— Вызови их всех. Шуйский задумался и цепко посмотрел в сторону остановки. — Они шутят и смеются, — отчего-то грустным голосом произнесла Аймара Инка, тоже повернувшись к Романовым и свите. — Строят планы. — Вам их жалко? — Нет. Просто они считают, что все им сойдет с рук. Почти как вы. — Девушка, — обратился к ней Шуйский. — Разрешите вас пригласить на ужин и объяснить, почему происходит так, а не иначе? — Я не против, — коротко кивнула Аймара. — Максим, ты же позволишь? — Доставь ее потом к Нике в родовой особняк. — Отмахнулся я, приметив пригласительный жест от третейского судьи. Значит, время пришло — и мы неспешно потянулись в сторону княжича Мстиславского, равно как и Романов вместе с двумя секундантами. Иные остались подле остановки, с интересом глядя в нашу сторону. — Шестеро — это не один, — продолжил прерванную беседу Артем. — Шуму будет больше. Разрушений… Этот же чиновник с планшетом не зря приехал? — Буркнул княжич. — На каждое деревце, небось, ценник уже навесил. — Тут у тебя будет огромное преимущество — деньги возьмут только с тех, кто станет портить городскую собственность. Шуйский вопросительно поднял бровь. — Что тебе делать вовсе не обязательно… Помнишь, как в летнем лагере? — Ответил я ему тонкой улыбкой. — Ничего не выйдет, — с сожалением посмотрел он на заходящее солнце и на разреженный лес, все еще подсвеченный закатом. — Эффект не тот, люди уже взрослые и видимость хорошая — легко держаться вместе. — Получится. — Уверенно произнес я. — Но выбор за тобой. — Я подумаю. Идемте. — Зашагал друг в сторону к судьи. — Инка, тебя я представлю сам. — Обратился я к девушке на всякий случай. Потому что Артем — это ладно, а если она тут сообщит свое полное имя, то как бы со всеми остальными не произошел массовый несчастный случай. — От меня не будет проблем. Мне все еще интересно, что я услышу за ужином. — Господа, — низким и глубоким голосом обратил на себя внимание княжич Мстиславский. — Не скажу, что я рад этому вечеру и встрече. Не можно быть так, чтобы проливалась кровь старых семей. Не стоит плодить раздор и смуту, приносить горе близким и боль в сердце нашим почтенным отцам. Призываю к примирению. К традиционной речи отнеслись почтительно и без острых и злых взглядов в адрес друг к другу. Княжич Романов выглядел сосредоточенно и уверенно, глядя только на Мстиславского — ему идти на бой. Его свита позволяла себе высокомерные взгляды в мой и Артема адрес — эти драться не планировали. На Инку поглядывали с любопытством, сама же девушка отражала отстраненное равнодушие к присутствующим — еще и потому, что русский не понимала. Артем же показывал традиционное спокойствие монолита, об который можно только убиться. — Меня устроят извинения княжича Шуйского, — подал первым голос Виктор Романов. — Я уже давал слово, что не было в моих действиях и действиях моих людей бесчестья. Меня оскорбляет его неверие в мои слова. А Артем чуть нахмурился. — Я не вижу причин для извинений. — Коротко ответил Шуйский. — На правах вызванной стороны, я желаю получить сатисфакции так же от тех пятерых молодых людей, что прибыли с княжичем Романовым. Одномоментно с ним самим. Мне не понравились и показались оскорбительными их взгляды, — пояснил он в ответ на вопросительно поднятую бровь Мстиславского. — Вы желаете расширить число дуэлянтов за счет ваших секундантов? — Нет, я желаю биться один против шести. Сейчас, по праву старшей крови. Извинения мне не интересны. — Ответил Артем холодным взглядом и повернулся к соперникам. — Перчатки нет, но я могу кинуть в вас скамейку. И двое секундантов Романова отчетливо погрустнели. — Вы и ваша свита в праве уклониться от вызова, — обратился к другой стороне Мстиславский, отразив излишне резким движением свое раздражение. Все-таки, для его репутации лучше было бы примирение сторон и бескровный исход событий — тогда такого посредника станут зазывать гораздо чаще. — Я не уклонюсь. — Упрямо ответствовал Романов. — Мы, Александр Геринг и Август фон Нолькен, не уклонимся. — Переглянувшись между собой, ответил один из парней. — Мы готовы сложить с себя полномочия секундантов. — Вам потребуются новые. — Думаю, княжна Орлова не откажет нам. Или есть сомнения в ее статусе свидетельствовать честность? — Обвел нас глазами Романов, остановив взгляд на золотой маске Инки. А затем вновь повернувшись к Мстиславскому. — Вам стоит решить это между собой, — сухо ответил тот. — Также обсудите вызов со своими товарищами. Напоминаю, что дуэль может быть перенесена на завтра, ежели ее светлость не пожелает быть свидетелем кровопролития. Быть может, она и вас сумеет от него отговорить. Я призову вас позже, господа. Вам есть, о чем переговорить. И мы вновь медленно разошлись по своим местам. — Тут дуэль или танцы? — Вредно проворчала Аймара, которую явно раздражало непонимание хода дел. — Артем будет биться против шестерых. — Подытожил я результат переговоров и с удовольствием потянулся вверх, разминая руки и спину. — Подвел друга под верную смерть и радуешься? — Уколола Инка, которую все-таки пробил общий мандраж действа. Одно дело — скоротечная схватка. Другое — ритуальность перед неизбежностью. Что-то в этом такое есть, завораживающее. — Как думаешь, Романов мог соврать? — Все же спросил меня Артем, явно мающийся этим вопросом некоторое время. — Мог. А мог и сказать правду. — Очень ценный ответ, спасибо, — буркнул он, вновь опираясь на капот. Машина слегка двинулась под ним, и Артем, чертыхнувшись, все-таки поставил ее на ручник. Переговоры у противоположной стороны проходили под эгидой плохого романтического фильма — свита Романова единодушно и с расшаркиваниями соглашалась встать с ним плечо к плечу. Княжна Орлова и некая вторая от такого зрелища млели и розовели щечками. А после еще пяти минут нас вновь призвали сообщить свое решение. Станет ли высокородная княжна соглашаться стать свидетелем чужой смерти? Эта — согласилась. — Никишина Яромира присоединяется быть гарантом честности этого благородного поединка, — пролепетала вторая за подругой, будучи в восторженном волнении чувств от происходящего. Ее, как я понял, еще и дамой сердца успели признать, вместе с княгиней. Идущие на смерть, как же. — Самойлов Максим, гарантирую честность поединка. — Пришел мой черед. — Вместе со мной, его гарантирует высокородная в золотой маске. — В праве ли мы узнать имя благородной? — Уточнил Мстиславский. — Не этим вечером. — Как мы можем быть уверенны в ее благородном происхождении? — Подал голос один из свиты Романовых. — Ваше высочество, — демонстративно повернулся я к Инке и обратился на английском. — Вам не кажется, что тот заросший кустарник недостоин романтики этой ночи? — Весной он может расцвести. — С милой улыбкой стала трепать она мои нервы. — Весной он неизбежно завянет, не выдержав сравнения с вашей красотой. — Нахмурился я. — Вряд ли я буду тут той весной. А народ стал немного утомляться нашей перепалкой. — Тогда бей по мне, — отмахнулся я угрюмо. — Иначе господа и про меня начнут задавать вопросы. — Во-он к тому кустику отойдите, будьте добры, — тут же обрадовалась Инка. — Он же не расцветет, — пробурчал я, отходя и останавливаясь возле указанного места. — Да и наплевать. — величественно подняла Аймара правую руку над головой. И я невольно посмотрел ввысь — как с громкими грозовым треском, сплетающимся в непрерывный оглушающий поток, мчатся мне на встречу злые и чужие звезды… Мягко толкнулись в грудь и живот волны активированной силы защитных артефактов — и мгновением позже земля подо мной содрогнулась от тяжелой плюхи, выбившей не только кусты, но и всю землю в диаметре тридцати метров до уровня небольшого кратера… Заполошно орали автомобильные сирены, просыпались огоньки в окнах домов напротив, а городской чиновник с воодушевлением записывал в свой планшет причиненный ущерб. А платить — мне… Отряхнув с одежды налипшую пыль, кое-как выбрался по запекшейся насыпи и мрачно посмотрел на парад сусликов с титулами, неподвижно замерших лицом, обращенным в нашу сторону. — Защитные кольца, два миллиарда. Интересует кого? Нет? И правильно — не продаются. — С отвратительным настроением посмотрел я на свою обувь. Шестьдесят процентов просадки артефакта без демпфера крепостной защиты. Домой ее отправлю, к демонам такие приключения. — Ее высочество в праве быть гарантом чести и соблюдения правил, — первым отойдя от произошедшего, постановил Мстиславский. — Время обговорить условия. Первыми эта честь, как вызванным княжичем Шуйским, достается вам. — Кивком указал он на Романова и присных.