он вошел, Дженни разговаривала по телефону, одновременно делая заметки, так что не видела его до тех пор, пока не положила трубку. Подняв голову, она ахнула и прикрыла рот ладонью. – Даже мой бывший муж никогда не покупал мне цветы. И на годовщину тоже. Она встала, обошла стол и обняла его. – Давай, Дженни! – крикнула одна из ее коллег. Дженни повернулась к женщине, улыбнулась, потом рассмеялась. Она легко поцеловала его: – Увидимся вечером. Это был намек, что ему пора. Развернувшись, Джек вышел из офиса и перешел через улицу к тюрьме, где его ждал еще один сюрприз. Когда Том Гордон вошел в комнату и его пристегнули к столу наручниками, он спросил: – Итак, как прошло с Кайлом и Лонни? – У Кайла алиби. Его не было в городе в вечер ограбления. Он был в Орландо на похоронах тети. – А Лонни? – Я еще не разговаривал с ним. Он уехал в рейс. – Когда ты с ним поговоришь? – Надеюсь, в пятницу вечером или в субботу. Я передал сообщение через его девушку. – Как она выглядела? – Худая. Брюнетка. Довольно высокая. – Это Элиз. Хорошо. Она передаст сообщение. – Я сделал вид, что мне нужен свидетель для характеристики. Не хотел, чтобы он подумал, что ты предположил, будто он мог взять твой пистолет и воспользоваться им для ограбления. Том кивнул. – Да, он точно не перезвонит, если будет думать, что его подозревают. Джек посчитал, что «подозревают» слишком сильно сказано, но пока сойдет. «Объект оперативного интереса» было бы точнее. – Я собираюсь подать на снижение залога. Посмотрим, как пойдет. – Ладно, но все равно сомневаюсь, что смогу его заплатить. У меня мало денег. – Думаю, у меня получится уговорить судью Шелтон на что-нибудь, что ты сможешь себе позволить. Но если сбежишь, я самолично тебя выслежу. – Да не сбегу я. Это глупо. Ни разу еще не слышал, чтобы кто-то умудрился сбежать и не попасться. Поручители такого не любят, им дешевле вернуть тебя, и они могут сделать это весьма болезненно. Они чертовски хороши в выслеживании людей. – Может, мне нанять одного из них, чтобы отыскать брата, – пошутил Джек. – Ты не знаешь, где он? – Нет. Я не видел его с тех пор, как он записался в морскую пехоту. Знаю только, что его отправили во Вьетнам. Я даже не в курсе, вернулся ли он живым. – О, он жив. По крайней мере был три года назад. Джек потрясенно уставился на Тома. – Откуда ты знаешь? – Сидели вместе. В смысле, мы не тусовались. Я почти не знал его, когда он жил здесь, но он был в тюрьме. Сидел за кражу со взломом и хранение наркотиков. Джек с трудом осознал неожиданную новость. – В какой тюрьме? – В Рейфорде, – сказал Том название самой печально известной тюрьмы Флориды. – Когда это было? – В восемьдесят девятом. Я был там, когда казнили Банди. Том сказал это с гордостью, как будто это какое-то достижение или минута славы. Джек записал. Он свяжется с тюремным архивом, а также поищет судебные протоколы за время, предшествующее казни Банди. – Ты знаешь, где он совершил кражу со взломом? – Не-а. Мы никогда не говорили так долго. Самый длинный наш разговор длился всего несколько минут. Ну, знаешь, кто за что сел, такое. – Что еще ты можешь мне рассказать? – Он сильно хромал. Я спросил, почему, а он ответил только: «Вьетнам». Больше он ничего не рассказывал, но, полагаю, его там ранили. Джек не знал, что сказать. Казалось странным, что он защищает человека, который видел Рика каких-то три года назад. – Он вышел, пока ты был там? – Не, но должен был выйти вскоре после меня. Это все, что я знаю. Мгновение Джек таращился на Тома Гордона, лишившись дара речи. Собравшись с мыслями после такой сногсшибательной новости, он смог перейти к делу, но разум все еще отвлекался на то, что он только что узнал. В конце встречи Джек сказал Тому, что зайдет на следующий день, чтобы обсудить выступление перед судьей Шелтон, когда они будут просить о снижении залога. Джек планировал сделать это сегодня, но не мог сосредоточиться, так как его одолевали мысли о том, что найти брата может оказаться гораздо легче, чем он думал. – Может, получится вытащить тебя под домашний арест. Ты согласен носить на ноге электронный браслет, который будет отслеживать твое местонахождение все время? – Я слышал о таких. Они показывают, где я?