Его глаза злые и прищуренные, я смотрю неверяще, качаю головой, но он делает шаг ко мне, и я отступаю. Не представляю, что он ко мне прикоснется. Медленно снимаю белье и ложусь на кушетку, от стыда и обиды слезы сами катятся из глаз, быстро вытираю их и отворачиваюсь. Когда датчик в меня входит, вздрагиваю и обхватываю себя за плечи. — Леша, выйди, — слышу хриплое. Арсен стягивает пиджак и набрасывает мне на бедра. Я снова беззвучно реву и думаю, что лучше бы я улетела на своем самолете. Зачем он меня нашел? — Беременность семь недель и четыре дня, — говорит врач. — Кто это, еще не видно? — Арсен говорит все так же хрипло, но его голос мне сейчас также ненавистен, как голос Тагира. — Не раньше, чем недель через пять, а то и больше. — Ладно, это не имеет значения, я хочу сделать ДНК-анализ прямо сейчас. Смотрю в упор, но Арсен избегает моего взгляда, а когда я встаю, чтобы одеться, даже отворачивается. Это то, что мне нужно. Неторопливо подхожу к двери, а потом с силой ее толкаю и вылетаю в коридор. Бегу, слышу, что за мной гонятся, но я не дам ему убить моего малыша. Не дам проткнуть себя иглой только чтобы кое-кто убедился, что ребенок его, пускай думает что хочет. Если получится найти выход, там можно будет устроить представление с привлечением прохожих, а если повезет, нарваться на полицейский патруль. Но сегодня с везеньем полная катастрофа — впереди тупик, сзади слышны шаги, и я подбегаю к крайнему окну. Распахиваю и вскакиваю на подоконник. — Агата, стой! — слышу окрик. Смотрю вниз — невысоко, всего лишь третий этаж. Клянусь, если он сделает хоть шаг — прыгну. — Стой, сумасшедшая! Поворачиваюсь, тяжело дышу, он тоже тяжело дышит, и это не от бега. Ямпольский достаточно тренирован, чтобы запыхаться от минутной пробежки. В упор смотрим друг на друга, вижу в его глазах все ту же ледяную ярость. И… ненависть? — Вернись, Агата, все равно будет как я скажу, — он переводит дух. Едва сдерживаюсь, чтобы не показать средний палец. Это совсем уже детский сад, и я просто качаю головой. — Только не надо делать вид, что тебе нужен этот ребенок, — говорит он, и до меня доходит. Он думает, что я играю, сам привык играть и считает, что я лишь повышаю ставки. Вряд ли мне есть, что терять. Поворачиваюсь к окну, чтобы шагнуть вниз, как вдруг с наружной части окна начинает опускаться роллет, и я беспомощно хватаюсь за пластиковые плашки. — Успел, Арсен Павлович? — в коридор вбегает Алексей, а я сползаю по откосу и прикрываю руками живот. Все равно не дамся, буду кусаться, отбиваться, если хочет, пусть меня связывает. Помощников у него достаточно. — Успел, Леша, иначе она бы прыгнула. Я чуть не поседел. Совсем безбашенная, — Арсен трет лицо, а потом говорит глухо, обращаясь ко мне: — Значит так. Сейчас ты едешь со мной. Ждем две недели, делаем анализ по крови, черт с тобой. Если ребенок Тагира, просто уйдешь. Если мой, — пауза, он сглатывает, со свистом втягивает воздух сквозь зубы, — останешься жить в моем доме. Родишь ребенка и уберешься нахер, поняла? Леша, в машину ее. Да, и еще. У нее на правом плече татуировка. Татуировку убрать. Снова сглатывает, шумно выдыхает и уходит, засунув руки глубоко в карманы. А я так и лежу, свернувшись клубком и прикрывая руками живот. Пускай Леша как хочет, так и сгружает меня в машину, теперь мне нет никакого дела до мужских проблем. У меня своя забота — выносить ребенка и сбежать от его отца. Глава 13 Мы въезжаем на территорию, огороженную трехметровым забором, и сначала я думаю, что мы приехали в зону отдыха. Вдали виднеется здание отеля в виде богатого особняка, вокруг ухоженный парк с аллеями и газонами. На заднем дворе бассейн. Оказывается, это и есть особняк, а не отель. Особняк Ямпольского, его загородное имение, иначе все это назвать не поворачивается язык. Меня снова укачало, Леша помогает выйти из машины, я даже проникаюсь к нему симпатией. Все лучше, чем звериный взгляд его босса. Входим в особняк, навстречу по лестнице спускается светловолосая женщина. Она старше меня, но выглядит превосходно. Не то, что я — измученная тошнотой и зареванная. — Арсен, ты не отвечаешь на звонки, что… — она осекается и недоуменно смотрит то на Арсена, то на меня. — Кто эта девушка? — Прости, Ирма, не мог ответить, — Арсен чмокает ее куда-то между лбом и виском, и до меня доходит. Это его женщина, она живет в этом доме, и он сюда же привез меня. Хочется развернуться и уйти пешком обратно в город, но сзади высится Алексей с еще двумя охранниками. Никто не позволит мне даже из дома выйти. А Арсен тем временем продолжает: — Ирма, это Агата. Она будет жить здесь. Она беременная, возможно от меня, ей нужен уход и хорошее питание, так сказал доктор. Надеюсь, ты мне поможешь. Единственное, что утешает — Арсену плевать не только на мои чувства. Белобрысая Ирма беспомощно хватает ртом воздух, но Ямпольский уже приобнимает ее за плечи и уводит вглубь дома. — Пойдем, я тебе все объясню. Это не то, что ты подумала. Леша, распорядись, пусть Агате покажут ее комнату, — машет он Алексею и уходит вместе с белобрысой мымрой. Идите, идите, скатертью дорога… Мымра несколько раз оборачивается, и меня вновь так и подмывает показать ей средний палец. Останавливает Алексей, почему-то не хочется перед ним играть в стерву. — Агата, пойдемте в вашу комнату, — осторожно притрагивается к моему локтю Алексей, и я плетусь за ним следом. Он приводит меня в спальню, тут же прибегает девушка, по форме горничная, и начинает суетиться, показывая, где что лежит и куда какие двери ведут. Из спальни выход в гардеробную, которая разделена на две части, дальше сквозная дверь, пробую открыть, и меня мягко останавливают. — Там спальня Арсена Павловича и Ирмы Игнатовны. Он совсем уже сбрендил, этот Ямпольский? Дергаю из рук Алексея блокнот, в котором он вел мой допрос, и пишу так яростно, что рву ручкой бумагу. «Я не буду жить в этой комнате, так и передайте своему боссу». Алексей читает и хмурится. — Сожалею, Агата, в этом доме вам придется делать то, что скажет Арсен Павлович. Бросаю блокнот на тумбочку. Это мы еще посмотрим. Осматриваюсь — хочется принять душ, но мне даже не во что переодеться. Хотя как это не во что? В соседней гардеробной у хозяина дома полно подходящих футболок, как раз мне они сойдут за короткие платья, я точно вдвое худее Арсена. И пусть только попробует что-то сказать. Выбираю белую и свободную, судя по бирке она стоит как мое самое шикарное выходное платье. Зато я в ней как в ночнушке. С удовольствием встаю под теплые струи — хочется смыть с себя все то мерзкое, что налипло за день. Жаль, нельзя так же промыть мозги. Смены белья нет, но после белобрысой белье я точно не надену, а в трусы Арсена влезет две меня. Значит, придется надевать свой комплект обратно. Обед мне приносят в комнату, принюхиваюсь — в последнее время меня раздражают запахи. Пока ничего такого, медленно жую и вроде все идет нормально. Клонит в сон, ложусь прямо на заправленную постель и мгновенно засыпаю. * * * Меня будят голоса, поднимаю голову — в комнате хозяйничает неизвестный молодой парень в белом халате и перчатках. На туалетном столике стоит белый прибор обтекаемой формы, и я догадываюсь, что это. Лазерный аппарат для выведения татуировок. В углу молчаливой статуей возвышается Алексей. — Я не хотел вас будить, простите, — говорит парень, — но меня вызвали срочно, а у меня запись… Где татуировка, которую нужно удалить? Приветливо улыбаюсь парню, игнорирую Алексея, подхожу к прибору и опрокидываю его на пол. Парнишка в ужасе вращает глазами, а потом начинает орать. — Это дорогое оборудование! Вы в своем уме? Отрицательно качаю головой, и может мне так хочется, но в глазах Алексея мелькает одобрение. Распахивается дверь, врывается Арсен. Если припрется его белобрысая, не поленюсь, еще раз брошу прибор в нее. — Что здесь происходит? — рявкает Арсен. — Она разбила лазер! — чуть не плачет тату-мастер, мне его очень жаль, конечно, но, надеюсь, Ямпольский не зажмет купить парню новый аппарат со своих миллиардов. Арсен подходит и нависает надо мной, широко расставив ноги. Его глаза мечут молнии, но я не смотрю на него, смотрю на отвалившийся экран лазерного аппарата. — Решила упираться? Я же все равно уберу эту татуировку. Будешь выделываться, срежу. Поднимаю голову, смотрю ему в глаза и киваю. — Хорошо, сама напросилась, — свирепо цедит, — Леша, дай нож. — Арсен Павлович… — обеспокоенно говорит тот, но Арсен рычит: — Дай нож, Алексей. В его руке сверкает лезвие, второй рукой он хватает меня за шею, но мне не страшно. Даже интересно, до какой степени безумия может дойти человек, которого я, оказывается, совсем не знаю. Стягиваю футболку, отбрасываю в сторону и поворачиваюсь спиной к Арсену. Отвожу с плеча волосы. Жду. Изо всех сил стараюсь не думать, как рука, что вновь сомкнулась на моей шее, раньше по-другому ее касалась… В комнате вдруг повисает тишина. Мужчины замолкают, переглядываются, и я осознаю, что стою перед ними в одном белье, в кружевном прозрачном комплекте. Моя и так немаленькая грудь налилась из-за беременности, а специальное «беременное» белье я пока еще не купила. Исподлобья наблюдаю за всеми троими. Тату-парнишка смущенно прячет глаза, Алексей пристально изучает потолок, а Арсен смотрит прямо на меня. То на мою грудь, то на татуировку, его взгляд впечатывается в кожу ожогами. Слышу его сиплое дыхание над ухом. Наконец, он с силой отшвыривает нож, бубнит под нос: «Чертова девка», — а потом машет парню: — Все, финиш, выметайся и развалюху свою забирай. Мои помощники с тобой свяжутся и все компенсируют. А ты, — это мне, — оденься. Могла бы спросить, какую взять футболку. Пиши, что тебе купить из одежды, я не хочу, чтобы ты носила мои вещи, — все-таки убирает руку с шеи и сует мне блокнот. Беру блокнот, подхожу к окну, открываю створку и демонстративно выбрасываю в проем вместе с ручкой. Он плавно приземляется на вымощенную дорожку под окном. Оставляю створку на проветривание и разворачиваюсь лицом к ошалевшим зрителям. — Агата, что вы делаете! — изумляется Алексей. — Вы не хотите с нами разговаривать? — и беспомощно оглядывается на шефа. — Арсен Павлович?..