Глава 10 — Арсен Павлович, можно вопрос? — Алексей лихо рулил одной рукой, высунув вторую по локоть из окна машины. Арсен терпеть не мог, когда он так делал. — Валяй. Только обеими руками за руль держись. — А почему Маркелов Грек, если он татарин? — Алексей убрал руку с окна. — Да пес его знает, — Арсен и в самом деле не знал. — Когда я с ним познакомился, он уже был Грек. Почему, я не интересовался. Любопытство оно не всегда полезно, Леша. — А мне больше Шерхан нравится. Я вообще в детстве любил «Маугли», но мой герой там Акела. А ваш? — Мой что? — Герой ваш. Ну кто вам в детстве из них больше всех нравился? Из «Маугли»? — Мне Каа. Алексей покосился на босса и умолк, и Ямпольский удовлетворенно уставился в окно. Болтовня парня отвлекала, а ему сейчас хотелось подумать. Из головы не шли слова Рината, стоило закрыть глаза, перед ним вставала она. Серьезная, повзрослевшая и красивая до невозможности Агата. Приехав домой, Арсен нашел в интернете несколько публикаций, где упоминалась Агата Дворжецкая, вывел ее фото на большой экран, занимающий едва не половину стены, а сам сел напротив. Впился взглядом, жадно рассматривая чуть бледное лицо, большие глаза, полные, будто припухшие, губы. Несмело, очень несмело стучалась мысль, что Ринат прав, что может, стоит прислушаться и отпустить боль, которая вот уже четыре года сжирает его изнутри. И только однажды он смог забыться. С ней. Девочка-одержимость. Девочка-наваждение. С ней он пускай ненадолго, но почувствовал себя живым, и после больше ничего похожего не испытывал. Ринат прав еще и в том, что Арсен сознательно не заводил отношений с женщинами. Предпочитал девочек-эскортниц из модельного агентства Навроцкого. Так может в самом деле ее найти? Но если он найдет Агату, больше никаких отелей. На таких как она только женятся. Ямпольский пробил в том же интернете — она до сих пор не замужем. Неужели, это и правда шанс? А может у нее кто-то есть? Мигом накрыло, когда представил, что какой-то мудак на ней лежит голый, даже в глазах потемнело. Если есть, значит, отвалит. Арсен найдет Агату и заберет замуж, а она родит ему детей. Сына. Он помнил, как это, когда в доме есть ребенок. А потом представил Агату в своем доме, как она по лестнице спускается, одной рукой держится за перила, а другой придерживает большой живот… И дыхание как перекрыло. Да разве он бы позволил ей ходить? На руках бы носил, куда сказала бы, туда и нес. Для чего тогда нужна ему сила, что толку в сильных руках, если они не держат женщину, которая носит его ребенка? Арсен даже выдохнуть боялся, чтобы не спугнуть видение. Агата — его семья. А почему нет? Три года назад он не удержался, отправил Семена к Агате домой просто узнать, как она. Может, что-то нужно? Но она улетела в тот же день, в который принесла ему запонки. Прекрасная работа, талантливая девочка, бесценные руки. Он бы целовал эти руки, стоя на коленях, если бы она позволила. Арсен каждый день проверял свой швейцарский счет с надеждой, что она снимет деньги. Но скорее всего, второй чек постигла участь первого. Агата отказалась от его денег, потому что сам Арсен отказался от Агаты. Завтра он отдаст распоряжения найти как связаться с Агатой. Здесь начнет работать дизайнер и бригада строителей. Ямпольский уже вернулся в дом, но жил на первом этаже, на второй поднимался только в гардеробную. А в детскую и вовсе ни разу не вошел, так и не смог. Глянул на улыбающуюся Агату на экране. Для нее он сделает все по-новому, чтобы было куда ее привести, хоть был уверен, что Агате это не так важно. Зато важно ему. Арсен попросил принести из хозблока картонные коробки и распахнул дверь в детскую. Все так, как было при Пашке, сердце привычно кольнуло, но Арсен уверенно ступил внутрь. Мягкие игрушки лучше сложить в полиэтиленовый мешок, а книги — в коробки. Книг было много, он покупал сыну сказки на четырех языках, Пашка перенял его способность, уже в свои четыре учил английский, немецкий и французский. И словари тоже все есть… Это еще что? Арсен с удивлением покрутил в руках общую тетрадь в школьной обложке. Откуда она взялась? Школьников в доме не было. Открыл и узнал Леркин почерк, присел на детскую кровать, аккуратно застеленную пледом, и вчитался в первые строки. Закончил читать далеко за полночь. Исписанные страницы закончились, а он все сидел, глядя перед собой невидящим взглядом и бессильно сжимая в руках тетрадь. Это был дневник, жена начала вести его с самого первого дня, как встретила Арсена. Она сразу влюбилась, как и он, она видела его интерес. Но боялась. Боялась своего сводного брата Рината, который был влюблен в сводную сестру и изводил ее своей любовью. Угрожал. Запугивал. Преследовал. Просил, задаривал подарками. И везде, во всем, был с самого начала. Потому никого и не нашли, что искал Маркелов. Это он убил Леру с Пашкой, он не смог справиться со своей ревностью. Почему она молчала, почему не рассказала? Теперь он знает, что искать и в каком направлении рыть. Знает, кому мстить. Хотелось просто поехать и убить Рината. Задушить. Или вырыть яму и закопать его живьем, а самому сесть в тюрьму. Но нет, это слишком щедрый подарок для убийцы его семьи, Арсен не доставит ему такого удовольствия. Он придумает изящный ход, под который никто не подкопается, и никто не будет знать, что это месть. Больно царапнуло — еще несколько часов назад он думал, что в этом доме снова появится семья. Что у него будет сын. Ямпольский одернул себя — довольно, ему не нужна семья. Внутри больше нет места ни для какого другого чувства кроме ненависти. Он смотрел на экранную Агату, теперь она казалась слегка обиженной. Арсен подошел к экрану почти вплотную. Поднял руку и прикоснулся к ее губам, прижал ладонь к щеке. Стекло холодило кожу — правильно, ведь это ненастоящая Агата. Настоящая Агата живая и теплая, она выйдет замуж, родит мужу детей, который будет любить ее и беречь… Боль тоже была настоящей, будто грудь разрезали и сердце вынули. Арсен достал запонки. Он редко надевал их — слишком личным, интимным был этот подарок, чтобы он мог позволить себе делить еще с кем-то Агату. В груди ныло, будто там была открытая рана. Арсен открыл сейф, где хранил все, что напоминало о его семье — фотографии, обручальные кольца, Лерины драгоценности, Пашкин первый зуб… Поцеловал запонки, сложил в футляр, задвинул в самую глубь и с силой захлопнул дверцу сейфа. Точно так же он спрячет воспоминания о ней в самый дальний угол памяти, затолкает подальше и захлопнет дверцу. Вернулся в гостиную, Агата по-прежнему безмятежно улыбалась с экрана. Он коснулся улыбки костяшками пальцев. — Спасибо тебе, бриллиантовая девочка, что благодаря тебе у меня целых несколько часов снова была семья. И прощай. Щелкнул пультом и выключил Агату из своей жизни. За три месяца до событий в прологе Я почти научилась жить без Арсена. Если долго не видеть, не знать, не искать встреч, а главное, держаться на расстоянии в тысячи километров, можно очень сносно существовать. Я даже сумела убедить себя, что счастлива. Пока не узнала о его свадьбе. Новость привезла мама. — Слышала? Ямпольский женился. На какой-то малолетке. Вот знаешь, не ожидала от Арсена, столько лет за своей Леркой страдал, а тут раз-два и свадьба. На Сейшелах, конечно, где ж еще. У нее дочка, маленькая, три года кажется, так все говорят, один в один Арсен. Он ее уже и удочерил, хоть не признается, что его. Видно, заделал девице ляльку, теперь она объявиться решила, он сразу и женился без разговоров. А она хваткая, хоть и молодая, от таких как Арсен только и рожать, это ж какой генофонд зазря пропадает! Говорят, Ямпольский совсем с ума сошел от нее, пылинки сдувает, а смотрит как, ты б видела! Наташка говорит… Агата, Агатка, что с тобой, дочка? Я потеряла сознание прямо на террасе ресторана, куда привела их с Янушем поужинать. Персонал отпаивал меня водой, они решили, что мне стало плохо от духоты, хоть вечером было вполне свежо. Я тогда по-настоящему заболела, с высокой температурой и апатией. Не могла ни спать, ни есть, просто лежала с открытыми глазами. Казалось, я лежу на дне глубокого омута, руки и ноги связаны, сквозь толщу воды доносятся звуки, но я не разбираю ни слов, ни смысла. Спас меня Януш. Он все время сидел рядом и держал за руку, а однажды обнял, прижался щекой к щеке и сказал еле слышно: — Агата, не оставляй меня одного, пожалуйста, мне без тебя очень-очень плохо. Я будто очнулась, будто меня вытащили на берег пусть обессиленную, но живую. Больше я не умирала снаружи, а внутри я уже не жила. Как нарочно изводила себя, часами рассматривая их фото с Сейшельских островов, куда Арсен возил свою молоденькую жену. Сердце ныло словно в него вогнали ржавый нож, яд разносился по всему телу, отравляя мозг и съедая душу. Оказывается, раньше я не знала, что такое ревность. Почему-то совсем не ревновала Арсена к женщинам, которые у него были и, если верить интернету, были в каких-то невообразимых количествах. А к этой девушке я не просто ревновала, у меня все внутри горело, я сама горела и сгорала, постепенно превращаясь в пепел. Она была совсем юной, я смотрела на ее фото и молча кричала. Почему? Ну почему она, а не я? Худенькая, щуплая, особенно рядом с Арсеном его жена выглядела совсем беззащитной. А от вида его руки, уверенно лежащей то на ее талии, то на плече, мне хотелось умереть. Особенно, когда я думала об их дочери. Если это правда и Арсен ее отец, то по срокам их роман приходился как раз на то время, когда мы с ним… Нож проворачивался, растравляя и без того кровоточащую рану, и я точно бы сошла с ума, если бы не проблемы с братом. У него уже два года как диагностировали сахарный диабет, пока мы обходились без инсулина, но они с мамой очень нуждались в моей помощи. А потом в одночасье все изменилось так, что я не могла поверить. Брак оказался фиктивным, Эва женой Арсену не была ни дня, а была… Я не могла о таком мечтать даже в самых смелых своих фантазиях. Стремительный развод и новый брак Эвы Ямпольской породил очередные грязные слухи — через семь месяцев у нее родился сын. И даже муж Эвы — двухметровый красавчик Макар Демидов, наследник империи Демидовых, который обоих детей объявил своими, не мог заткнуть рот злопыхателям, утверждавшим, что ребенок от Арсена. Пока Демидов не засудил несколько особо рьяных ресурсов, только тогда страсти поутихли. Зато поползли слухи, что демидовские знаменитые прииски перешли во владение Ямпольского. Это вызвало очередной поток сплетен, но у меня уже не было сил вникать, потому что нашу семью постигло настоящее горе. Януш стал жаловаться на частые головные боли, диабет начал прогрессировать, подключили инсулин. Провели полное обследование и в затылочной части головы обнаружили опухоль. Доброкачественную, операбельную, но на его болезнь ушли все мои сбережения, и денег на операцию не было. В кредите мне отказали, потому что я уже выплачивала один займ, и я вернулась домой, чтобы попробовать взять кредит на маму. Но нам везде было отказано, и тогда я решилась. Может быть, где-то совсем глубоко, втайне даже от себя, я просто хотела его увидеть. Если раньше встретиться с ним было нелегко, то сейчас это оказывается и вовсе невозможным. Своей бизнес-империей Ямпольский управляет из закрытого офиса, а его компаниями руководят наемные директора. Но я все равно считаю, что в том офисе, в который я когда-то приходила, мне могут помочь попасть к нему на прием. Вхожу в просторный холл, сердце бьется часто-часто, как и семь лет назад. Я неплохо научилась владеть собой, но руки все равно предательски дрожат. Как и семь лет назад протягиваю администратору на входе визитку со своим именем и записку, что прошу встречи с кем-то из руководства. — Дворжецкая Агата Янушевна? — переспрашивает администратор, глядя в монитор, и с ее лица постепенно сползает приветливая маска. — Сожалею, Агата Янушевна, но вы у нас в списке лиц, которым отказано в допуске. Простите, — добавляет она чуть ли не шепотом. Я отхожу от стойки с пылающим от стыда лицом. Еще и визитку свою ей под нос совала! Эксперт-геммолог международного класса! А меня выставили на улицу как нашкодившего щенка… Господи, как же хорошо, что я не стала спрашивать о Ямпольском, точно бы ткнули носом, что это его личное распоряжение. Щеки горят, слезы застилают глаза, но мне не хочется их вытирать, потому что кажется, на меня смотрят все — и охрана, и администраторы, и даже клининг-работница, протирающая стеклянную дверь. «Фонд Эвы Ямпольской «Дари надежду» — читаю я на огромном баннере на фасаде офиса и достаю телефон. Гугл-карта показывает, что офис фонда Ямпольской через два квартала, и я просто по наитию направляюсь в ту сторону. Если бы я и здесь оказалась в «черном» списке, то ничуть бы не удивилась, но меня принимают быстро, и со мной очень приветливы. Конечно, прием ведет не сама Эвангелина Ямпольская, а ее сотрудники. Мне попалась очень милая и приятная женщина, она внимательно читает все, что я ей написала и просматривает выписки из клиники по диагнозу Януша. — Я очень сожалею, — говорит она с искренне сочувствующим видом, — но наш фонд помогает матерям-одиночкам, больным раком. Ваш случай не соответствует нашей направленности, вам следует обратиться в фонд, который помогает больным деткам… Выхожу на улицу и чувствую, как силы внезапно покидают. Ноги отказываются держать, я падаю на первую попавшуюся скамейку и рыдаю. Он в очередной раз меня бросил, именно тогда, когда так нужна его помощь. А помнит ли он меня вообще? И стал бы помогать? Зачем тогда я все помню??? — Если такая прекрасная девушка плачет, то она либо разочаровалась в любви, либо попала в беду, — слышу голос и поднимаю голову. Угадавший и с первым, и со вторым явно стоит того, чтобы на него посмотреть. Возле меня, сложив руки на груди и вытянув длинные ноги, сидит молодой мужчина. Поймав мой взгляд, с готовностью улыбается, и первое, на что я обращаю внимание — его губы. Красиво изогнутые, они чуть кривятся в улыбке, напомнив мне… Никого не напомнив. Никого.