– Все в порядке, – повторила Кристина, казалось, она даже не слышала, что говорил Даниэль. Сабрина была крайне удивлена поведением взрослых. Виктория не знала, что делать. Роберто схватил жену за руку. И поспешил к выходу. Они ушли. Кристина закрыла глаза. Ушел Алехандро, ушел Роберто. Виктория в растерянности стояла. Она не знала, что ей делать. – Виктория, иди с отцом, пожалуйста, – Кристина тронула ее руку. – Он разволновался. Сядь за руль лучше ты. Кристина беспокоилась о ее отце. Виктория была поражена этой женщиной. Сколько в ней терпимости. Отец поступил отвратительно, позвав и сбежав с вечера. И Алехандро тоже молодец. Отправил Карлоса с Августой. Виктория поспешила вслед за родителями. Кристина закрыла глаза. Ее спокойный мир рухнул. Прошлое настигло. Она знала, что этот момент когда-нибудь настанет. Как же теперь быть? Сабрина подошла к матери. Достала платочек, стала вытирать кровь с лица Кристины. Даниэль злился на поведение Роберто. Кристина боялась другого. Сейчас вернется Алехандро. Теперь он может отобрать у нее сына. Как же ей его защитить? Алехандро возвращался в зал с улыбкой. И почему это Даниэль его раньше раздражал. Это его сын. Достойный молодой человек. Его сын. Он уничтожит Кристину и отберет у нее сына, и пусть только попробует встать у него на пути. Он подошел к ним. Извинился за свое отсутствие. Кристина молчала. Да и что она могла сейчас сказать. Даниэль будет работать со своим отцом и с Робом. И от кого ей его защищать и каким образом. От обоих исходит сильная опасность. Как защитить сына от их мести? Она сквозь туман слушала представление проекта Даниэля. Алехандро как никогда был разговорчив. За столом Кристина ничего не могла есть. Она просто пила воду. Здесь с детьми она была в некоторой безопасности. Но уже на выходе из ресторана, она увидела Бруно. Шрам на его лбу. Это она оставила отметину. Его хищный взгляд, полный мести, не сулил ей ничего хорошего. Как сказать сыну, что нужно уезжать. Да и куда они могут уехать? Теперь Алехандро знал, где она жила все это время. Как быть и что делать? Кристина была в панике. Дети не понимали, что происходит. Кристина молчала. Она вообще боялась говорить. Да и что она могла сказать им: что один был любовью всей ее жизни, а второй насиловал, желая иметь ребенка. Как такое можно сказать. Как смотреть потом им в глаза. Тормоза машины заскрипели. Машина пошла юзом и остановилась. Роберто вылетел из машины, хлопнув дверью так, что чуть не вылетело стекло. Он всю дорогу гнал, Виктория просила его ехать медленнее, но Роб не слышал ее. Внутри него бушевал ураган. Вбежав в дом, он остановился посреди гостиной. Рамона встала с дивана. – Почему вы вернулись так рано? – она посмотрела на сына. Таким она его уже видела. В день, когда погибла Кристина. – Роб. Роберто, – она старалась привлечь его внимание, но он не слышал ее. Роб скинул пиджак на пол. Туда же полетел галстук. Виктория и Палома вошли в дверь. Палома сразу же направилась к бару. Налила себе шампанского. Ее муж разрешил ей сегодня выпить. Роб же стоял там же, где остановился. Виктория не понимала, что происходит. Рамона прижала руки ко рту. Не может быть, что же такое произошло, что вывело ее сына из себя. Такое возможно было одному человеку, но она давно мертва. Роб старался дышать, хотя каждый вдох отдавался болью в груди. Она вернулась. Она жива. Он всегда чувствовал, что она не умерла в тот день. Что ж, теперь он превратит ее жизнь в ад, как она это сделала с его жизнью. Он сделал шаг в сторону кабинета. Мать отступила в сторону, не решаясь останавливать его. Она бы сейчас сделала все возможное, только бы не видеть сына таким. У него зазвенел мобильный телефон. Роберто медленно достал его из кармана, не смотря на экран, бросил его на пол, наступил ногой, звук вызова прекратился. Палома улыбалась, она радовалась тому, что сейчас ее муж испытывал жуткую душевную боль. Что этому способствовало, она не знала, но она торжествовала. Пусть узнает каково это. Кристина. Роб застонал про себя. Прошел в свой кабинет, хлопнул дверью так, что та, чуть не слетела с петель. Дальше послышался шум и грохот. Виктория хотела пойти в кабинет отца, но Рамона ее остановила. Она знала, что происходит там – ее сын крушил кабинет, выплескивая свой гнев на мебель, как когда-то под руку ему попалась его машина. – Не трогай его, девочка. Ему надо побыть одному. Палома, прекрати пить. Тебе уже хватит. – Мне сегодня можно, да и такой спектакль. Не каждый день такое представление. Мне вот интересно, кто виновница всего этого? – Мама, что ты такое говоришь? – Виктория вообще ничего не понимала. – Призраки, они вернулись в его жизнь. Он все время бежал от них, но от себя не убежишь, – пробормотала Палома. – Кто был на вечере? – Рамона пыталась понять причину. – Может очередная пассия твоего сыночка создает ему проблемы, – Палома рассмеялась. Виктория схватилась за голову. Ее родители, они сведут ее с ума. Отец ведет себя странно. Мать радуется. Она боялась, что именно мама выкинет что-то из ряда вон выходящее, но ошиблась. Отец просто нашел повод и сбежал. Но сбежал от чего. Надо позвонить Даниэлю, узнать, как все прошло. Но сдвинуться с места, пока в кабинете раздавался грохот, не могла. Она думала, что ее отец как машина, лишенная чувств и эмоций. Только что пробило его броню? Или кто? Может мама права и в этом виновата женщина. Но кто она? На вечере присутствовало много женщин. И сеньор Алехандро отправил Карлоса вместе с сеньорой Августой, потому что она стала вести себя странно. Папа же разозлился на маму из-за ее стремления напиться. Но только в этом ли причина? Карлос нервно ходил перед дверьми спальни матери. Когда они ехали, Августа вела себя странно. – Она вернулась за ним. Вернулась. Я знала, что так и будет, – Августа посмотрела на Карлоса, – понимаешь, вернулась, чтобы найти, – потом ее взгляд стал затуманенный, – это кара, это кара небесная. Не будет нам покоя. Что значили слова матери? Кто вернулся? За кем? Что найти? Карлос ждал, пока Винсенте сделает матери укол. – Все в порядке, – Винсенте вышел из спальни, вытирая руки полотенцем. – Она уснула. Болезнь прогрессирует. Я ей дал сильное лекарство, видимо что-то спровоцировало ее потрясение. – Не знаю, все шло хорошо, правда мама сильно нервничала, она все время пыталась уйти, только отец не отпускал ее. Сейчас я не понимаю, для чего весь это спектакль. Неужели нельзя сказать, что жена больна, и оставить маму дома. – Карлос, ты не понимаешь светскую жизнь. – О чем вы говорите? А выставить свою жену и себя на посмешище – это нормальное явление в светском обществе? – Карлос злился. Он мог провести время с мамой Даниэля, даже осмелиться пригласить ее на танец. А сейчас вынужден быть сиделкой матери. Да он понимал, что это долг сына. Но почему все так несправедливо? Там Сабрина. Виктория. Карлос проводил доктора до двери. Он решил позвонить Виктории, и был очень удивлен, узнав, что она дома, что они вскоре ушли. – Наши мамы испортили нам весь вечер. Как же мне хочется узнать, как все прошло. Сеньора Кристина, наверное, расстроилась, что твой отец уехал, ведь он твой непосредственный начальник. – И не говори, – Виктория действительно стала считать, что всему виной их мамы. – И зачем папа потащил маму с собой? – Я тоже задаю себе этот же вопрос. – Может поедем к ним домой, извинимся за поведение родителей и узнаем, как все прошло? – предложила Виктория. – Я с удовольствием, только надо дождаться медсестру. Не могу оставить маму одну. Хотя она и спит, но все же. – Хорошо, я буду ждать твоего звонка. Кристина всю дорогу молчала. Даниэль не понимал поведение своего начальника. До этого момента он считал его уравновешенным серьезным человеком, но выходит он ошибался. Он ничего о нем не знает, Виктория была права, ее отец сложный человек. Зачем он позвал его родителей, и познакомившись с мамой, тут же ушел. Ему было все равно. Благо сеньор Алехандро, у которого, жена тоже не подарок, исправил ситуацию. Хотя он совершенно не нравился Даниэлю, но сейчас он был ему благодарен. Кристина поцеловала детей в щеки и сославшись на усталость поднялась к себе. – Не понимаю, что вообще произошло? – Даниэль налил себе виски. – Это все не спроста, – Сабрина налила себе бокал вина. – Мне кажется, братишка, что сегодня случилось что-то серьезное. – Что ты имеешь ввиду? – Понимаешь, создается впечатление, что мама была знакома и с сеньором Алехандро, и с сеньором Роберто. – О чем это ты Кристина? Я не заметил. Они же при нас познакомились. – Да, они сделали вид, но всего лишь одно мгновение, когда все были удивлены, я сначала тоже удивилась, но потом все так стремительно стало развиваться. Ушел отец Карлоса, следом поспешил сеньор Роберто. Мама побледнела. – Она просто стала переживать за меня. Ты же слышала ее. Она спрашивала, что же теперь будет. – Да, ее слова можно отнести к переживанию за тебя, но мне почему-то кажется, что здесь совсем другое. – Сабрина, перестань. Не думаю, что они могут быть знакомы. – Почему? Они жили в этом городе. Все возможно. – Если ты так уверена – пойдем, спросим маму, – Даниэль потянул сестру наверх. – Сразу решим все вопросы. – Согласна. И еще, – она уже говорила это, поднимаясь по лестнице. – Отец Виктории, он – шикарный мужчина, импозантный. – Сабрина, – Даниэль остановился на лестнице, Сабрина уперлась в его спину. – Я просто констатирую факт. Я же не говорю, что влюблена в него. Он просто привлекательный мужчина. На него любая женщина обратит внимание, тогда как он не каждой подарит свое. И знаешь, я почувствовала в нем такой темперамент. Та женщина, которую он полюбит – будет несказанно счастлива. – Сабрина, он женат, – напомнил Даниэль. – Женат, – фыркнула Сабрина, – это формальность. Любви между ними я не увидела. – Только не говори, что решила бегать за ним. – Даниэль, дурачок, – Сабрина толкнула его в спину. – иди давай. Я тебе просто описала ситуацию. А ты уже приписал мне его в любовники. Я полюблю только одного мужчину, я это знаю, я так чувствую. И поверь, это уж точно не сеньор Роберто, – она засмеялась. – Кстати, родители Карлоса очень странные люди. Даниэль покачал головой, только его сестра могла в такой момент смеяться. Кристина уже приняла душ, она ходила из угла в угол. Надо позвонить Рафаэлю, но как ему все рассказать, когда он и так себя чувствует не очень хорошо. А еще сообщение, что Сабрину приняли работать в ту же больницу, может окончательно его подкосить. И очень скоро их дочь может узнать, что именно в этой больнице работал Рафаэль, что именно там умерла ее мать. Вся их жизнь рушилась. Всего лишь из-за одного объявления в газете. А Роб, он совсем почти не изменился. Повзрослел, возмужал. Седина тронула его волосы. Он такой же привлекательный, как и 25 лет назад. Казалось время над ним не властно. Только его глаза полны грусти, тоски. К чему бы это? Его жена красивая женщина, дочь умница. О чем ему грустить? Злиться на нее – еще понятно. Жена. Он не свободен. И что это за странное чувство – ревность? Она его ревнует. Кристина не понимала себя. Она замужняя женщина. Он женатый мужчина. Что с ней происходит? Все давно в прошлом. Роберто сидел на полу в своем кабинете напротив сейфа. Стол был перевернут, стулья валялись на полу. Осколки бокалов усыпали весь ковер. Из пореза на руке сочилась кровь. Он уже немного успокоился. Достал платок из кармана брюк, замотал его на ладони, тот сразу же пропитался кровью. Он не решался открыть сейф. Достать конверт с фотографиями, с ее запиской. Зачем. Сегодня он видел явные доказательства того, что она счастлива. Замужем. Есть дети. А он ведет себя как дурак, раскидал мебель. Напугал дочь. Он отомстит ей за все. Завтра же начнет свою месть. Каждый день, пока не уничтожит ее. – Папа, можно войти, – Виктория заглянула в кабинет. Она ужаснулась. Все было разгромлено. Отец сидел на полу. Она всегда считала, что знает его, а сейчас не понимала, что с ним происходит. – Да, заходи, дочка, – он сказал это тихо спокойно. Но Виктория уже знала, что этот спокойный тон просто игра, просто маска. – Пап, с тобой все в порядке? – Да, просто я немного разозлился на твою маму. Его спокойный тон просто убивал ее. Она не верила ему. Он сидел к ней спиной. Но одно, что он уже не крушил все, что попадало ему под руку, успокаивало ее немного. – Ты напугал меня, – Виктория стояла на пороге. – Да, возможно. – Роберто вздохнул. – Все будет хорошо. Можешь мне поверить. Хотя он сам в этом не был так уверен. Он не знал, что будет завтра. Но верил в одно – теперь у него есть смысл жить – месть.