И Артем, вот паразит, понятливо кивнул. – Ты меня искал? Что-то случилось? – махнув на это дело, поспешил перевести я тему. – Да ничего, все нормально. Можем отойти на секунду? Ника, извините, – чуть поклонился он даме, – скучные мужские дела… Та изобразила, что все нормально, и открыла учебник на середине – пока вставал с места, снова отметил нарастающий ужас непонимания в ее глазах. М-да, надо спасать. – В самом деле мелочи, – успокоил меня Артем, стоило отойти к выходу, – хотел пригласить тебя к нам в поместье сегодня. Машина будет ждать возле университета. Формулировка в общем-то не предполагала отказ и с ходу вызывала неприятие свободолюбивой натурой. Но напряженность в глубине его глаз, которая контрастировала с мягким и спокойным тоном, не позволила отговориться множеством дел (тех и в самом деле было немало). Видимо, что-то действительно случилось, несмотря на все его заверения. – Хорошо, буду, – отзеркалил я его неспешный и добродушный тон. – Тогда до вечера, – пожав мне руку и улыбнувшись Нике, покинул он помещение кафе. Я же вернулся за свой столик, размышляя – доковыривать ли остывшую котлету или попросить разогреть. Или вовсе оставить ее в покое, потому что аппетит куда-то подевался. – Так что решаем? – выдвинула Ника список с кандидатами из-под учебника. – Я не хочу, чтобы ты этим занималась, – честно и прямо ответил я ей. – Может быть, я действительно хожу по лезвию. Но я умею по нему ходить. – Открою тебе тайну, – шепотом начала Ника, – приглашать людей пожить у нас – это специализация моей семьи. То, как ты проснулся пару дней назад, – не случайность. У многих, знаешь ли, на моем месте ничего бы не получилось! – с гордостью подняла она подбородок. – У тебя очень хорошие артефакты! И вроде комплимент мне сделала и одновременно – себе рекламу. – Мне нужно, чтобы они были готовы сотрудничать, – отрицательно покачал я головой. – А не так, как это было со мной тем утром. – Ну сейчас ты же доволен? – После всех твоих объяснений я кое-как понимаю причину твоего поведения. – Пусть и не одобряю, но пусть так. – Но тут другой случай. – У них тоже будет другой случай, – похлопала она глазками. – И они тоже будут довольны! Никуда ее не пущу. – Короче, никаких мальчиков, – хмуро поиграв желваками, забрал у нее список. – Выберу – сообщу. С тем и отправился на лекцию. Из плюсов – список. В минусе – пожеванное чувство самолюбия и осознание грядущих сложностей. И пюре с котлетой – тоже в минусе… На ближайшей практике вызвался к доске, быстро прорешал что-то несложное и на сэкономленное время попросил у преподавателя минуту времени, чтобы сделать объявление. К просьбе отнеслись благосклонно. – Господа! Как вы все знаете, в наш дружный коллектив перевелась Еремеева Ника. Ника, прошу, выйди к доске, – попросил я девушку. Та было запаниковала, но все же смогла преодолеть себя и вышла степенно, с достоинством. Хотя шепоток этот процесс сопровождал тот еще – злорадный и даже предвкушающий. Надо будет запомнить эти голоса… – Ника – медик, окончила четвертый курс. К сожалению, она не успела выполнить формальности для перевода на пятый, потому что в это время участвовала в спасении пассажиров самолета, рухнувшего в княжестве Мещерских. По рядам прошел удивленный шепот. – Вы, возможно, слышали про это происшествие в новостях. И да, вы не ослышались. Кроме того, что Ника закончила четвертый курс, она еще и Целитель подтвержденного ранга «ветеран», поэтому оперативная помощь пострадавшим оказалась ей по силам. Удивление сменилось заинтересованностью. Потому что Целитель в друзьях, да и вообще рядом – это очень выгодно и полезно. – Увы, но нашлись люди, которые были настроены против тех, кого она спасла, – сообщил я чистую правду. Потому что Вера меня, мягко говоря, недолюбливает. – Мелочные, злопамятные личности. Из-за их вероломства Еремееву не допустили к продолжению обучения, – добавил я грусти в голос. – Но позитивные силы этого мира пошли Нике навстречу! Она отучится у нас один семестр, после чего сможет восстановиться у себя на курсе и продолжить лечить людей! Особо впечатлительная барышня в среднем ряду всплакнула. – Так давайте же поможем нашей Нике, поддержим ее в этот семестр. Отнесемся к ней по-доброму, вернем веру в хороших людей и поможем пройти этот сложный период в ее жизни. Что до успеваемости, то Нику могло немного контузить, и… Я успел переставить ногу, так что острый каблучок вонзился совсем рядом. – …ее успехи могут у кого-то вызывать иронию. Но давайте будем учитывать, что главные способности Ники сосредоточены в деле лечения людей, и не станем судить ее строго. Это для преподавателей – лектор наверняка разболтает среди своих. – Я верю в то, что у нас очень дружный и отзывчивый коллектив! И мы вместе докажем это Еремеевой Нике! Потому что злым и недружным место в травмпункте с переломом лучезапястной кости!.. – Сустава, – скромно поправила Ника. – Вот. Верно говорю, дамы и господа? И коллектив тут же понял, что уж кто-кто, но он точно дружный и отзывчивый. Да и вообще люди стали смотреть на Нику совсем иначе – с симпатией, сочувствием и даже интересом. Компенсируя последнее, я прямо на лекции пересел к Нике. Мало ли… И точно – на перемене один особо романтичный и впечатлительный юноша принес ей шоколадку. Которую я при нем же развернул и начал есть самолично, глядя ему в глаза. Более никто ничего не приносил. Ну а вечером перед университетом меня действительно ждал черный заграничный седан с княжеским гербом вместо номера. Дав отбой своему водителю, погрузился на заднее сиденье и принялся терпеливо ждать, пока автомобиль минует Воробьевское шоссе, участок Третьего транспортного кольца и выйдет на Звенигородское. Покуда в давние времена все крупнейшие кланы рвали жилы и пытались выстроить терем повыше, крупнее и ближе к центру, род Шуйских в обмен на неизвестную мне услугу попросил себе у хозяев земли русской целый остров, нареченный Серебряным Бором. Ранее это место было далековато от Кремля, а значит, никому толком не нужно, и плата тогдашним правителям показалась весьма умеренной. Все-таки это не серебро, которого всегда было мало, да и остальные действовали куда наглее, запрашивая уделы либо ближе к центру, либо гораздо больше размером, да еще плодородной, черноземной земли, а не чащобы с плохой почвой. Да и потом границы города далеко не сразу подобрались к острову. Но старые семьи умели смотреть в будущее – так что теперь участок земли в более чем три квадратных километра, омываемый водами Москвы-реки, продолжал быть в полной собственности клана Шуйских, как и участок берега на противоположной стороне водоема – его тоже в свое время им уступили, о чем сейчас наверняка кусают локти. Против амбиций недалеких людей и особо хитрых застройщиков территорию назвали заповедником, введя соответствующие охранные зоны и огородившись забором по границе собственности, чтобы у праздно любопытствующих с другого берега не было шанса заглянуть в жизнь острова с помощью подзорной техники. Ну и запустили на остров диких животных, разумеется, основательно строиться у клана все равно не было никакого желания, потому что случись война – дома можно восстановить, а вот лес, который наверняка походя пожгут, будет жалко. Да и поохотиться по случаю куда интереснее. Пару-тройку домов резиденции для такой территории и застройкой-то назвать сложно. Главными же, самыми редкими и необычными обитателями заповедника, разумеется, были сами Шуйские. Замерев на пару секунд возле сдвоенного тамбура сдвижных ворот на кордоне, машина вкатилась внутрь по хорошо асфальтированному полотну и замерла возле бревенчатого гостевого домика в два этажа. – Велели передать, – подал голос до того молчавший водитель, – просьба пройти за дом и по тропинке – вглубь леса. Не ошибетесь, милгосударь. – Хорошо, – кивнул я, выбираясь из машины. Тропинка оказалась вытоптанным в траве «направлением» – без указателя, гравия или асфальта, но во внезапной плотной чащобе, которую странно было увидеть прямо со входа, тропинка действительно была единственной возможностью пройти куда-то дальше в лес. Небо над головой закрывали кроны сосен – деревья, почти лишенные ветвей у земли, тянулись всем своим существом к небу, сотворяя под собой полумрак даже в ясный день. С учетом сентябрьского вечера выходила полная темень. Я создал пару звездочек и отправил их вперед себя освещать путь. Был ли в этом какой-то глубинный смысл или желание ошарашить возможного гостя, но дорога, виляя из стороны в сторону, шла более километра, а светло стало только к последней сотне шагов – сияла, освещенная электрическими фонарями, широкая зеленая поляна с прямоугольным деревянным столом, заставленным яствами. Вдоль стола, по обе его стороны, тянулись две лавки – и на дальней, лицом ко мне, сидели и ужинали Артем с дедом по правую его руку. Одеты они были по-простому – в белые рубахи с алым узором по канту, призванным, по поверьям, защитить от злых духов, и обычные просторные брюки. Причем – босиком на траве. – Добрый вечер, – поздоровался я и выдержал колючий взгляд Александра Олеговича. Который, вот удивление, все же обозначил короткий кивок в мою сторону и вернулся к куску жареного мяса на своей тарелке. Ужинали без столовых приборов, отрывая куски от общего блюда руками. – Присаживайся и отужинай с нами, пожалуйста, – поприветствовав жестом руки, указал Артем на место слева от себя. – Все дела – потом. Пока обходил стол, с края полянки появилась девушка с ковшом воды в руках и полотенцем – омыть руки. Единственную попытку завести застольный разговор тут же прервали шиканьем: еда – это серьезно. Пожав плечами, компенсировал себе и давешнее пюре, и котлету, и вообще наелся так, что чувство насыщения встретил с неким сожалением – потому что на столе было еще полным-полно всякого разного ароматного и очень вкусного. – Пойдем поговорим, – уловив мое состояние, пригласил Артем. Вновь подошли барышни с ковшиками, чтобы омыть руки, после чего мы двинулись по одной из тропок, ведущих с поляны. Всего троп было около шести – условно, с восточного направления пришел я; примерно оттуда же, но чуть севернее, вышли слуги, принявшиеся прибирать стол. Дед Артема тем временем умудрился незаметно для меня исчезнуть. Ну и славно. Тропинка вышла на очередную полянку, залитую светом. Отчего-то хотелось назвать ее «гостевой», хотя отнести это слово к двум искусно вырубленным креслам из монструозных пней и неказистому столику меж ними, можно было лишь с натяжкой. Желтый свет давали два фонаря по обе стороны кресла, а небо вновь скрывали исполинские кроны деревьев. Удобно, впрочем, – сверху никто не подсмотрит, но крыша над головой все равно была бы надежнее. – Присаживайся. – Артем занял правое кресло. Оставшееся место оказалось на удивление удобным и теплым. – Слушаю, – обозначил я полное внимание. Потому что обменяться мнениями о погоде мы могли бы и в университете, равно как о иных свойственных началу разговора мелочах. – Для начала по твоему делу, – сосредоточился он. И было это настолько серьезно сказано, что я не сразу и вспомнил – по какому это. – Сватовство осложняется тем, что у нашего папы, по всей видимости, есть другой кандидат. Новость отозвалась болезненно, но не так чтобы критично. Кандидаты приходят, кандидаты уходят, и как говорится – царствие им небесное…