После чего вновь присел на скамейку, рассматривая скромные убранства помещения старого дворцового крыла. Давно бы перестроить все, но тайные ходы вскроются при первой же переделке, а там накручено предками столь сильно… – Дедушка… – тревожно произнесла Елизавета, подняв голову ввысь к оттаявшим от тепла окнам. – Мне не мерещится ли? Император посмотрел туда же и поморщился, узрев то же самое. – Ты про огромную гору в небесах? – Это отражение от облаков, верно? Мираж? – заинтересовалась внучка, разглядывая то, чего никогда не могло быть. – На это есть два ответа, и оба правильные… – задумчиво ответили ей. – Первый ответ в том, что это на самом деле гора. Срезали неведомо где – еще никто не докладывал, откуда ее принесло. Скрыли облачным покровом и непонятной магией и притащили в столицу под прикрытием снегопада. Аймара в бешенстве, что никак не найдется их родственница. – Они с ума сошли?! – отреагировала девчонка. – Это же война! – Если гора упадет, – согласился с ней император. – Но она все еще парит в небесах. Есть вариант договориться и стребовать деньгами, а не кровью. – Так… а какой второй ответ? – с интересом заерзала на месте Елизавета. Нечасто ей доставалось внимание могущественного деда. – Второй ответ в том, что с политической точки зрения горы пока еще нет, – задумчиво проронил Рюрикович. – Вот когда ко мне придут князья и расскажут про нее, тогда она появится. – А в чем разница? – заинтересовалась принцесса. – В том, что политик не видит проблемы, пока у него не попросят ее решить. Тогда он сделает одолжение просителям. Тихонько зазвонил телефон, и служба канцелярии уведомила о готовности связать абонентов. – Я говорю, – басовито произнес император в трубку. – Юношу знаешь такого, Максимом зовут? Ты ему еще наставником был… Добро, – усмехнулся положительному ответу Рюрикович. – Не кажется тебе, что без достойной жены не станет предела его юношеской удали?.. Не споришь – и правильно. Как вспомню нас в его годы, так решительно заявлю – с толковой супругой и понимание придет, вместе с ответственностью… А раз не возражаешь, то отчего бы не соединить священным союзом твоего Максима и мою Лизку?.. Что значит «обсудить»?! Или твоему роду моя внучка уже не пара?! А ты не навязывай, ты советом молодому помоги. Я сам все устрою, раз ты такой робкий… У самого же возражений нет?.. Значит, свадьбе быть!.. А нам с тобой – за здоровье молодых, как на сватанье твоего старшего… Да кто ж тебе доктор, раз пьешь неумеренно?.. В пятницу увижу тебя на сходе?.. Добро… Оговорено, – констатировал Рюрикович притихшей внучке. – Что-то он не сильно радовался… – ворчливо произнес вслед. – Сокровище семьи принять – чуть ли не уговаривать пришлось… – Или беду принять. – Ты с этим завершай, – строго одернул ее император. – Нечего Юсуповым предложить нам, чтобы я ему тебя отдал! Потому твоя свобода тебе остается – думай об этом и счастлива будь! Иным не так везет. Года не пройдет – станешь жить в свое счастье. В своем городе на своей земле, – весомо озвучил дед награду. – Если гора не упадет на голову. – Если… Тьфу! – в сердцах высказался император. – Заладила! Да они еще передерутся, кто мне деньги принесет, чтобы я этих гостей угомонил! Юсуповы первые прибегут, когда это завтра увидят. Потом мне заплатят Аймара. Все будут платить, чтобы завтрашний день не отличался от предыдущего. Потому что никто, кроме нас, эти проблемы не решит. И ты сделаешь так, чтобы это правило продолжало действовать. Глава 11 Пробуждение вошло в комнату в облике симпатичной девушки в белом халатике, объемной тенью скользнувшей вдоль светлых штор, скрывающих новый день. – Отличное утро, чтобы спасти мир! – бодро произнесла Ника, широко распахивая занавески. Из окна был виден внутренний двор больницы с мощеными тропинками меж синих елей. Там же стояли скамейки с сухими по осеннему времени небольшими фонтанами. Вечер вторника закономерно завершился вчера, оставив в памяти маетное чувство от невысказанного и неуслышанного – невеста, после известия о близком конце света, не пожелала продолжать прогулку и вести беседы. Все скомкалось до спешной поездки обратно в больницу Шуйских, разумно просчитанную безопасным местом. А попытка навестить палату Ники с оставшейся бутылкой вина и завершить беседу обернулась неловким перетаптыванием возле двери после настойчивой просьбы уйти. Оттого все слова, что наш личный конец света грозил состояться куда как раньше, а до нынешнего – почти год, так и остались при мне. В итоге марочное вино немыслимой редкости досталось случайно проходившему по коридорам дежурному врачу. Тот аж растрогался и пообещал тщательнейшим образом изучить мой диагноз. Но я-то абсолютно здоров… – Потом мир спасу, – потянулся я на кровати, касаясь кожей прохлады белых простыней, и закинул руки за голову, уставившись в потолок. – Максим! – присела рядом Ника и заглянула мне в глаза. – Нам нужно серьезно поговорить. Моя рука тут же переместилась поближе к ее коленкам. Маскируя маневр, пододвинулся чуть вверх, подбив подушку под спину. Взгляд был целеустремлен, равно как и движение пальцев к гладкой коже. – Я крайне заинтересован. – Власти не станут выполнять твои требования, – укусив зубами нижнюю губку, напряженно произнесла Ника. – Просто… – Я знаю, – прервал я невесту, легко соглашаясь. Ощущая заодно приятный изгиб ее тела и продвигаясь рукой дальше и ниже. – Но если понимаешь, то мир надо спасать для простых людей! Они поддержат тебя, если ты сделаешь им такой подарок! – с жаром произнесла Ника, подаваясь ко мне ближе. – Это политика, – пожал я плечами, тоже подвигаясь ближе. И с торжеством ощущая, как ладонь легла чуть выше коленки. Но жест был скорее дружеским и поддерживающим, оттого не возымел реакции. – Одиночку никто не станет слушать. Поэтому надо стать политической силой, с которой придется считаться. – Но у нас нет времени! – Отнюдь. Презентация нашей программы состоялась вчера ночью, – отметил я. – А до того мы громко заявили о своем создании в субботу. Пальцы аккуратно двинулись по ножке. – Максим, я серьезно! – Ника хлопнула меня по ладони. – У нас самые благородные мотивы! – с жаром заверил я, не убрав руку. – Мы за любовь и мир! – Руку! – клацнула Ника. Я отступил, но только для того, чтобы присесть рядом и полуобнять невесту, собравшуюся возмущенно встать. – Я хотел сказать, что людям нужен позитивный пример решения задач, которые им не под силу. Прозрачные устремления и способность добиваться результата. – Для этого стоило отдать меня похитителям? – погрустнела девушка. – Нет, – ответил без заминки. – Никого не следует отдавать. Но теперь все знают, что даже в самый мрачный миг есть решение. У него есть имя и к нему можно обратиться. – К тебе? – хмыкнула Ника. – Почему только ко мне? Политической силе нужны соратники и сторонники… – перешел я на мягкий шепот, направив ладонь по спинке девушки. – Прекрасная леди, не желаете соединиться со мной в одном политическом блоке? – Так, хватит! – резко отодвинулась от меня невеста и встала на ноги, возмущенно развернувшись ко мне. – Ты только об одном и думаешь! – О тебе, – не ощутил я в себе покаяния. – В такой серьезный момент! Когда мир на краю гибели! – всплеснула она руками. – Мир постоянно на краю… – проворчал я, откинувшись на постель. – И что теперь, не любить тебя? – Нет, но… – смутилась Ника, – надо ведь думать и о других! – Я – только с женой! – Я не в этом смысле!.. Надо спасти планету! Чтобы как в сказке, которую ты мне обещал! – Вот, кстати, насчет сказок! – пришел мой черед возмущаться. – Похищенная принцесса была? Была! Я ее из логова дракона спас? Спас! Дракона прогнал? Прогнал! И что там в сказке должно быть дальше? – вопросил я с укором. – И жили они долго и счастливо! – язвительно ответили мне, намекая на мрачные перспективы, этому препятствующие. – Да, но до этого же – секс! Ника отчего-то только головой покачала и лицо ладонью прикрыла. – Ага, вот вы где! – бесцеремонным вихрем влетела в палату Аймара Инка и отчего-то оглядела нас с довольством охотника. Была она одета в белое платье до пола с золотым шитьем, явно приобретенное вчерашним вечером в присутствии добродушного и наверняка слегка обедневшего Артема – все золотые украшения в виде сережек, колье и браслетов были новыми. Одних узких браслетов было с десяток – по пять на каждой руке, что мелодично звучали при каждом нетерпеливом движении запястья. – Вот ее надо было в аппарате МРТ забыть, – меланхолично отметил я, – в Екатеринбурге причем. – Фи! – с непонятным равнодушием отнеслась транжира к подначке. – Пойдем! – чуть ли не приплясывала Аймара на месте, глядя то на нас, то на коридор. – Пойдем-пойдем, чего покажу! Ну пойдем! – Может, пойдем? – вопросительно посмотрела на меня Ника. – Нет; сейчас ее разорвет от нетерпения – это интереснее, – с любопытством глядел я на Инку. – Да я!.. Да вы!.. – выдохнула та зло. – Ну и помрете страшной смертью, даже не зная от чего! – Она направилась к выходу, зло чеканя шаг.