Это действительно так. Никита приловчился уезжать на Шуваловские дачи в конце учебной недели, чтобы спокойно поваляться в постели, отоспаться и погулять по столице. В таких случаях он никогда не вызывал служебную машину, предоставленную ему Меньшиковым. Лишнее внимание ни к чему. Начнутся ненужные расспросы, подозрения. – Ты думаешь – разрешит? – с сомнением спросил Никита. Он уже наслышался о принципах командира роты. И один из них гласил: никаких послаблений первокурсникам. Начнешь потакать их желаниям – на шею сядут и погонять начнут. Но почему-то этот принцип не срабатывал с Назаровым. Как только Никита подходил к Корчаку и просился в увольнение на выходные, тот без лишних разговоров ставил свою подпись на бланке. Но это ведь Петербург. А здесь намечалась нехилая гулянка в Средних Дубках. Капитан может сопоставить списки ушедших в увольнение в этот день, и запретить курсанту первого курса Назарову высовывать нос из подразделения. – Так мы не будем говорить, что идем в кафе! – фыркнул Васька. – Не переживай, я договорюсь. – Капитан Корчак все равно сообразит, что там намечается, – не сдавался Никита. Блонда только рукой махнул. Он постоянно кичился своими возможностями достигать компромиссов; ему как-то удавалось убалтывать собеседника, что тот соглашался на разумное, как казалось, решение. А на самом деле выгоду имел Блонда. Пронырливость Васьки вызывала раздражение у серьезных ребят, привыкших добиваться всего своими силами. Им все равно приходилось идти к Бертеневу и просить о помощи. Кому-то хотелось съездить в столицу, и начальство с удивительной легкостью подписывало разрешение на увольнение (Никита надеялся, что в его случае Блонда ни разу за его спиной не своевольничал), кто-то с изяществом ящерицы ускользал от нудных нарядов по кухне… Все дороги вели к Ваське. – Если договоришься – сходим, – решил Никита. – И «хвосты» по занятиям не появятся ко всему прочему. Враз перекроют кислород. После уборки территории дали полчаса на приведение себя в порядок и подготовку к обеду. Никита, не теряя времени, сел на табурет возле тумбочки и сделал вид, что занят подшивкой воротничка. На самом деле он решил подкорректировать свое здоровье. Нос уже потек самым серьезным образом. Войдя в медитативное состояние, как учила Оля, он сразу же увидел непорядок в ауре. В районе стоп раздувалась коричневая клякса, из-за которой произошел пробой в энергетическом защитном контуре. Через него шла простуда. Ноги заморозил – получил насморк. И когда успел? Ночью босиком по полу ходил, что ли? Не помнил за собой такую глупость Никита. Тапочки он никогда далеко не убирает. Он сформировал целый рой лечебных «амеб» и сконцентрировал их вокруг пробоя. Понимая, что из него лекарь никудышный, Никита действовал осторожно, чтобы от переизбытка энергии в казарме не полыхнуло. Потом вместо плюшек одни наряды будут за счастье. Начал выдавливать коричневое пятно за границу ауры и одновременно латал дыру. Пятно сопротивлялось, не хотело покидать уютное место. Пришлось усилить давление, бросив на помощь «амебам» «мушек» – свои новые плетения с усиленной регенерацией и подпиткой организма. Удалось. Коричневая дрянь погрозила напоследок своими щупальцами и истаяла. Переведя дух, Никита вышел из транса. Прислушался к своим ощущения. Отлично. Зуд в носу исчез, как будто его и не было. Но вся спина покрылась потной испариной. Хорошо. Болезнь отступила. Глава седьмая Блестя ярко-вишневыми боками, новенькая «ладога-спорт» аккуратно проехала в проем гостеприимно распахнутых ворот, приветливо просигналила дежурному гвардейцу, словно в шутку вытянувшемуся во фрунт и лихо козырнувшему девушке, сидевшей за рулем. Автомобиль свернул на широкую асфальтированную полосу, обсаженную с обеих сторон кленами и липами, докатился до замершего в осеннем воздухе фонтана, который уже не извергал каскады искрящейся воды по причине отключения летнего водопровода и технического обслуживания насосной станции, потом свернул налево. Правая же половина дворца принадлежала отцу и его службам, где проходили все нужные встречи и контакты со столичной знатью и зарубежными гостями. Тамара не собиралась там ставить свою красавицу. И так вся парковочная стоянка забита автомобилями представительского класса. Вон там, ближе к парадному входу, поблескивает хромом отделки легкий изящный «даймлер» помощника министра внешней торговли Карповича – княжна хорошо изучила его машину. Он в последнее время зачастил на прием к папочке. Рядом с ним насупился тяжелой черной мордой немецкий «хорьх» – не иначе господин Вальтер Браухич, полномочный представитель тяжелого машиностроения Рурских земель, пожаловал досаждать своими стенаниями о выделении участка земли под Петербургом для делового центра. И так каждый день. Ну, надо же! Белая «эспада» испанского герцога Игнасио Хосе Албердо, сама похожая на шпагу – такая же остроносая и стремительная! Стоит себе скромно в самом дальнем конце парковки. Опять приехал просить у папеньки руки старшей дочери Меньшикова. Сын герцога, видите ли, с ума сходит по русской княжне Тамаре, спать не может, уже в своих грезах видит ее в пышном подвенечном платье в соборе Санта-Мария-делла-Виттория где-то в Басконии. Девушка за рулем фыркнула. Перебьется! Она ни за что не наденет христианский крест на шею. Ей и в России хорошо, рядом с храмами Дажьбога и Перуна. Возле семейного входа почти пусто, если не брать в расчет многострадальную «ладогу-кросс», которую перегнали обратно из Албазина в родные пенаты. Значит, сегодня во дворце дежурят гвардейцы капитана Марченко. Большая часть из них сейчас находится в официальном корпусе, а здесь, на входе, только пара человек, да еще двое сидят в дежурном помещении, контролируя через видеокамеры парковую зону, подъездные пути и прочие глухие направления. Конечно же, ее заметили, предупредили охрану на входе. Вот уже и прислуга подсуетилась. Венька-привратник, как Тамара в шутку называла молодого расторопного парнишку, взятого на службу в прошлом году, выскочил на улицу и, пролетев широкий лестничный марш одним прыжком, уже стоял наготове, чтобы распахнуть дверцу и после этого отогнать машину на стоянку. Тамара усмехнулась. Она подозревала, что парень больше хочет покататься на двухместном кабриолете, чем выказать свое служебное рвение. Но телячий взгляд, которым он постоянно смотрел на девушку, говорил о его тайном обожании хозяйки сего транспортного средства. Н-да, это все-таки не Гриша Старицкий, хотя по возрасту почти не уступает. Княжна остановила машину и, не глуша мотор, с тихим зубовным скрежетом стала вылезать наружу. Все устраивало ее в этой ласточке, но поездки в университет в строгом дресс-коде (блузка, жакет, темно-синяя широкая юбка до колен с шотландскими клетками) показали, что такого мучения она весь учебный год не выдержит. Всем хороша машина, но в ней нужно кататься как минимум в простой спортивной одежде, а еще в бриджах или шортах – ну так она и покупалась именно для таких целей. С закрытым верхом яркий кабриолет смотрелся неэффектно. Даже девчонки с курса сказали, что надо бы поменять средство передвижения. Для поездок в университет подойдет более солидная и просторная машина. Венька отскочил в сторону и покорно ждал, когда можно будет сесть за руль. – Называется – понты показала, – буркнула сама себе Тамара, незаметным движением рук оглаживая юбку, пока была прикрыта дверцей и корпусом «ладоги». – Добрый день, Тамара Константиновна! – Венька сделал попытку обозначить себя. – Как прошли сегодня занятия? – Больно любопытный, – усмехнулась княжна, щелкнув пальцем по курносому и слегка задранному носу привратника. Парень лишь прижмурился. – Отлично все. Мама дома? – Княгиня только что приехала, буквально перед вами, – отчитался Венька. – А можно круг сделать по парку? Проверю, как движок работает, тормоза. Мало ли что… – Тебе не говорили, что ты очень наглый тип? – поинтересовалась Тамара, захватывая из салона сумочку. Выпрямившись, неожиданно для себя провела ладошкой по плавным обводам капота. Венька улыбнулся, довольный. Он не перешел в своей просьбе некую грань доверия и служебных обязанностей. Да и добродушие на лице красивой хозяйки говорило о возможности сесть за руль кара и сделать парочку кругов. – Ладно, – кивнула княжна. – Протестируй одним кругом… Что ты так жалобно смотришь? Два круга. Тент не убирай, понял? Потом загони в гараж и накрой чехлом. Завтра я поеду на дежурном автомобиле. Предупреди Диму. – А что так? – удивился Венька. – Октябрь еще теплый стоит, а от дождя крыша есть. Можно спокойно до первого снега ездить. «Погодники» рано его не обещают. – Ага, на прошлой неделе прошляпили дождевой фронт, – усмехнулась Тамара. – Ехала домой с черепашьей скоростью, все залито было… Венечка, посмотри на меня, – она усмехнулась, заметив, как парень покрылся рубиновым румянцем. – И на эту красотку посмотри тоже. Как сочетается учебная униформа с кабриолетом? – Не лучший вариант, – согласился парень. Он не был дураком и сразу понял, что хотела сказать молодая госпожа. Тамара оставила Веньку наедине с машиной, а сама прошла в дом. Мать находилась в малой гостиной, где, разложив какие-то бумаги на столе, внимательно их изучала. Надежда Игнатьевна подняла голову, чтобы посмотреть, кто пришел, и улыбнулась старшей дочери. – Привет, ма! – Тамара махнула рукой, подошла к ней и обняла за плечи. – Чем занимаешься? – Разбираю отчеты попечительского совета Дома сирот, – кивнула княгиня на кипы документов. – У нас же в конце года предстоит отчетное заседание, вот и приходится начинать заранее пересматривать весь этот финансовый ужас. Как дела, милая, в университете? – Неплохо. В самом начале думала, что будет хуже, – улыбнулась девушка, вспоминая, как отвоевывала себе право поступать в Экономический университет. Отец, одно время притихший после албазинской эпопеи, снова начал стучать кулаком по столу, надеясь волевым решением сломить упрямство старшей дочери. Ведь уже давно было решено, что Тамара будет обучаться в УМО (университет международных отношений); великий князь никогда ничего просто так не делал. У выпускников этого престижного заведения был широчайший выбор профессий. Но Константин Михайлович всерьез наметил ввести дочь в здание МИДа в качестве важной политической фигуры на североамериканском направлении. Даже уточнил, что нужно сесть в Первый Политический отдел, который и курирует все вопросы, связанные с Североамериканскими штатами, с Британской Канадой и Мексикой. Меньшиков до конца жизни не забудет и не простит американским англосаксам своих страхов за жизнь дочери и подложит им такую свинью, что еще долго янки икать будут за своим океаном. Конечно, вес и авторитет будут набираться постепенно, но пока Константин Михайлович жив и в добром здравии, он сумеет расставить на ключевых постах своих людей. А тут доченька взбрыкнула, как молодая кобылка, и решила по-своему. Какая-то паршивая экономика! Пусть ею занимаются те, кто любят считать деньги на банковских счетах и дальше прибылей ни хрена не видят! Меньшиков сознавался самому себе в предвзятости по отношению к такой важной вещи, как экономика, но упорно отождествлял ее с торгашами и спекулянтами. Кто и должен заниматься экономическим процветанием империи, так это купцы. Вот там их место. Аристократы должны упрочивать положение страны в совершенно других сферах. Отец в запале ярости даже не поинтересовался, почему произошел резкий поворот от намеченной цели. До сих пор мечет молнии, как Перун-громовержец. А мог бы выслушать дочь, которая порывалась рассказать об истинной причине смены своих желаний. – Тамарочка, может, пока не поздно, передумаешь? – мать внимательно посмотрела на дочь. – Время еще есть, можно перекинуть документы в УМО, отец ради такого дела подключит связи. – Ему и без связей легко все сделать, – фыркнула Тамара. – Мама, я решила окончательно и бесповоротно. Все. Может быть, если мне станет скучно, я пойду на второе высшее и стану дипломатическим работником. – Уверяю, потом скучно никак не будет, – улыбнулась Надежда Игнатьевна, намекая на будущее замужество дочери. – И учиться станет тоже некогда. Тамара изменила свои планы по какому-то наитию, возникшему, правда, не на пустом месте. Основным доводом для принятия решения стал невероятный по восприятию сон, когда она лежала на жестком и грязном топчане в таежной избушке и ждала помощи. Проанализировав все моменты, оставшиеся в памяти, она вдруг поняла, что ей дан сигнал из информационного поля, развернутая матрица ее будущего. А раз так – это будущее связано с управлением мощной корпорацией, и, возможно, не одной. И без экономического образования держать в руках такую махину не получится. Только вот какой путь приведет ее к такому странному событию? – Мы будем обедать без папы или дождемся его? – на всякий случай спросила Тамара. Не хотелось снова выслушивать его бесконечные намеки на ошибочное решение, на беззаботность и игнорирование родительской мечты. И вот такая постоянно работающая лесопилка, изрядно портящая настроение, изо дня в день. Правда, последний месяц папочка поутих и вел себя довольно спокойно, когда объявил, что некий молодой человек по имени Григорий, которому семья Меньшиковых кое-что задолжала, прибыл в столицу. Тамара, впервые услышав о приезде Старицкого, вспыхнула и зарделась малиновым цветом. Ей казалось, что прошлое осталось позади, а свое будущее с Гришей она не связывала, хотя и благодарила его мысленно за спасение. Теперь все было направлено на решение тех задач, которые молодой волхв открыл перед ней в магическом сне. Хотя, кто знает, может, он будет играть какую-то ключевую роль? Недаром его приняли за настоящего хозяина «Изумруда». Сплошной символизм. И все же княжна честно признавалась себе, что сделай Григорий первый шаг, она может изменить свои взгляды на их будущие отношения. Старицкий, по словам отца, поступил в ВВА. «Этот стервец развернул решение приемной комиссии на сто восемьдесят градусов! – хохотал отец. – Подумать только: опоздал к поступлению, но прошел с большим запасом прочности! У него знания с багажом на все годы обучения!» Ну да, она рада за него. – Отец просил немного подождать, – Надежда Игнатьевна похлопала дочь по руке, давая понять, чтобы ей не мешали. – Через час в гостиной. Как раз Катя из гимназии вернется. – Ладно, я у себя тогда буду, – Тамара упорхнула в свою комнату, быстро переоделась и села за компьютер. Почта забита всякой ерундой. Предложения вступить в какие-то дурацкие клубы для идиотов-мажоров, которым нечем заняться в жизни. Пустопорожнее прожигание денег и времени. А имена-то какие! Балахнины, Сергачевы, Басмановы – самые титулованные роды, сыночки под сенью величия своих отцов! Да ну их! Переживут. Знаем мы их клубы! Это реальный накат на Меньшиковых, чтобы породниться. Пусть карман шире распахнут. Некоторые ребята сами по себе вполне неплохие и достойные для ухаживания и как будущие кандидаты в мужья, но слишком уж патриархи кланов в их семьях всесильны и мощны в своих амбициях и воле. Сломаются мальчики и лягут под старших. А Тамаре нужен независимый от чужого мнения, пусть и родственного, супруг. Княжна закусила губу. Она вспомнила, что поменяла номер телефона и почему-то до сих пор ожидает, что Григорий позвонит ей. Вот дура! Кстати, отец передал ей листок с адресом сетевой почты волхва. Куда только она его закинула? Даже не посмотрела и не забила в адресный слот. Или в этом поступке – порвать с прошлым? Ну, если все время ты, голубушка, вспоминаешь этого мальчика, значит, прошлое стоит рядом и никуда не собирается исчезать. Просто досада переполняет душу на все произошедшее. Какой-то сумбур после освобождения, нежелание кого-либо видеть, сплошные обвинения в предательстве тех людей, которые бывали в их доме и оказались причастными к тем событиям. Скорее всего, поступлению в университет экономики способствовало нервное состояние, и как результат – необдуманность и поспешность. Так ли важно ей встречаться со Старицким? Вот главный вопрос в отношениях. Нужно сейчас разобраться, чтобы потом идти вперед. Мальчик ей нравился – она не отрицала очевидного. Но одновременно Тамаре казалось, что молодой волхв остался в Албазине, в том прошлом, о котором она до сих пор думала с содроганием, которое напоминало ей периодическими болями от фармагиков. Да, прошлое не отпускало. Вот и Григорий снова рядом. Отец все-таки сдержал слово и поспособствовал поступлению Старицкого в Военную академию. Ну, для него это место в самый раз. А папенька все равно что-то мутит или скрывает детали происходящего. Вокруг Тамары идет возня – она ощущает ее всеми чувствительными точками ауры. Это неприятно. Девушка решительно свернула окно почты. Потом. Надо подумать и не делать поспешных выводов. Она, в конце концов, не девка-перестарок, торопиться с важным шагом не стоит. Только почувствовала облегчение, как в комнату влетел ураган. Катя, ставшая больше похожей на отца, такая же высокая, как и старшая сестра, затормошила ее с приветственным кличем диких охотников за пещерными львами. Словно кучу лет не виделись. Удивительно, но даже грубоватые отцовские черты придавали Катерине шарм, а вкупе с глазами, носом и темно-русыми волосами матери вылепили очаровательного неугомонного бесенка, начавшего осознавать притягательную силу красоты. Будучи младше Тамары на два года, Катя тоже встала в символический «лист ожидания» в среде аристо. Охота на княжон Меньшиковых не прекращалась, даже после того как Константин Михайлович резко ограничил визиты представителей некоторых родов, а кого-то вообще не пожелал видеть. И все равно гадания на кофейной гуще продолжались. А что может быть слаще слухов и домыслов? Вот и изощрялись аристократы от скуки. Великий князь посмеивался и говорил, что раньше праздничных выходных на Коловорот – в день зимнего солнцестояния – все может оставаться слухами и не более. Слова отца насторожили Тамару. Готовился какой-то подвох. И сколько бы она ни пробовала вытянуть толику информации у матери, отца и даже у Галины, знающей все, что происходит в доме, все хранили молчание или пожимали плечами. Праздник Коловорота – это недельные выходные, когда империя погружается в бесконечные балы и гостевые посиделки, праздничные представления и массовые гуляния. «Жуткая обязаловка, – пугала Катьку Тамара, сама с ужасом ожидая очередных бесконечных пустопорожних дней. – На тебя будут смотреть, как на породистую лошадь, и оценивать прелести. Потому что мы нужны только для одного дела, а думать за нас будут мужья». Катерина хохотала до слез и заявляла, что тогда она вообще замуж не пойдет, если ей навяжут такого прыткого и деятельного супруга. Бездействие, по ее словам, угнетет ее до гробовой доски, только не собственной, а чужой. Она же просто прибьет мужа. И Тамара верила ее словам. Такая точно не будет сидеть ровно на пятой точке, которую сейчас аппетитно обтягивало домашнее платье в горошек. – Пошли обедать! – приказала Катерина. – Все наши уже за столом. Даже папа соизволил прийти пораньше. Потом письмо своему герою напишешь! – Чего? – изумилась Тамара, непроизвольно кидая быстрый взгляд на экран, где в виде подвижной заставки летали миниатюрные драконы и пачками сжигали огнем дурацких рыцарей, пытавшихся срубить мечами хоть одну голову у крылатых тварей. – О каком письме ты говоришь? – Да ладно тебе! – махнула рукой сестра. – Я же сенсорик, чувствую твои мысли, которые как будто в мясорубке побывали! Вся как кошка растрепанная! Слова насчет сенсорика были правдой. У Катьки после первой инициации проснулся дар, как и у матери. Правда, его еще предстоит развивать, но и того, что узнали волхвы, достаточно для вывода. Сенсы идут нарасхват в любой сфере применения: и в гражданской, и в военной. Будущее младшей сестры было предопределено. Не пропадет. А вот как быть Тамаре с ее рангом Берегини? К чему он, для каких надобностей? Защищать мифического любимого? И где такого взять в наше рациональное время? Взаимная страсть и любовь кого угодно утомят за пару лет. Пф! Надоест просто! Не нужен никому щит Берегини. – Ах ты, негодяйка! – вскочила Тамара и бросилась к кровати, чтобы схватить подушку и как следует отшлепать бесенка. – Вздумала в моем ментальном поле копаться! Да я тебя! Ничего я не пишу, понятно! Он уже забыл обо мне! Пока сам не пришлет письмо – даже ни словечка, ни буковки! Катерина, захлебываясь от смеха, выскочила из комнаты Тамары, промчалась по коридору к лестнице, спускавшейся в гостиную. Так они обе и вломились туда, распугивая столовую прислугу. Но за стол сели чинно, пожелав приятного аппетита родителям и погрозив кулаками улыбающемуся беззубым ртом Сашке – младшему брату. – Как учеба? – Константин Михайлович отложил в сторону газету. Этот вопрос он задавал чуть ли не каждые три дня. У Тамары сложилось впечатление, что отец ждет ее покаяния и просьбы исправить дело. – Коллектив дружный? Ага, что-то новенькое. О сокурсниках стал спрашивать! – Неплохой, – дождавшись, когда ей в тарелку нальют суп, она взялась за ложку. – Много ребят из знатных родов, не все из них в столице проживают. С Урала трое, сибиряки есть, смоленские, киевские… – А из смоленских кто? – заинтересовался великий князь. – Лазарев Антон и Даша Ташкевич. В экономическом университете не было раздельного обучения, как в гимназиях и школах, и совместное времяпровождение юношей и девушек в аудиториях не нравилось некоторым ревнителям старины. Люди, наезжавшие на ректора университета по этому поводу, были известными меценатами и депутатами Думы. Но и сам ректор не лыком шит оказался. Господин Ушаков имел большую поддержку со стороны императорского попечительского совета и других прогрессивных аристократов. В общем, кусались, бодались – но продолжали двигать науку и учебу вперед. – Ого! Ташкевич! Серафим Сергеевич, часом, не отец ее? – оживился Меньшиков. – Думаю, так и есть. Дарья Серафимовна она, – кивнула девушка. – Я с Серафимом по молодости в кадетском училище лямку тянул, – пояснил довольный отец. – Потом несколько лет военной службы на западной границе. Он там и остался, а я вернулся в Петербург. Значит, теперь в Смоленске живет… – Так и есть, – работая ложкой, подтвердила Тамара. – Папа, я могу брать по утрам служебный «кросс»? – А что с твоей машиной? – Неудобно в униформе туда-сюда скакать. Решила на прикол до лета поставить. – Так не скачи, а веди себя как подобает великокняжеской девушке, – ухмыльнулся Меньшиков. – Легко рассуждать, когда на тебе брюки, – не согласилась с отцом Тамара. – Пусть уж ласточка стоит в гараже. Мы потом на ней в Курляндию с Катькой поедем. Бабушку навестим. – Троим там не уместиться, – сестра-язва никак не могла угомониться. – Ты с Гришей – это понятно. А я где буду? В малюсеньком багажнике? Родители почему-то при этих словах переглянулись. – Катька! Еще слово про… – Тамара внезапно замолчала, решив, что не стоит так реагировать на шутки младшей сестры. В семье, как она с ужасом поняла, за нее все давно решили. Осталось дело за малым: уломать взбрыкнувшую дочь и достичь какого-то компромиссного решения. Ладно, что еще не обвиняют в черствости. Кстати, мама, узнав о роли Старицкого в спасении дочери, решительно захотела с ним встретиться. Тем более что сейчас он в Петербурге. Теперь не отвертеться. Капать на нервы начнет с удвоенной силой. Они все сговорились – вот что это значило. Еще ни одного официального визита, а уже давление по всем фронтам.