* * * — Я тебя толкну в бок, и ты уйдешь будто бы спать. Там как раз начнется! — с жаром шепчет мне на ухо Криська. Сегодня она решилась на крайнюю меру — позвала Лешу вместе посмотреть фильм, который, по ее мнению, закончится их совместной ночью. У Алексея в городе есть квартира, но чаще он остается ночевать здесь, у него отдельный небольшой коттедж на территории особняка. Мне нравится эта черта Арсена — у него никто не чувствует себя обслугой, многие работники — приходящие из соседнего поселка. У Ксавьера, к примеру, там свой дом, он приезжает на работу каждое утро, и каждый вечер уезжает. У всех сотрудников есть выходные и отпуск, как положено. Сомневаюсь, что глава службы безопасности позволит себе секс в гостиной на диване у собственного босса. Да и что фильм его заведет, у меня большие сомнения. Фильм я видела: красивые локации, красивые актеры, сюжет — на любителя. Я не любитель и однозначно не рискнула бы смотреть его с мужчиной, которому хочу понравиться. Но если Кристина вбила что-то себе в голову, переубедить ее невозможно, поэтому я покорно иду следом. В холле Криська ловит Алексея. — Леш, давай кино вместе посмотрим? Я, ты и Агатка, давай? — Какое кино? — Леша иногда умеет быть удивительно непонятливым. А может делать вид. — Я комедии люблю. — Это кино про мафиози, Леш, тебе понравится, — убеждает она парня, а я наклоняюсь взять на руки Шерика, чтобы Леша не видел моего лица. Потому что назвать фильмом про мафиози эротический фильм, полный откровенных сцен с этим самым мафиози, могла только Криська. Алексей нерешительно поглядывает на меня, и тут в холл входит Арсен. — Арсен Павлович! — радостно восклицает Леша. — Давайте кино посмотрим, девочки вот предлагают. Про мафиози. — Каких мафиози? — спрашивает Арсен, а я отворачиваюсь. Выражение лица Кристины такое, будто она сжевала лимон. — Это не «Крестный отец» с Аль Пачино? Тебе нравятся старые фильмы, Кристинка? — Сицилийских, — отвечает та, хлопая глазами. Я вижу, что она близка к панике и решительно беру ее за руку. Мы идем в гостиную, Арсен распоряжается, чтобы нам принесли напитки. А ведь по Криськиному сценарию я должна была сначала захотеть пить, потом спать. Но сценарий уже летит к чертям, поэтому нам остается только с комфортом устроиться на широченном и удобном диване. Алексей предусмотрительно усаживается в кресло, и мне реально жаль Кристинку. Арсен садится справа от меня, откидывается на спинку дивана и забрасывает ноги на отодвигающийся мягкий пуф. Шерик у меня на руках переворачивается на спинку и подставляет свой розовый животик. Я поглаживаю котенка по животику, и мне на миг кажется, что Арсен смотрит на него с завистью. Но на экране мелькают первые кадры, и Кристина рядом напрягается. Несколько минут мужчины молчат, первым заговаривает Алексей. — Не понял я, Арсен Павлович, там переговоры идут, а они в бинокль смотрят и языками треплют. И охраны не видно. Тут же все как на ладони видно, с любой точки простреливается. — Не придирайся, Леша, это же кино, — с поблажкой отвечает Арсен и загадочно смотрит на меня. Похоже, он уже догадался, что тут за «кино про мафию». Я пожимаю плечами, хочу погладить Шерика и обнаруживаю кота сидящим на ноге у Арсена. Когда он успел? Предатель… Но вопреки ожиданиям Арсен его не прогоняет, наоборот, следит за ним с интересом, переплетя на груди руки. И хорошо, потому что сцена в самолете, которая как раз идет на экране, заставляет меня покраснеть. В присутствии мужчин смотреть такое неловко. Алексей сидит как на переговорах — с каменным лицом, Криська надутая и расстроенная. Зато Арсена такими сценами явно смутить сложно — неудивительно, он так регулярно напряжение снимает! — Ну бред же, Арсен Павлович! — возмущается Леша. На экране подземелье, и главный герой произносит речь перед тем, как убить одного негодяя. — Правильно, — кивает Арсен, — я всегда говорил, что в бетон надежнее. Он абсолютно расслаблен и, кажется, получает удовольствие от происходящего. Мой бессовестный кот лежит там, где у Арсена начинаются ноги, свернувшись в клубок, и Арсен даже периодически почесывает его за ушком. Наверное, просто забывается. — Одного не пойму, — снова не выдерживает Алексей спустя некоторое время, — почему не попробовать для начала просто поухаживать за девушкой? Все то же самое, только без похищения. — Наверное, потому что автор женщина, — с трудом сдерживая зевок, отвечает Арсен, — и режиссер, как я понял, тоже. Алексей отпускает еще пару комментариев, а затем затихает, и как раз на самом пикантном моменте мы слышим дружный негромкий храп. Оглядываюсь по сторонам — Леша спит в кресле, вытянув длинные ноги. Арсен свесил голову на грудь и досматривает фильм уже в сновидениях. А рыжий предатель дрыхнет у него прямо на… В общем, надеюсь, Арсену там тепло. Утешающе глажу Кристинку по руке — она грустно улыбается, в ответ сжимая мою ладонь. И впервые у меня просыпается к Алексею здоровая злость. Он неглупый парень, очень. И вполне догадывается о том, что нравится Кристине, да уже все это понимают. Так может не стоит тратить столько усилий на мужчину, который не дает себе труд сделать навстречу хоть полшага? Встаю и тяну Кристинку за собой, будить мы никого не собираемся. Я даже Шерика не беру — для этого придется прикоснуться к Арсену там, где я последний раз трогала его два месяца назад. И если он в этот момент проснется, я точно провалюсь сквозь землю. Обойдутся мои Шерханы. Оба. Уходим, прикрыв за собой дверь, и я увожу Кристину наверх — поговорить. Глава 23 — Что мне еще сделать, чтобы он на меня внимание обратил, Агатка, ну что? — рыдает Кристина у меня на коленях, а я глажу ее по голове и вновь жалею, что не могу говорить. Мне хочется многое сказать, но в первую очередь надо дать ей выплакаться. Кристина всхлипывает, узкие плечи содрогаются, и я обнимаю ее, прижимаясь щекой к макушке. Она поднимает голову и говорит сквозь слезы: — Вот скажи мне, что ты сделала с Ямпольским? Он же с тебя глаз не сводит, пылинки сдувает! Ты когда отворачиваешься, он тебя чуть ли не ест этими глазами. А Лешка смотрит сквозь меня, будто я прозрачная. Я застываю с открытым ртом и смотрю на Кристину совершенно ошарашенным взглядом. Она даже плакать перестает, берет меня за руку и спрашивает тревожно: — Ты что, Агатка? Отомри, не пугай меня! Мы у нее в комнате, я без своего блокнота, но у Криськи есть ноутбук, хватаю, вывожу на экран новый лист и начинаю набивать текст. Пальцы летают по клавиатуре, а в голове отчаянно бьется мысль, которой меня осенило. Все это время я считала, что Арсен старается ради ребенка. Но его последний подарок — мастерская — показал, что я ошибалась. Я тоже важна для него, осознавать это было приятно, вот только причину этого отношения я поняла только сейчас. «Я влюбилась в Арсена с первого взгляда. Мне было шестнадцать, когда я впервые его увидела», — пишу и вижу, как у Кристины распахиваются глаза и приоткрывается рот. А я пишу дальше. Как он поцеловал меня в лоб, и я потеряла сознание. Как потом он выкупил меня на том позорном аукционе, и Кристина тихонько ахает, прижав ладони к щекам. Как я целых четыре года жадно выискивала хоть какие-то новости о нем, рассматривала его фото в интернете, как ненавидела себя за то, что разглядела в гибели его семьи надежду для себя. Как мы случайно встретились на выходе с кладбища, и он отвез меня в отель, а потом отправил домой. И как я сама пришла на встречу с ним в ночной клуб. Если все наши встречи были случайными, то эту я устроила сама. Да, мы стали близки, Арсен стал моим первым мужчиной, но потом хладнокровно расстался со мной и даже не захотел попрощаться. — Семь лет, — шепчет Кристина, в ее глазах снова стоят слезы, — Агата, о вас надо книги писать… А я лишь горько усмехаюсь. Я не могу сказать ей о Тагире, о своей роли эскортницы тем более не могу — наверняка Кристина знает ту девушку, которую я подменяла. Возможно, они даже дружили. Пишу обтекаемо, что мы случайно встретились с Арсеном, и я забеременела. Он не хотел меня, он даже ребенка не хотел. Не знаю, почему он так переменился, знаю одно, что я перестала навязываться ему со своей любовью. Когда-то я попала на лекцию к одному известному психологу, и он сказал удивительную вещь. Меняются времена, меняется мода, вкусы и взгляды, а психика людей не меняется. Мужчина по своей природе охотник, для него важно желать, добиваться и чем недоступнее мечта, тем сильнее крепнет это желание. Если женщина выпрашивает любовь, добровольно предлагает ему себя, она из ценного трофея превращается в скучную обыденность. Мужчине такая женщина неинтересна, он никогда не будет ценить то, во что ему не понадобилось вкладывать ни усилий, ни затрат. К легкой добыче интерес угасает почти сразу, и я долго потом размышляла, не стала ли я для Арсена такой добычей — легкой, необременительной и даже навязчивой. И по всему выходило, что стала… «Каждая из нас имеет свою цену, и эта цена прямо пропорциональна усилиям, затраченным мужчиной на завоевание женщины, которую он хочет сделать своей», — пишу, совершенно выдохшись эмоционально, и чувствую, как внутри меня зарождается страх. Страх уступить Арсену и снова стать ему неинтересной. — Значит, мне надо отказаться от Леши? — голос Кристины дрожит, и я, вздохнув, пишу дальше: «Отношения — это когда оба идут навстречу друг другу. Нельзя заставить мужчину что-то сделать, но можно сделать так, чтобы он сам этого захотел». — У меня есть столько примеров, когда девушки бегали за мужчинами, а те потом на них женились! — Кристина спорит уже вяло, без былого задора, она тоже выдохлась. «Синдром запасной женщины. Он будет принимать ее ухаживание, внимание, пользоваться ею без зазрения совести. Может, даже всю жизнь, это зависит от мужчины. Но как только на горизонте замаячит «добыча», его не остановит ни брак, ни дети, — это уже я могу с примерами, таких знакомых хватает. — Ты хочешь быть запасной женщиной?» Кристина кусает губы, задумчиво накручивает на палец локон, а затем решительно мотает головой. Встает и порывисто меня обнимает. — Спасибо тебе, Агатка, ты удивительная. Я так рада, что Арсен выбрал именно тебя! Ты мне очень помогла, правда, будто пелена с глаз спала. Я завтра же уеду отсюда, а он пусть охотится за кем хочет. Да вот хоть бы за Ксавьером! Мы обе долго давимся от смеха, вспоминая как Арсен отчитывал эту парочку — Лешку и нашего темнокожего спасателя. А они стояли перед ним в мокрой одежде и виновато вздыхали. К Криське возвращается хорошее настроение, она обещает купить Ксавьеру в подарок жилет пляжного спасателя и свисток. Мы снова давимся хохотом, потом Кристина выволакивает свои чемоданы, мы желаем друг другу спокойной ночи, и я иду к себе. Но по дороге сворачиваю в другой коридор и вхожу в мастерскую, подаренную Арсеном. Она очень похожа на нашу с папой, я тогда так была благодарна Арсену, что чуть не бросилась ему на шею. С поцелуями. Теперь даже рада, что не бросилась, кто знает, чем бы это закончилось? Спать не хочется, усаживаюсь перед ящиком с книгами, сверху сложены мои кукла и заяц. Беру в руки обоих, ладони покалывает от тепла, который идет от них — уверена, что это папа так разговаривает со мной. Я даже целую каждую игрушку по очереди, потом усаживаю их в кресло, а сама перебираю книги. Я разобрала только один ящик, торопиться мне некуда, а при Кристине делать этого не хотелось. Мне нравится доставать и раскладывать папины вещи в тишине, тогда воспоминания окутывают мягким облаком, а не рассекают на части, как в случае с Арсеном. Мне немного неловко перед Кристинкой — я далеко не тот случай, с которого стоит брать пример. Сапожник без сапог, и не мне поучать ее, как правильно вести себя с мужчинами. С моим-то опытом! Но с другой, стороны, пусть лучше воодушевленно собирает чемоданы и строит планы, чем рыдает в подушку от несчастной любви. Недоуменно верчу в руках старую шкатулку. Я хорошо помню, что в ней сломался поворотный механизм, и папа собирался ее выбросить. Но не выбросил, а пошкурил и даже покрыл лаком. Сейчас шкатулка плотно закрыта, и я скорее наощупь начинаю вспоминать порядок, в котором мы ее открывали. В середине пальцами прощупывается элемент, при нажатии которого выдвигается планка. Теперь то же самое с другой стороны. Сдвигаю обе планки и прокручиваю нижнее отделение — шкатулка с двойным дном. Сама удивляюсь, как руки помнят, действуют механически. Крутят, вращают, надавливают. Наконец, крышка сдвигается, и внутри ожидаемо ничего нет. А что там может быть? Снова прокручиваю нижнее отделение и нажимаю на правый угол. Отделение выдвигается, там лежит сложенный лист. Руки начинают мелко дрожать, сердце колотится. Пытаюсь унять его и успокоиться, а сама уже вижу почерк отца, и от первых строк сбивается дыхание. «Моя любимая девочка, если ты читаешь это письмо, значит меня нет с тобой рядом…» — и дальше ничего не вижу из-за застилающих глаза слез.