– Знаете, отец Доминик, я как-то больше по вопросам управления… Ну или там поджарить еще могу кого-нибудь, если мне способности не блокировать. История – не мой конек. Старик усмехнулся, словно и не ждал от меня иного ответа. – Первые опыты с электричеством были в шестнадцатом веке. Первый паровой двигатель создан в конце семнадцатого. Прообраз двигателя внутреннего сгорания – конец восемнадцатого. Все эти простолюдинские игрушки никто не воспринимал всерьез: ни их самих, ни их создателей, – но именно от них, как и от глубокого понимания принципов работы дара, началось то, что сейчас мы называем научно-техническим прогрессом. Чуть более ста лет, Игорь! Чуть более ста лет в нашем мире магия сосуществует с технологией. Причем темп развития последней куда более высок, чем у первой. И к чему это нас привело? Я недоверчиво – уже искренне недоверчиво, а не играя мага в сто десятом поколении, – уставился на своего собеседника. Фанатик или нет, но рассказывал он удивительно интересные вещи. А с учетом содержимого папки, прочитанной совсем недавно, я, кажется, понимал, к какому выводу он меня подводит. – Дар угасает из-за технологий? – Вы правильно поняли проблему, Игорь, – качнул седой макушкой старик. – Чем больше развивается наш мир по технологическому пути, тем ярче проявляется вырождение в одаренных семьях. – Как-то я не чувствую себя вырожденцем. – Сто лет, Игорь, всего сто лет. С точки зрения истории – это лишь миг. А вот что останется от дара у ваших потомков лет через двести – триста, если наш мир продолжит развитие по выбранному пути? – Мне кажется, что вы сгущаете краски, падре! По-моему, магия с технологией весьма органично сосуществует. – Сгущаю краски? Настолько, что вас не пугает возможность ординара выйти против одаренного и победить? А ведь еще сто лет назад такое было невозможно даже в фантазиях! – Модумное оружие создается при помощи дара! – А стрелковые комплексы – без этой помощи! И сколько потребуется лет, чтобы создать для них боеприпасы без помощи магии? Тут старикан, скорее всего, прав. Только вот толку с той правоты… Прогресс не остановить, как бы некоторые личности ни пытались это сделать. Даже если… Вот блин! Догадка буквально обожгла меня: он же именно про это и говорит! Открытым текстом! Сперва дает мне выкладки про угасание дара, затем показывает видео с подростком, магический потенциал которого зашкаливает! И закон Пира на сладенькое! – А где родился паренек, видео про которого вы мне показали? – спросил я после недолгой паузы. – Связали факты, верно? – Довольная ухмылка в исполнении католика выглядела очень плотоядно. – В нашем мире, в американской коммуне. Коммуна? У католиков? Звучит как-то бредово. Да фиг с ней пока! Пусть будет католическая коммуна в Америке – не самый большой сюр из того, что я здесь видел и слышал, если подумать! – Обособленная, надо полагать? – Полностью лишенная связи с внешним миром, – подтвердил мою догадку доминиканец. – Никакой сети и телевидения, никаких технологий сложнее прялки. Связь с миром только через надзирающих братьев. Типа староверов, получается? Добровольный отказ от мира с целью улучшения видовых характеристик. – И давно она существует, эта ваша коммуна? – Ее создал мой предшественник около пятидесяти лет назад. Мальчик, которого я вам показал, представитель второго поколения рожденных там. Ну ни хрена себе у них масштабы экспериментов! Полвека, чтобы доказать свою правоту, причем – самим себе. – И его дар возрос… – Больше чем у кого бы то ни было в этой семье! Когда бы то ни было! Я покивал на это заявление. Мол, ни на секунду не подумал, что вы врете, отец Доминик, но сразу это все уложить в голове не получается. Дайте мне время. – То есть Ватикан желает спасти магию в нашем мире? Почему, кстати? То есть цель, безусловно, благородная, но ведь естественного отбора никто не отменял, верно? Если технология при должном уровне ее развития сильнее магии, чего дурного в том, что она победит? – Мне бы, может, не очень этого хотелось – всего за месяц жизни здесь я к дару привык и находил очень полезным, но если объективно? – Во-первых, далеко не весь Ватикан стремится к этому, – чуть помрачнел доминиканец. – И, чтобы вы понимали, вам я предлагаю присоединиться не к Ватикану, а к ордену, который взял на себя эту миссию. Иерархи у подножия Святого престола слишком разобщены, и каждый преследует собственные цели. – Я заметил! Вы – представитель третьей фракции, про которую я знаю. – Есть еще Экхарт с непонятными пока целями, но про него я доминиканцу говорить не стал. – Хотите сказать, что все вокруг плохие, и только орден псов Господних у нас идеалисты и филантропы? – Кто-то должен взять на себя этот крест, – пожал плечами старик, но я заметил, как блеснули его глаза. Гордыня, как говорил один киношный дьявол, – мой самый любимый грех! А еще благие намерения – самая распространенная причина для создания тоталитарной диктатуры. Но это так, к слову. – Что до второй части вашего вопроса… – Старик на миг задумался, после чего придвинулся ко мне и продолжил: – Дело в том, что на определенном этапе миры, идущие по технологическому пути развития, сталкиваются с непреодолимым барьером, останавливающим это самое развитие. Результатом становится либо самоуничтожение цивилизации, либо стагнация с последующей деградацией. И вымирание, как следствие. – Это-то еще почему? – вскинулся я возмущенно. Как-никак, я был выходцем именно из техногенного мира. И мне было обидно считать эволюционный путь «моего» человечества тупиком. – Понимаете, Игорь… – Здесь мой собеседник немного замялся, подбирая слова. Было видно, что он не играет, а по-настоящему раздумывает. – Пир изучил тысячи технологических миров и в каждом находил подтверждение своим суждениям. По его словам, в сам механизм развития цивилизаций на технологической основе встроена закономерность их самоуничтожения. Но мы при этом до конца не понимаем, каковы причины непреодолимости барьера. Догадок много, две из них пользуются среди наших исследователей особым интересом, но я бы не стал говорить о них как о фактах. Обобщенно мы зовем их «парадоксом разумности». – Расскажите! – Нет, ну серьезно! Что за барьер такой с парадоксом? Я настолько увлекся разговором, что даже стал забывать о своем статусе пленника. И о том, для чего он мне все это рассказывает. – Первая версия – люди, – не стал томить магистр. – Точнее, людское мышление. Оно отстает от прогресса в науке и технике. Или наоборот: рост технологий опережает уровень массовой разумности. Это можно проследить даже по нашему миру. Всего сто лет назад бо?льшая часть людей и знать не знала о тех чудесах, среди которых мы живем сегодня, а ведь раньше они были недоступны и королям! Я не говорю о таких вещах, как расщепление атома, геном человека или запуск спутника связи на орбиту, все-таки они не касаются обычных людей и их повседневной жизни. Но возьмем простые бытовые радости: теплый туалет, бегущая из крана горячая вода, автомобили, телефоны, сеть. Самолеты, наконец! За несколько часов полета обычный человек может попасть в любую точку мира – это ли не чудо? Католик сделал небольшую паузу, чтобы вдохнуть воздуха, и чуть добавил эмоций. Не знаю, читают ли магистры ордена проповеди перед паствой, но у этого получалось. – Изменили ли эти чудеса людей? Нет! Они остались такими же, какими были во времена, когда мясо нельзя было купить в магазине, а требовалось самостоятельно добывать его. В массе своей человек не изменился – он так и остался трусливым, жадным, завистливым и ленивым! Подумаешь, самолет, скажет он! А вы видели цены на перелет из Германии в Тунис? Это же просто грабеж! Ему дана медицина с ее способностью восстановить зрение после шестидесяти лет жизни, но первое, о чем он начнет бурчать после операции, – это стоимость услуг. Живущего сегодня не волнует, что у предков, даже обладай они всеми сокровищами мира, такой возможности просто не было! У меня на миг возникло ощущение, что никуда я из своего мира не исчезал. Что я все еще дома, просто заговорился со священником о природе человека. И дело не в том, что католик говорил искренне, скорее в том, что описывал он именно мой мир! И его проблемы. – Чудеса, доступные прежде лишь избранным, да и то далеко не все, стали обыденностью. Воспринимаемой без трепета перед гением человека и милостью Господа. Человек смотрит на них, как на перезревший плод, упавший прямо в руки, с легкой брезгливостью – не слишком ли у него бок помят? Раньше людям приходилось в поте лица добывать хлеб насущный, а теперь эта необходимость отпала – большая часть населения планеты не участвует в производстве необходимого! Свободного времени стало куда больше, но куда они направили его? В благодарственные молитвы Творцу? В созидательный труд? В помощь слабым и обездоленным? Как бы не так! Воистину праздный разум – мастерская дьявола! Они проводят жизнь в сетевых словесных баталиях и выведении новых, совершенно нежизнеспособных пород собак! Последние слова старик буквально выплюнул – так, видать, накипело у него на душе. А может, не любил всяких там маленьких собачек? Не могу сказать, что я был с ним не согласен, – и это я не про померанских шпицев. По большому-то счету католик говорил правильные вещи, хотя и слишком эмоционально. Но спишем это на религиозный пыл – он же священник, в конце концов. – В других мирах, обогнавших нас в уровне развития, люди проводят время в устройствах, показывающих им иллюзии. Что-то вроде ванны, в которую они погружаются и видят миражи, неотличимые от реальности. Игорь, они проживают там жизни, вы представляете? Они воображают себя героями или злодеями, женятся, строят дома, воюют и создают новые религии! И все это не пошевелив даже пальцем и не открывая глаз! Сколько, по-вашему, просуществует общество, живущее так? Это он, вероятно, про виртуальную реальность сейчас говорит. Лучшее, надо сказать, доказательство правдивости его слов – в этом мире игровой индустрии не существовало даже в зародыше. – То есть ваши исследователи считают, что чем больше человеку доступно благ, тем больше он деградирует, – уточнил я. Сталкивался я с такой точкой зрения, в родном еще мире сталкивался. Назад к природе и все такое. Не мое, честно скажу! Я житель городской, ценящий удобство и комфорт. – Только не нужно считать меня и моих братьев узколобыми фанатиками! – Убрав пыл из голоса, отец Доминик чуть улыбнулся, возвращая образ доброго дедули. – Не все так просто конечно же! Есть люди, которые и в таких условиях развиваются, раздвигают пределы возможного и ищут Господа сердцем своим. Но человечество как вид стагнирует и деградирует. Впрочем, это лишь одна из версий. Вторая не менее правдоподобна. – Дайте догадаюсь? Оружие? – Верно, – качнул головой мой собеседник. – Рост науки и изобретение все новых и более совершенных средств убийства себе подобных. Неспособность ученых просчитать возможные последствия собственных открытий, что увеличивает возможность самоуничтожения цивилизации экспоненциально. – Но разве у нас, – последнее слово я выделил особо, – нет носителей королевской крови, которые способны уничтожить сотни тысяч людей взмахом руки? – Есть, – не стал спорить католик. – Но возможности дара в руках немногочисленных избранных! Они учатся владеть им и от рождения понимают ответственность за его применение. – О чем, безусловно, свидетельствуют Пустоши в Монголии и Венский Разлом, – без выражения произнес я. Просто чтобы напомнить. – Применение дара не может уничтожить человечество как вид, – парировал отец Доминик. – Гибель тысячи, даже сотни тысяч людей ужасна, но не является угрозой для цивилизации. А если доступ к потенциально столь же мощному оружию получат неодаренные? Не каста со сложившимися правилами поведения, а обычные ординары? Очень удобная платформа для верующего, кстати. Нас, дескать, не частности интересуют, а спасение мира. Во имя этого можно и миллионами пожертвовать – популяция-то восстановится. Сколько я уже такого слышал, сколько читал в учебниках истории, сколько фильмов посмотрел… Мир другой – люди те же. На этом, в принципе, можно было и заканчивать нашу беседу. Во-первых, я узнал все, что хотел, а во-вторых – мы вышли из русла рассказа и вступили в спор. А спорить со священником – избави бог! Пусть даже где-то внутри я согласен с частью его тезисов, выводы меня все же не вполне устраивали. Слишком уж однобоко. Как, впрочем, и всегда у фанатиков. Однако сказал мой собеседник далеко не все. Результативной части еще не прозвучало. – Как скажете, ваше высокопреосвященство. Суть того, что вы хотели мне сказать, я понял. И теперь понимаю, почему вы были так уверены в том, что меня удастся убедить присоединиться к вам. – Но? – вскинул седую бровь старик. – Нет никаких «но». Есть лишь некоторая недосказанность с вашей стороны. Каким образом вы собираетесь остановить прогресс по всему миру? И как, по-вашему, в этом могу помочь вам я? – Приятно вести беседу с умным человеком. – Старик улыбнулся одними глазами. – Но вы ведь и сами все уже поняли? – Не до конца, падре. Кое-чего я все еще не могу понять. Ясно, что вы каким-то образом хотите распространить опыт ваших американских коммун на весь мир, но не представляю, как именно. То есть… – Я запнулся и уставился на священника с внезапным пониманием. Получив подтверждение на его лице, пробормотал: – Вы что же, думаете, я смогу устроить такое на территории Благовещенского княжества? Продавить такое через Пояркова? Да вы психи! – И не только в княжестве. – Отца Доминика моя реакция не смутила. – После ваших недавних успехов в империи Мин вам верят. Если вы выступите гарантом добрых намерений ордена, вам по силам организовать коммуны как на землях Поднебесной, так и на территории дальневосточного Триумвирата. По одной на лен для начала. А князья… Игорь, вы же не думаете, что владетели откажутся от подданных с подобным потенциалом? Даже с перспективой ожидания в полвека? Проклятый старикан прекрасно разыграл один из своих козырей! И побить его мне нечем. Я прикрыл глаза, выстраивая в голове схему ответа, понимая при этом, что выигрышного – нет. Он прав, если кто-то из князей узнает о ресурсе в виде возросшего дара, который предлагает орден, никто не даст мне и шанса отказаться. А князья узнают – тут без вариантов. Причем не суть важно, какой ответ я дам. – Для начала? – повторил я его слова, чтобы чуть-чуть потянуть время. – А потом? – Человек предполагает, Игорь, а Господь располагает. – Но в планах у вас есть желание вытащить регресс за пределы коммун, так ведь? – А вдруг этого и не понадобится? Если коммуны будут по всей планете, может быть, мы сможем остановить угасание дара без погружения всего населения в средние века? Кто знает, Игорь, кто знает… Внутренний голос, назовем его логикой, тут же озвучил: «Соглашайся! Выбора у тебя все равно нет». Другой, более эмоциональный, был против. Но толковых аргументов привести не сумел, только и успел что крикнуть: «Не верь!» – когда священник, сбивая спор в моей голове, продолжил говорить: – Пророки редко рождаются в мире, как я уже говорил. Трое из пяти служат Ватикану, но ни один – Ордену. Получение вас как союзника и соратника даст нам возможность… – Стоп-стоп, падре! Я вам согласия еще не давал! Отец Доминик поднял руки: – Я вас вовсе не тороплю с этим! Просто хотел добавить еще аргументов. – Вы мне их сегодня достаточно дали. Давайте закончим разговор, хорошо? Вы ведь не ждали, что получите мое согласие сразу же? – Нет, конечно! – Доминиканец очень по-доброму улыбнулся. – Вы можете взять столько времени на обдумывание моего предложения, сколько вам потребуется. – Оставаясь вашим пленником?