– Это рабочие снимки, – терпеливо объяснил Илья. – Я обещаю, кроме меня их никто не увидит. – Хорошо. – Раздевайся и на подиум. Илья быстро ушел в мастерскую. Там у него хранились камеры, пленки и прочее оборудование. Вход туда был заказан всем, не только Кире. Илья умел работать и с цифрой, но предпочитал старую школу и пленочные фотоаппараты. Она слышала, как он говорил приятелю, что на пленке можно запечатлеть душу человека, а набор пикселей – всего лишь точная копия. Раздевалась Кира не спеша. Она знала, что на подготовку у Ильи уйдет не меньше пятнадцати минут. Обнажаться перед этим мужчиной было не страшно. Вопрос она задала скорее от растерянности, чем от девичьей стыдливости. Еще в первый день работы один из помощников – во время фотосессии Илье помогала постоянная команда, состоящая из нескольких человек, – шепнул ей о нетрадиционной ориентации фотографа. Мол, можешь глазки не строить, он все равно предпочитает мальчиков. Кира легко поверила. В богемной среде это казалось чем-то обычным. Илья был красив. Темноволосый, с короткой стрижкой, модной небритостью и загорелой кожей, он легко мог завоевать девичье сердце. Кире нравилось наблюдать за ним, увлеченным работой. Тогда черты лица становились мягче, в зеленых глазах появлялся азарт, а движения напоминали завораживающий танец. В обычной жизни он вел себя резко, непреклонно и сурово. Его приказов невозможно было ослушаться, но Кира замечала, что его уважают – и как профессионала, и как человека. Кира сняла обувь, стянула водолазку и джинсы, неторопливо спустила колготки. Тряхнув волосами, щелкнула замочком бюстгальтера. И вдруг поняла, что все же стесняется. Пусть гей, но все же мужчина. Почти незнакомый. И будет ее фотографировать… – Сними уже его, если не передумала, – буркнул Илья, подходя сзади. – И стринги тоже. Кира вспыхнула, но послушалась. – Не стой столбом, встань сюда, – он показал место на подиуме. – Волосы надо поднять. Она растерялась. В рюкзачке лежала заколка, но он остался на кухне. Идти за ним? – Держи, – Илья протянул ей резинку, сняв ее с запястья. – Вечно у вас, у девочек, ничего нет под рукой. Она поблагодарила и подняла руки, чтобы завязать на макушке узел. Теперь, с оголенной шеей, чувствовалась еще большая уязвимость. – Замри! – приказал вдруг Илья. Кира испуганно застыла с поднятыми руками. – Опустись на колени, спиной ко мне. Нет, не так. Разведи слегка ноги. Отлично, замри! Началась работа. Кира повиновалась, в точности выполняя указания мастера, и от понимания, что она стоит в вызывающе-откровенной позе, было немного не по себе. Природная стыдливость не позволяла расслабиться, и довольно скоро у нее заныла спина и заболели колени. Илья щелкал затвором фотоаппарата. Кира не видела его лица, но представляла блеск в глазах и довольную полуулыбку. И терпела боль в затекших мышцах. Илья менял свет, камеры, фильтры – и снимал, снимал, снимал… Казалось, этому не будет конца. – Теперь попробуем с тканью. Вставай. Кира обрадовалась возможности подвигаться, но как только попыталась подняться, свело правую ногу и, вскрикнув, она села на бок. – Что?! – Илья вскочил на подиум и присел на корточки рядом. – Нога… – всхлипнула Кира, яростно растирая икру. – Дуреха! – выругался он. – Не могла сказать, что устала? – Все в порядке, я сейчас… – Дай, я сам. Илья обхватил лодыжку обеими руками и начал массировать ногу снизу вверх, сильно надавливая пальцами. Он дошел до середины бедра и остановился, потому что Кира рефлекторно дернулась, сжимая ноги. – Какие мы нежные… – беззлобно пробормотал Илья, – и глупые! Прошло? Кира кивнула. – Сиди! Он положил руки ей на плечи и мягко прошелся кончиками пальцев по спине, массируя мышцы. – Ладно, сам виноват. Ты же не модель. Запомни на будущее, дуреха, вдруг пригодится. Устала – скажи, не терпи боль. Бывает, конечно, когда надо терпеть. Но это не твой случай. Все? Полегчало? – Да… спасибо, – выдавила Кира. Прикосновения Ильи подействовали на нее возбуждающе. Конечно, это был массаж, а не ласки, но богатое воображение перекроило все по своему вкусу. Как же обидно, что он гей! Эти руки созданы для того, чтобы ласкать женское тело. Да и сама забота приятна – не накричал, не разозлился, а помог, хоть и пожурил за глупость. Илья легко поднялся и протянул Кире руку, помогая встать на ноги. – Подвигайся пока, я за тканью. Он принес кусок полотна, велел снова встать к нему спиной и держать ткань за концы, в полусогнутых и разведенных в стороны руках, и сзади, точно под ягодицами. Еще одна серия снимков, и Илья снова заставил Киру поменять позу. Он усадил ее, слегка задрапировав бедра тканью. Несмотря на предупреждение, Кира терпела все неудобства без жалоб. Сильной боли, как в первый раз, не было, но от усталости и постоянного напряжения хотелось плакать. От яркого света слезились глаза. Илья работал с постоянным светом, и к концу фотосессии от жары стало трудно дышать, а тело блестело от пота. – Все, можешь одеваться, и свободна. Кира вздрогнула, услышав эти слова. Неловко поднялась и подошла к оставленной на стуле одежде. Натягивать белье на потное тело не хотелось. – А можно… – Что? – раздраженно спросил Илья. – Деньги получишь завтра. Мне нужно проявить пленку. Он всегда злился, когда его отвлекали от работы. – Нет, можно воспользоваться ванной? Наверное, у профессиональных моделей были свои способы, но Кире до одурения хотелось сполоснуться. Илья удивленно приподнял бровь, но возражать не стал. – Да. Только прибери за собой. Кира кивнула и, схватив одежду в охапку, юркнула в ванную комнату. Работая с отснятым материалом, Илья забывал обо всем на свете. Сейчас он еще и торопился, нужно было закончить все к завтрашнему дню, чтобы определиться с деталями. Фотосессия удалась на славу. Кира порадовала. Несмотря на неопытность, в кадре девушка получилась трогательно невинной, робкой и очень юной. У Ильи даже мелькнула мысль, не использовать ли ее для обложки календаря, как символ нового года. Это следовало обсудить с Пашкой, но прежде заручиться разрешением самой Киры, ведь он обещал ей, что снимки никто не увидит. Илья был щепетилен, и если дал слово, то никогда его не нарушал. Девушка не следила за лицом, как профессиональные модели, и Илья не смог устоять, отснял ее профиль. Закушенную губу, вздернутый подбородок, дрожащие ресницы. Давно он не видел такой искренней покорности и старательности. Интересно, почему она такая? Только из-за денег? Он наказал ее за опоздание, следовательно… «Не о том ты думаешь, Илья Сергеевич, – мысленно скривился фотограф, – не о том. Вспомни-ка, чем закончилась последняя привязанность. Да и какой шанс, что девочка из наших? Скорее всего, она и не слышала никогда о Теме». Он отобрал снимки, которые решил использовать как образец для завтрашней фотосессии, и вышел из мастерской. Было уже около полуночи, но он решил ехать домой. Можно переночевать в студии, однако хотелось домашнего уюта и сытного ужина. Илья обошел комнаты, проверяя, везде ли выключен свет, и застыл на пороге кухни. За столом, положив голову на раскрытую книгу, спала Кира. Первым чувством было раздражение. Почему девчонка до сих пор тут, если он давно ее отпустил? Некуда идти? Так у него не ночлежка! Он подошел поближе. Рядом лежали тетради и учебник с непонятным названием «Гистология». На странице открытой книги он увидел рисунок какой-то кости с обозначениями на латыни. Значит, учила что-то и уснула. Но почему тут? Раздражение сменилось любопытством. Илья тронул девушку за плечо. – М-м-м… – Кира смешно сморщила нос. – Уже… сейчас… – Уже, уже, – пробурчал Илья. Кира дернулась и открыла глаза. В них плескался испуг, даже ужас. Она охнула: – Я… я… – Уснула, – подсказал Илья, нахмурившись. – Но почему тут? Я же отпустил тебя домой. – Разве… Я подумала… – Кира запнулась и опустила взгляд. – Да, Илья Сергеевич, извините. Я неправильно вас поняла. Решила отработать положенное время и потом уйти, но поручений не было… И я… – она сгребла в кучу учебники и тетради. – В общем, я занималась и уснула, – закончила она убито. – Ты же учишься… – Илья сделал паузу, вопросительно посмотрев на Киру. – В медучилище. – Она неожиданно ответила с вызовом и метнула на него строгий взгляд, словно предупреждала – это не тема для шуток. – Тяжело же, учиться и работать потом допоздна, – как ни в чем не бывало продолжил Илья. – Я справляюсь. И снова вызывающий тон, совсем не свойственный послушной и исполнительной Кире. Что ж, это ее выбор, ее жизнь. Илье показалось нетактичным интересоваться, зачем девушке деньги. Мало ли, как она живет. Учится и работает – похвально в любом случае. Ему нравились целеустремленные люди. – Как будешь домой добираться? – он кивнул на часы, которые показывали уже десять минут первого. – Метро еще ходит, – всполошилась Кира. – Я успею.