— Неправда! — Коротко выдохнула девушка. — Еще мы обсуждали, что подаренные мною туфли — это не автомобиль. Ника резко встала с лавочки и зашагала от нас по дорожке. — Вот и славно, — констатировал я, смотря в спину удаляющейся от нас быстрым шагом девушки. — Не слишком ли? — Усомнился Артем. — Сейчас придумает красивый ответ и вернется, — успокоил я его. — Шагов через сто придет понимание, что если просто уйти, то ты мне поверишь. Потом сложности креатива и внутренний диалог по ролям. Так что если есть что срочное и не для чужих ушей, то у тебя минута. — Ты вчера как день провел? — Задумавшись на мгновение, уточнил друг. — Очень спокойно. Университет, поездки по городу в компании с девушкой. Если тебя интересуют некоторые события, то даю слово — из танка я не стрелял. — А… — И мои люди не стреляли. И по программе моих людей он этого не делал. Вообще никак к этому выстрелу не причастен. Еще вопросы? — Это очень хорошо, — с чувством выдал Артем. — Я, если честно, про тебя подумал. — На моей совести водопровод, — назвал я одну из пострадавших вчера коммуникаций. — Но он произошел после. Очень грустно, что во всех происшествиях винят невиновных. Эта реплика вполне бы пришлась к месту в одной из газетных статей. — Отлично, — хлопнул Артем себя по колену. — Извини, право слово. Там такой шум поднялся, аж до нашего леса долетел. Отречение клана от рода — когда такое в последний раз было! — Готовились вчера Зубовых убить? — Спросил я ленивым тоном, глядя, как столь же сосредоточенно возвращается в нашу сторону Ника. — Я — нет, — нахмурившись, склонил голову Артем. Хорошие у нас двоих ответы, правдивые. — Я, наверное, вообще должен быть ему благодарен. Или его пьянству. Банк оказался из очень непростых. Сейчас пытаюсь выйти на тех, кто планировал мое испытание. Очень хочется с ними побеседовать. — Считаешь, Паша тебя специально прикрыл, когда что-то разузнал? — Это вряд ли. — Произнес Шуйский, но все же задумался. — В любом случае, Пашку никто больше не тронет. Борецкие под свое крыло взяли. Сегодня вон, пытались, правда… — Паша был в университете? — Да. На лимузине с гербовыми номерами Борецких приехал. На костюме тоже герб. Документы подал, что не Зубов он более. В главную семью его забрали. — Вот как. — Решение хорошее, — пожал плечами Артем, вновь выпрямляясь. — Фамилию и детям можно оставить, а жить надо сейчас. — Надо же. Вчера слуга, сегодня принц. — Поддержал я разговор. — А я то как удивился… С утра из типографии реестр новый привезли — краска еле высохла. Говорят, дважды за ночь перепечатывали — Черниговских без Зубовых, потом еще изменения с Борецкими. Никогда такого не было. — Так кто Пашу тронуть-то пытался? — Мелочь всякая, что рядом с Антоном Черниговским вилась. Только Стародубский Сергей первому же в ухо заехал сразу и без разговоров. Борецкие — они сейчас неприкосновенны, как дипломатическая почта. Их в свое время не защитили, позволив убить — так столько семей рухнули по рангам Силы, кто охранные клятвы давал… Тридцать лет назад была война с Борецкими, без победителей и побежденных, с тех времен все идет. Очень темная история. Детали, извини, рассказать не могу. Я понятливо покивал — о наших отношениях с княгиней со стороны известно не было, равно как и то, что причины глобальной войны практически всех кланов против одного и почетной его сдачи, оформленной документом за подписью порядка сорока семей, я знал. Победители обещали жизнь и защиту всем представителям Борецких. Обещали сохранить их земли и не тронуть достояние — все для того, чтобы Борецкие отказались продолжать конфликт, сняли проклятия с родников чистой воды и глубинных скважин, обратили непроходимые болота обратно в плодородные поля, приостановили разливы рек, затапливающие города, и отправились в добровольную ссылку за рубеж на сотню лет. Огромный срок — однако это лучше, чем лишиться всего, пусть и ценой страшных потерь для врага. Да и что сотня лет для старой семьи… Однако прошло каких-то шесть лет, и все клятвы оказались пылью — победители предпочли деятельно хранить и одновременно пользоваться хранимым имуществом, но каждый понадеялся, что защищать жизни побежденных на чужбине будет кто-то еще. Поэтому, когда стали исчезать потомки Борецких, а потом исчезла супруга главы рода и погиб он сам — все они предпочли обвинить друг друга, переругаться и забыть свой позор. Сейчас страница их падения была вновь открыта, и никто не хотел становиться клятвопреступником во второй раз. Тем более, что защищать Борецких — не означало любить их и оказывать воспомощество. Слишком многие из тех сорока привыкли считать собственность побежденных лично своей, а положения нарушенного победителями договора возвращают Борецким и земли, делая их вновь князьями, и все, что было отдано ими на хранение. Впрочем, все они знали, что был и побочный эффект обретения своих земель — с титулом вернулись обязательства поддерживать славное имя рода, а так же исполнять необременительные ритуалы, доказывая его жизнь и благополучие. Например, если клан Борецких не покажется на любом императорском приеме в течение двадцати лет с момента официального извещения в реестре о гибели последнего действующего представителя рода, то их герб будет перевернут, какими бы ни были живыми его обладатели — а значит и все договоренности станут ничтожными и не обязательными для исполнения. Оставалось просто подождать, храня жизни Борецких, но ограждая их от тех суетных и скучных мероприятий, на которых по статусу присутствует император. На такие приемы и без того почти невозможно попасть, а уж если влиятельные господа этого не захотят, то приглашение получить практически нереально. Так что желание тех же Стародубских защитить Борецкого Пашу — увы, совсем не вечно. Менее года этому желанию осталось существовать — как-то последние девятнадцать лет Борецким было не до приемов… Помолчали, заметив опасную близость лишних ушей. — Господа, — насквозь официальным и елейным тоном произнесла Ника. — Позвольте пригласить вас на венчание Юсупова Валентина и моей скромной персоны, что состоится десятого октября сего года. — Ого, — с интересом поднял на нее взгляд Артем, а затем перевел на меня. — Ты смотри, придумала. Ника нервно глянула в его сторону. — Валентин, значит, — задумчиво кивнул я. — Именно так, — гордо подняла она подбородок. — Второй своего имени, двоюродный племянник главы клана. — Вот он бедняга. Сейчас позвоню, — набрал я номер старого, еще по Багиево, знакомого — а ныне партнера по бизнесу, игнорируя удивленный взгляд Ники и интерес в глазах Артема. Эка совпало… Впрочем, холостых у Юсуповых не так, чтобы очень много… — Алле? — Произнес я в ответ на радушное приветствие. — И тебе жить долго и счастливо до десятого октября. Потому что потом возможны варианты… Угу… Это не к тебе лично, это один старый пень… Ну, не пень, а уважаемый человек… Рад, что мы отлично друг друга понимаем. Отключил вызов и посмотрел на притихших ребят. — Валентин не может жениться. Он заболел. — Констатировал я Нике, положив мобильный слева от себя. Сделав пару шагов в сторону, Ника бессильно присела на край скамейки и пригорюнилась. — У нас и очень больных могут оженить, — произнес Артем. — Это очень инициативный и творческий человек, — высказал свою веру в Валентина. — Вытащит штамм какой-нибудь заразы, да крышку приоткроет — кто ж его в люди повезет? Кому нужен карантин на половину города? — Рассудительно завершил я. А потом стало очень неловко, потому что справа от меня донеслись тихие всхлипывания. Да и Артем посмотрел с укором. — Будь добр, сделай круг до проспекта, — вздохнув, попросил у него. А когда тот покладисто отправился на неспешную прогулку, присел рядом с Никой рядом и постарался ободрить. — Ну что ты так, честное слово. — Осознал я полную неспособность привести верный довод. — Я же просила не планировать мою жизнь. — Это импровизация! — Добавил я со всей искренностью. — Ну, не надо слез… Ника… Ладно, — взял я вновь телефон и набрал прежний номер. — Алеу, Валентин? Тысяча извинений, если что планировал на десятое — то зеленый свет. Все. Будь здоров. Но вместо благодарности на меня смотрели полные боли и обиды глаза. А плач начался с новой силой. — Да что не так то! — Всплеснул я рукам. — Ну хочешь, Федору на меня пожалуешься? — Хочу! — Глухо произнесла Ника, отвернувшись. — Пусть хоть что-то с тобой сделает. Потому что я тебя спасать больше не буду. — Ну да, я ж не апельсины, что б меня спасать… — буркнул я, не подумав. Потому что девушка замерла, припомнив тюльпаны и свой внешний вид в тот момент, с рыком повернулась и попыталась вновь испытать мою защиту на прочность своими кулаками. — Как вы? — осторожно поинтересовался Артем, завершив круг. — Нормально, снова бьет, — жизнерадостно ответил я. — Федор приедет — тут же звони! — Ника гневно встала, развернулась на месте и с чувством собственного достоинства нас покинула. — Пойду я, наверное… — Оглянулся Артем в сторону парковки, но пока Веры на новой машине там не было. — Как там клуб? Все же, среда, а ограбление не состоится точно. Артем, правда, подзавис, пытаясь определить грань секретности и возможность говорить о ней, но выдал вполне понятно: — Приняли всех без дополнительных испытаний. Даже удивительно. Внутри, как я понял, разброд и шатание. Очень многим не понравились условия этого набора. Слишком громко все получилось, а лидеры отмалчиваются. — Так объединяй народ вокруг себя. — Предложил я. — Думаешь? — Родом ты вышел, силой не обделен. Опять же, вокруг тебя объединяться удобно — ты большой, тут и тень в жаркое время и парусность от ветра отличная. — Да ну тебя… Я же серьезно.