– Так и сказали? – засмеялась девушка. – Конечно! Сидят и усмехаются. Ну, думаю, теперь разбегайтесь кто куда. «Сфера» как раз покрывает площадь приемного зала, а вот господа из комиссии будут находиться за ее пределами. Они на подиум стол подняли и сверху на меня смотрели, как на подопытного кролика. Формирую «сферу» и одновременно вылепляю на ладонях пару световых шаров. Шары выкидываю за пределы защиты, накрываюсь куполом и сразу же, пока они не ослепили комиссию, открываю портал в Навь, чтобы некомпенсированная энергия не разнесла помещение. В комиссии сидели два иерарха, но и они только в последний момент сообразили, что остались без защиты. «Сфера»-то не дает своими размерами уменьшить зону поражения. Хлопнуло, конечно, знатно, но зато все живы остались. Тамара расхохоталась. – Выходит, ты одновременно сформировал несколько плетений и даже не понизил свой энергопоток? – догадалась она. – Ага, – отхлебнул кофе Григорий. – Мало того, я еще подзарядил старцев, пока они орали от испуга, что я совсем с ума сошел, творить такое не на учебном полигоне, а в помещении. Правда, потом оба сразу же подписали протокол приема. Без лишних слов, как только поняли, что их аура перенасыщена силой. Так что на пару лет дольше проживут. Были довольны, как медведи, пережравшие меда. – Вот ты им выдал! – фыркнула княжна, взглянув на Григория. Она вдруг поняла, что ей не хватало такого общения. Парень, сидевший напротив нее, не искал ее благорасположения, не добивался внимания через родителей, а просто пришел и успокоил. Высший пилотаж в магии Старицкий уже продемонстрировал, когда снял блок с ее ауры. Этот трюк стоил многого. И не просто снял, еще и спас, выкрав из-под носа у бандитов. Жаль, что папочка уже замыслил какую-то каверзу на праздник Коловорота. Если бы Григорий догадался попросить помощи у дядюшки Кондратия – глядишь, и был бы представлен семье Меньшиковых. А он сидит и время теряет, теленок неразумный… От таких мыслей, скачущих блохами в голове, хаотично и без всякой логики, Тамара пришла в замешательство. Помощь отца Григорию в поступлении в Академию и покупку для него небольшого дома на Шуваловских дачах княжна считала обыкновенной благодарностью за свое спасение. Девушка всерьез считала, что великий князь Константин скоро объявит о своем решении выдать дочь замуж за какую-то неизвестную личность, потому что всех известных он разогнал поганой метлой по подворотням Петербурга. Меньшиков создавал новое окружение, и для этого требовались люди с незапятнанной репутацией. А как их привлечь? Только браком. Конечно, захудалого дворянчика Тамара в мужья не получит. Как минимум – знатного дворянина. Но кто на горизонте может встать вровень с ней? Папочка же не читает списки кандидатов за ужином. – Значит, у тебя все хорошо, – медленно попивая кофе, сказала Тамара, чтобы заполнить возникшую паузу. – В общих чертах – да. Константин Михайлович укрепил мой тыл в виде арендованного дома и личного водителя, – Григорий замялся. – Странно все это. Не стоило так выказывать свою благодарность. Хватило бы и поступления в Академию. Тамара удивленно приподняла бровь. Отец обмолвился матери, что купил дом специально для Старицкого, оформил на него все документы. А сейчас слышит, что всего лишь аренда. Вероятно, не хотел говорить напрямую, опасаясь, что Гриша отвергнет такой дар. Учитывая, какие надежды с Тамарой связывает великий князь, неказистый особнячок совсем ничего не стоит. Так, баловство. – Ну, а ты как себя чувствуешь после всего этого? – Григорий неопределенно обвел рукой пространство вокруг. – Я слышал, что тебя поднимали на ноги сильные лекари, профессора магической медицины. – Оживили, – скривилась Тамара. – Сколько они у меня крови высосали, ты не представляешь! Сплошные тесты, анализы, проверки! Месяц валялась в Императорской клинике, но потом поняла, что так могу пролететь с поступлением. На самом кончике успела заскочить. – А почему – экономический? – полюбопытствовал Григорий, но Тамара могла поспорить, что этот вопрос был риторическим, а ответ волхв прекрасно знает. Ведь он тоже был в том сне. – Порой наши поступки кажутся сначала спонтанными и глупыми, но через несколько лет понимаешь, что выбрал верную дорогу, – туманно ответила девушка, замечая, что Григорий сделал мелкий кивок. – Ладно, хорошо посидели. Пора мне. Обещала к обеду быть дома. Может, тебя подвезти до Шуваловских дач? – Ты знаешь, где я живу сейчас? – Папа рассказывал, – девушка пожала плечами. Они вышли на холодный ветер, и Тамара поежилась, плотнее запахивая расстегнутый в кафе плащ. Григорий молчал. Ему хотелось быть рядом с девушкой, но позволять ей быть его личным водителем не собирался. – Я еще погуляю по городу, – ответил он и, помявшись, задал вопрос: – Тамара, ты на меня не сердишься? – За что? – удивилась княжна. – Ты эти свои комплексы выброси из головы. – Я втянул тебя в авантюру… – Никуда ты меня не втягивал, – открывая дверцу ладоги, отрезала Тамара. – Это мне надо разобраться в своих отношениях с людьми, предавшими меня. Я такая злая, что лучше никому не попадаться мне на глаза. И Косте Краусе скажи, если встретишь его в Петербурге, чтобы не вздумал искать у меня прощения. – Передам, – уныло кивнул парень. – Ты бы мне номер телефона дала, а то старый не отвечает. Спряталась, хитрюшка. – Скину на сетевую почту, раз очень просишь. Папа передал мне твои координаты, – ответила девушка, и вдруг ее словно что-то толкнуло. Она приникла к холодной щеке Григория губами и резко отпрянула. – Пока! Не теряйся! – Пока! – пробормотал волхв, держась за щеку. – Теперь неделю лицо мыть не буду. Он еще долго смотрел вслед яркому пятну машины, выделявшемуся среди черно-белой ленты движущегося потока, потом развернулся и пошел по направлению к набережной, улыбаясь от накатившего на него тихого счастья. Сгущающиеся свинцово-серые тучи наконец-то разогнали слоняющихся бездельников из зарубежья, и теперь можно было спокойно пройтись вдоль парапета, обдумывая итоги встречи. Самое главное, что выяснил для себя Никита – княжна Меньшикова на него совершенно не сердилась, просто в пылу злости, эмоционального отката и медикаментозного отравления забыла, что существует человек, спасший ее. Теперь оставалось самое неприятное и страшное: объявить, кем он является на самом деле. Дед предупреждал Никиту, что на зимний Коловорот им предстоит объявить дворянскому обществу о возрождении рода Назаровых, чтобы разом пресечь все спекуляции и наезды некоторых любителей халявы на чужое добро. Благодаря расследованию столичной группы генерала Сайдахметова неожиданно прекратилось финансовое давление на предприятия и концерны Назарова. Этим нужно было пользоваться. Великий князь Константин признался, что хочет внести сумятицу в протухшее болото аристократической знати. Ему нужны верные люди, не обязательно подведенные под вассалитет, но на которых он может опереться. Назаровы в любом случае всегда считались богатым родом, но слишком осторожным, чтобы приближаться к сановной верхушке. Патриарх намекнул Никите, что пора устранять этот пробел. Хватит бояться. Да, Никита придерживался такого же мнения, но все свои надежды связывал с Тамарой. Ему хотелось быть рядом с ней, но предлагать руку и сердце в тот момент, когда он меняет имена и фамилии как перчатки, казалось неразумным. Если княжна его не проткнет своим ледяным мечом в пылу дикой ярости, тогда можно строить дальнейшие планы. Задумавшись, он почувствовал, что в кого-то влетел. Жертва его невнимательности утробно охнула и укоризненно произнесла: – Молодой человек! Набережная, смею заметить, не такая узкая, чтобы умудриться воткнуться в одинокого прохожего! Никита с испугом взглянул на невысокого человечка в длиннополом плаще в фетровой шляпе, из-под которой блестели стекла очков, и пробормотал: – Извините, сударь, задумался! – Ничего, бывает, – добродушно ответил мужчина и приподнял шляпу. – Впредь не закрывайте глаза! – А я вас знаю! – воскликнул Никита, вспомнив, где видел этого человека. – Вы же пассажир из седьмого купе! Поезд Вологда-Москва! Фамилия… Его рот мгновенно был запечатан крепкой ладонью невзрачного дяденьки. А голос стал из елейного жестким, с металлическим отливом: – Юноша! Не забывайтесь! Вы просто ошиблись, понятно? Никита кивнул, показывая глазами, что руку можно и убрать. – Крайне неосмотрительно, крайне, – мужчина в шляпе покачал головой, но ладонь убрал. Показал жестом, что желает поговорить, и облокотился на парапет. Никита присоединился к нему, внимательно разглядывая стылую невскую воду, текущую черной лентой в обложенном бетоном канале. – Или у вас память весьма цепкая на лица, либо вы безнадежно неисправимы. Помните, что я сказал в момент расставания? – Что влез не в свое дело, – подсказал Никита. – И что нужно ходить осторожно. Тогда я делаю вывод, что вам известны те люди. – Да, эти ребята не дружат с законом, – спокойно ответил господин Ласточкин по прозвищу Шут. – Впрочем, как и я. Не испугал своей откровенностью? – Когда я знаю, с чем имею дело – успокаиваюсь, – улыбнулся Никита. – Надо полагать, вас хотели перехватить с грузом? – Ох, какой нынче циничный молодняк пошел! – негромко воскликнул Шут и с любопытством поглядел на парня. – Все-то они знают, ничего не боятся! Нет, ничего я говорить не буду, но кое-что вы обязаны знать… Как вас зовут, если не секрет? – Григорий, – не моргнув глазом ответил Никита. – Гриша, вы действительно будьте осторожны. Ибо эти персонажи скоро будут в Петербурге. Здесь их крысиное гнездо. Если встретите человека по кличке Лобан – бегите от него подальше. Я подозреваю, что его лучший спец по перехватам курьеров – Мотор – точит зуб на некоего молодого человека. И он злопамятен. Нравитесь вы мне своим… энтузиазмом. Сам таким был. Ласточкин со вздохом распрямился, поправил шляпу и похлопал по руке Никиты. – Всего хорошего, Григорий. Будьте счастливы и осторожны. Впрочем, я бы не отказался еще раз с вами встретиться. Заинтересовали вы меня. Не против? – Ну, если снова столкнемся лбами – тогда точно поговорим, – Никита пожал протянутую ему руку и зашагал вдоль парапета, ощущая между лопаток внимательный взгляд Ласточкина. Насчет этого человека молодой волхв иллюзий не строил. Он еще в поезде сообразил, что столкнулся с курьером, перевозящим ценный груз, имевший криминальный след. Недаром Шут обмолвился, что Лобан является его врагом. Так что парочка «шпионов», посаженных в ауру Ласточкина, не помешают. У Никиты появилась мысль о создании интерактивной карты, отслеживающей нужных ему людей и передающей данные на некое устройство, которое и будет контролировать сигналы с «жучков». А вот как его создать – надо крепко подумать. Чувствуя небывалое воодушевление, от того что сегодняшний день принес больше положительных эмоций, Никита решил еще немного погулять по городу, даже несмотря на непогоду. Из туч, нависших над крышами столичных зданий, посыпался мелкий снег, а вдоль набережной пронесся холодный ветер. Поежившись, Никита торопливо свернул в сторону и затерялся в разноликой толпе горожан. Глава восьмая – Раз вы решили остаться после обязательных занятий на моем курсе, то знайте, что преподаваемая мною система не предусматривает балетных па и театральных постановок, – человек, стоявший напротив жиденького строя в семь человек, заложил руки за спину и, резко выговаривая фразы, едва заметно покачивался с носков на пятки. Было ему не меньше сорока лет, но вся фигура, похожая на подвижную ртуть, говорила о большой физической силе, которую навряд ли угадаешь по сухопарому телу. Инструктор был облачен в легкие тренировочные трико и простую темно-зеленую майку. Босыми ногами он стоял на полу, нимало не заботясь о том, что здесь полчаса назад закончились основные занятия. Зал, в котором проходили тренировки волхвов, проектировали и строили с учетом специфики занятий. На стенах висели поглотители магической энергии, представлявшие собой матовые полированные пластины, которые легко можно было смонтировать и повесить на стены и так же легко снять, если какая из них вышла из строя. Энергия, аккумулированная в панелях, использовалась для нужд Академии. Ну, например, при отключении электричества, что случалось частенько в зимний период во время балтийских штормов, задействовали аварийные аккумуляторы. «Энергетический банк», шутили про такие аварийники в Академии. Никита, как и шесть его сослуживцев, преимущественно те, кто собирался квалифицироваться в боевые маги высшего уровня, с первого по третий курс, записались к Алферову – высокоранговому волхву-инструктору по рукопашному бою. Свои умения он передавал только тем, кто принял решение идти в боевые части. Остальным можно поставить умение защищать себя и близких, и только. Война, если она и произойдет, не коснется их в той мере, как тех, кому выпадет честь служить в полевых войсках. А здесь большинство только ради будущей выслуги и по дворянскому служилому закону. Все дворяне должны пройти службу. Точка. Ну, кроме тех, кто будет заниматься разработкой магических плетений в Коллегии иерархов. Таких чистюль Алферов презирал. Именно из своих побуждений он не осел в пыльных кабинетах ученых мужей, а выбрал военную стезю и никогда не жалел об этом. – Сегодня – наше первое занятие, – произнес инструктор, продолжая покачиваться. – Не далее как неделю назад я провел выпуск старших курсантов. Теперь вы начинаете курс обучения. Кто из вас доживет до окончания учебы – выйдет отсюда грамотным боевым магом с великолепной подготовкой и умением действовать в любых ситуациях. Время хорошенько подумать о своем шаге у вас есть. Кто уйдет – задерживать не буду, но и слова плохого в спину не скажу. В ответ – гробовое молчание, особенно тяжелое в большом пустом зале с матовыми панелями, которые тускло отражали свет нескольких десятков стоваттных ламп. – А пока я хочу понять, с чем имею дело, – Алферов наконец сдвинулся со своего места и прошелся вдоль ряда. – Ваши навыки, предпочтения, стили боя – все станет понятно. Мне нужно знать, как корректировать методику под разнобойные системы и объединить их в один комплекс. «Неужели это возможно? – удивился Никита. – Обычно мастер предпочитает ломать старые и вбитые в голову навыки, стереотипы. Каким образом Алферов будет подстраиваться под каждого из нас?» – Сейчас мы проведем спарринги, – пояснил волхв-инструктор. – Я разобью вас на пары. Покажите, что умеете. Поясняю сразу: рукопашная схватка идет не только на физическом уровне, но и на магическом. Работайте ту школу, по которой учились. Нападайте, защищайтесь. По моему сигналу начинаете, по моему сигналу и заканчиваете. Уяснили? – Да, мастер! – рыкнули курсанты. Никита скосил глаза. Он стоял правофланговым, так как был выше всех ребят, собравшихся здесь. Рядом с ним молча созерцает противоположную стену красавец Аджой Гурамов, черноволосый горец, сын кахетинского князя, курсант второго курса. Волхв двух стихий, но больше «воздушник», чем «огневик». Дальше идут Борька Гусев с параллельного потока, любитель поскабрезничать и по-материться, но с талантом виртуозно играть на гитаре; Алтан Мирзоев, казанский княжич, умеющий камлать так, что вызывает видения и впадает в боевой транс вроде берсеркера. Он уже на третьем курсе, но снобизмом не страдает. Любит помочь младшим. Дальше уже идут только второкурсники: Кирюха Губарев, Толик Шаховский и Степа Куракин. Все волхвы объединены в один взвод, но приписаны к разным ротам, так что знают друг друга вполне хорошо. Инструктор прошелся еще раз из конца в начало и поочередно ткнул пальцем в грудь Губареву и Гурамову. – Первая пара, – объявил он. Дождавшись, когда парни встанут на маты босыми ногами, отошел в сторону и показал жестом, что остальные должны покинуть зону спарринга, сесть на скамейку, которую защищала прозрачная панель, чтобы отражать магические выплески. Сам инструктор тоже спрятался за ней и дал короткий свисток. Никита с интересом наблюдал за сослуживцами. Что Кирюха, что Аджой – оба были худощавыми, невысокими, но с удивительной пластикой. Руки их то и дело взлетали вверх и обрушивались друг на друга. Аджой, как понял Никита, применял «хридоли», одну из разновидностей грузинского боевого искусства. Сразу было видно, какая у него отточенная бросковая и ударная техника. Вместо ножа княжич использовал магические клинки, выращивая их прямо из воздуха. Кирилл больше защищался, отбиваясь короткими огненными стрелами и успешно ставил «шильд». В воздухе гудело напряжение, пахло озоном и еще чем-то неуловимо едким. Отражающие панели то и дело вспыхивали от попаданий снарядов и, дрожа, впитывали поражающую энергию в свои аккумуляторы. Вот Аджой присел и нанес сокрушающий удар клинком по ногам, но Губарев в великолепном броске через себя ушел от губительного смерча с льдистым отблеском. Длинная трель. Окончание боя. Чуток запыхавшиеся курсанты прошли на скамейку. Алферов встал и предупредил: – Сейчас я не буду давать никаких оценок. Проанализирую бои по записям, ведущимся с четырех камер, и на следующем занятии доведу до вас основные замечания и нашу дальнейшую работу. Вторая пара: Гусев и Шаховский. Никита сразу понял, что и этот спарринг будет идти с магическим перекосом. Здесь не было ничего странного. В первую очередь ребята оказались носителями дара и используют его по назначению. Методы все те же: ошеломить противника каскадом ударов, преимущественно составляющих основу Огня и Воды. Это могли быть шары, ледяные копья, ножи, клинки, рассыпающиеся в воздухе острые как бритвы снежные крупинки, секущие кожу не хуже тех же ножей. Удивительно, как спортивно-тренажерный зал не развалится от бесконечных выплесков энергии. Вот Борька Гусев попробовал провести обычный прием подсечкой, и не ожидавший от него такой смены движения Толик попался как младенец. Ноги его подкосились, и он рухнул на маты, даже не догадавшись откатиться в сторону. Контрольный удар ладонью в переносицу, точнее, обозначение удара – и свисток к окончанию. Парни садились чуть смущенные, особенно Толик, понимавший, что позорно провалил бой. Он примостился рядом с Никитой и пригладил потную прядь волос к макушке. – Надо было его первым бить, – негромко сказал Никита. – Увлекся магическими атаками. Борька вовремя сообразил, что против тебя одним лишь «хлыстом» и «булавой» рубиться невозможно.