К счастью, продолжать диалог не пришлось (он Полину смущал), поскольку к машине подошла Мария. — Борь, езжай без меня, — сказала она шоферу. — Машину просто загони в сарай, потом разгрузим. Он кивнул, после чего попрощался с женщинами и запрыгнул в кабину. — Пойдем в нашу пирожковую? — предложила Матушка. — Посидим, поболтаем. — Я как раз этого и хотела. Посоветоваться с тобой нужно. Только коньяк пить я не буду. — А я и не предлагаю. И без него как бухая. Погода, что ли, всему виной? — Нервы, Машенька. А еще сигареты. — Она отобрала у нее новую и сунула обратно в пачку. — Слишком много куришь в последнее время, даже палец пожелтел. — Ты не куришь и не пьешь, мужик у тебя на работу хорошую устроился, а выглядишь почему-то плохо. Не всегда, сегодня. Дурно спала? — Можно сказать, не спала совсем. — И рассказала Матушке о пропаже Маткара. За разговором они преодолели расстояние до пирожковой. Зашли, заказали, сели. Их столик за вешалкой был, увы, занят. Пришлось у двери располагаться, а там поддувало. — В полицию обратиться нужно, — обдумав услышанное, выдала Мария. — Он у тебя бедовый, мало ли что. Но я бы на твоем месте сначала вещи его проверила. — Он ничего не украл! — Не про это я. Взял ли он с собой что-то? Если сбежал, то не без смены белья же? — Зачем ему сбегать? У нас все хорошо. А теперь, когда у него еще и работа появилась… — Может, поэтому? Как работа появилась, так отпала надобность в опекунше (а ты для него в первую очередь она). Мужику хочется иногда от мамкиной сиськи оторваться, чтобы чувствовать себя большим и сильным… Полина приготовилась возражать, но тут заметила, как изменилось лицо Марии. Всегда суровое, спокойное, можно даже сказать, монументальное, как вырубленное из камня, сейчас оно поплыло. Сморщились губы, на носу собрались складки, щечки задрожали, а глаза наполнилась слезами. — Ты плачешь? — ахнула Поля. Сколько она знала Матушку, ни разу не видела ее в этом состоянии. Та махнула рукой, схватила горсть бумажных салфеток, уткнула в них лицо и выбежала за дверь. Полина за Машей. — Думала, сдержусь, — хныкала та, точно девочка. И утирала слезы и сопли вмиг отсыревшими салфетками. У Поли был нормальный носовой платок в сумке, она протянула его ей. — Хорохорилась, что все мне нипочем… А как начала тебе про опекунство да сиську… Не выдержала! — Я не обиделась, не волнуйся. — Ты ж моя девочка. — Мария погладила ее по голове. — При чем тут ты? Говорила тебе, а имела в виду себя. — Ничего не понимаю. — Ленька — предатель. Он схемы мутил с помощником Львовского. — Этим или сбежавшим? — Мне Носорог про теперешнего рассказал, Голдберга. Он среди бомжей да алкашей вербует каких-то курьеров, а Ленька ему в этом помогает. И вот я уверена, что не из-за денег. Хочется ему настоящего лидерства. Стать пророком мечтает (скрывает это, да меня разве проведешь?), мессией, повести за собой огромную толпу. — Нет, Леня не такой. Он просто доверчивый, обманули его. — Он бы сказал. Бросился бы ко мне за помощью, ведь в «земных» вопросах я лучше разбираюсь. — Она то ли засмеялась, то ли заплакала. — Но лучше, не значит хорошо. И меня обдурили, втянули в грязную игру. И как умело действовали, через близкого — Ленька бумаги подсовывал мне на подпись. Не все, некоторые. Всегда на бегу, чтоб я изучить не успела… Козел! — Я все равно в это не верю, — упрямо мотнула головой Поля. — Леня честный. — Ты многого о нем не знаешь. Я образ его обелила, как смогла, с лучшей стороны вам представила лидера нашего. Говорила, что он денег с прихожан не брал, но это не так. Просто они до церковного руководства не доходили. Леня крал пожертвования, когда служил, икону старинную на копию тайно поменял. Бухал тогда, да. На водку деньги нужны были. Да чтоб долги отдавать за щедрость хмельную. Сейчас не колдырит, а кайфа хочется. Упиться властью, как когда-то водкой, даже интереснее. И для здоровья пользительнее. Мария шумно высморкалась в платок, скомкала его и швырнула в урну. — Другой тебе куплю, — сказала она. — Прости за истерику. И иди лучше домой, мне от твоих утешений еще хуже становится. Она скрылась за дверью пирожковой, а Поля потопала к метро. Глава 4 Он потрясающе спал! Наработавшись, надышавшись чистым воздухом, приняв душ в чистенькой ванной с обилием мыльно-рыльных принадлежностей, включая одноразовые станки и зубные щетки, Баграт заварил себе чаю, прилег, намереваясь выпить его, когда остынет, но тут же отключился. А когда открыл глаза, уже рассвело. Хлебнув холодного чая, он встал с кровати, подошел к окну. Пасмурно, снега нет. И все равно красиво. Все же в жизни за городом есть особая прелесть! Умывшись и одевшись в рабочее, Баграт покинул комнату. В общежитии имелась кухня, на ней работники готовили себе еду. Брать продукты можно было из большого холодильника, в маленьком каждый хранил свое и подписывал контейнеры, как это делают в больнице или офисе. Баграт решил пожарить себе яичницу, сделать тосты и овощной салат. Полный список работ на сегодня он еще не получил, но судя по тому, что предстояло сделать до обеда, за день он упахается. Пока готовил, думал. Благо никто не мешал: в кухне он находился один. Итак, он работает на Лешего! Теперь понятно, почему хозяин этого поместья так оберегает свою частную жизнь — боится, что кто-то узнает в респектабельном бизнесмене Кирилле Андреевиче бандита, державшего в страхе столицу в лихие девяностые. Мало, конечно, осталось тех, кто дожил до наших времен, но если Носорог еще небо коптит, есть и другие. Но имеется еще одна причина всему этому: Леший оберегает семью. Уже вторую. Интересно, откуда она у него? Из рассказа Рафика Баграт понял, что после гибели дочерей Леший с катушек слетел. В таком состоянии не до построения отношений. Тем более сгинул он. Что не умер, теперь очевидно. Скорее всего, инсценировал свою гибель и свалил из страны. А теперь вернулся да не один. Девочке из видения Баграта, этому светлому ангелу, лет двенадцать. Во внучки годится, но… Не сходятся, как говорится, пазлы. Дочь? Более вероятно. Ее могла родить Лешему очередная мисс или суррогатная мать, оплодотворенная в клинике. Но Баграту почему-то казалось, что эти двое не кровные родственники. И не потому, что девочка чистая, а старик настоящий монстр. Если верить Носорогу, у упыря исключительной доброты дочки рождались. «Ангелочек несчастен, — еще вчера сделал вывод Баграт. — Он мается, находясь не там, где хочет, и не с тем человеком… Он чужой девочке! Как и этот дом с окрестностями. Все в имении создано для нее, а малышке хочется сбежать. Были бы у нее крылья, перемахнула бы через высоченный забор и улетела под облака…» Яичница пожарилась. Салат тоже был готов. Баграт заварил себе чаю и уселся за стол. Только приступил к завтраку, как в кухню, позевывая, зашел Алмаз. Сегодня на нем была подростковая пижама, называемая кигуруми, а под мышкой не еноты, а кот. Мужчины поприветствовали друг друга. Животина тут же запрыгнула на табурет и стала клянчить еду. Баграт отрезал ему сосиску, но Алмаз не разрешил давать. — Барсик на диете, — сказал он. — Вроде не толстый. — На лечебной. У него с желудком проблемы. Пришлось из хозяйского дома выселить, чтоб его там не баловали. — Он подошел к кофеварке и стал выбирать, чем себя побаловать. Остановился на латте. — Выпущу только погулять да поиграть с Гелей. — Можно вопрос? — Если о хозяевах, то нет. — Он невинный: кем девочка приходится Кириллу Андреевичу? — Вроде внучкой. — Ее зовут… — Ангелиной. — Очень ей имя подходит. — Да уж. Не ребенок, а чудо какое-то неземное. Алмаз согнал Барсика с табурета и сам его занял. Кофе он пил шумно, а сушками хрустел так, будто ветки ломал. Баграту это мешало думать, и он ушел пить чай на улицу. Стоял на крыльце, смотрел на макушки сосен, облака, нависающие над ними, на клочок чистого голубого неба и летающую под ним белую голубку. Хороший знак, решил Баграт. Значит, у него получится помочь Ангелине. Как именно, он пока не знал, но твердо пообещал себе сделать все возможное и… Невозможное тоже! Пока Баграт пил чай, проснулся еще и садовник. Оказалось, и ему требовалась рабочая сила. Сам он только растениями занимался, а клумбами, вазонами, арками — разнорабочий. Теперь понятно, почему Сафар не находил времени к врачу обратиться, пахал с утра до вечера. Быстро помыв за собой посуду, Баграт отправился на трудовые подвиги. Он не успел сделать и половины намеченного, как его позвал Павел. — Молодец, хорошо справляешься, — похвалил его он. — Не надумал еще на постоянку? — Чтобы загнать себя как Сафар? Нет уж, спасибочки. — Не сравнивай себя с ним. Ты богатырь, а он обычный мужик, которому нужно кормить огромную семью у себя на родине. Мы предлагали ему помощника нанять, но так бы он в зарплате потерял, поэтому отказался. — Когда его выпишут? — Нескоро, он еще в реанимации. — Но я подписывался только на неделю. — Да ты не торопись. Привыкни сначала к месту. Потом, может, еще насильно тебя выгонять придется, — хмыкнул Павел. — У тебя тут, в парке, еще много дел? — Врыть лавку нужно и мусор собрать. — Это потом сделать можно. А сейчас надо машину разгрузить. Вот эту. — И указал на грузовик, который медленно катил к дому. — Тебя встретит Анна и все объяснит. С этого момента ты в ее распоряжении.