Алисия нежно перебирала кудри Артура, а он доверчиво уткнулся ей в плечо и закрыл глаза. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь деревья, ласкали обнаженные тела, прыгая зайчиком с одного места на другое, повинуясь покачивающимся ветвям. - У меня к тебе просьба,- тихо говорила Алисия, касаясь губами его волос.- Не пытайся больше оттолкнуть меня. У нас так мало времени, чтобы любить друг друга. Потом приедет Говард, неизвестно, когда ещё представится возможность остаться наедине. Пусть это время будет нашим, оно останется самым прекрасным в моей жизни. В твоей тоже, я знаю, что говорю. Желать человека и достичь его, не смотря на препятствия – это подарок судьбы. Нельзя от этого отказываться, судьба не простит. Ты меня слушаешь, родной? - Твой голос завораживает, ему нельзя не подчиниться. - Это потому, что ты хочешь его слушать. Тягу не перебороть никакими мыслями и обидами. Поверь, ни с кем тебе не будет так хорошо, как со мной. Наши тела созданы быть вместе, всех остальных женщин ты будешь сравнивать со мной, они неизменно останутся в проигрыше. Будь готов к этому заранее, чтобы избежать разочарования. - Ты очень опытна в таких делах, а я не приветствую опыт. Хочется искренности и чистоты. - Никакая я не опытная. Знания, воспитание, вложенные в мою голову, выработанная линия поведения не принесли счастья. Одна только видимость, богатство, положение. А душа просит настоящей любви. И я узнала её. Артур, я ведь люблю тебя. Всегда думала, что такое бывает немного по-другому. И вот – скрутило, понесло. И я такая счастливая, что лежу сейчас на смятой одежде, что твоя рука сдавливает мою грудь, а губы тихонько целуют шею. Артур, давай уедем в город. Весь дом будет в нашем распоряжении. Мы сможем сутками не одеваться, не оглядываться на хозяйские дела и любить, любить друг друга бесконечно. - Нельзя, там слуги, наше заточение покажется подозрительным. Я буду любить тебя бесконечно в этом лесу, на берегу озера – ты мне обещала. - Хорошо, любимый. А все ночи будут нашими. Я покажу тебе, как умеет любить женщина. - Неужели я еще не всё испытал?- Артур приподнялся и впился в губы Алисии. Горячая волна накрыла их с головой. - Глупыш,- рассмеялась Алисия,- у нас с тобой столько всего впереди. Я обещаю, что каждый последующий миг будет прекраснее предыдущего. Иди ко мне скорее. Твоя Алисия ждет тебя и любит, любит… * * * - Дженни, ну где ты ходишь?- Анетта махнула рукой.- Приезжал посыльный от Артура. - Он привез письмо?- Дженни оглядела столик с корреспонденцией. - Нет. Передал на словах извинение, что не смог приехать вчера, был очень занят. - Да-да,- Дженни заметно сникла.- Он говорил, что отец уезжает и всё остается на нём. Только обещал, что визиты не прекратятся. - Вот ты и загрустила,- тепло улыбнулась Ани,- А ведь не виделись всего один вечер. - Не загрустила, хотелось поддержать в руках весточку от него. - Ты совсем еще девчонка!- обняла ее сестра.- Не идет тебе быть невестой. Еще не прошла через период: записочки – цветочки. Вот и мечтаешь об этом. Артур – деловой человек, у него каждая минута в цене. - Любовь должна быть выше дел. Всего минутка нужна, чтобы написать: скучаю, жду встречи. Ну, почему он это не сделал? Я ему устрою. - Готовишь первую семейную сцену? Не получится. Знаешь, как сладка бывает встреча после ожидания? Ты в один миг простишь его и забудешь слова, которые выискиваешь сейчас в своем словарном запасе. - Я все понимаю, моя Анетточка. Жила, как по расписанию: вот сейчас уже приедет, погуляем, поцелуемся. - Дженни, ну, кто об этом говорит?- всплеснула руками Анетта. - А ты разве не целовалась с Эдвином до свадьбы? Почему так замерло сердце в ожидании ответа? - Нет. Это же не прилично. - Врешь ты всё, просто говоришь, как старшая сестра, которой положено воспитывать меня вместо мамы. - Хорошо, признаюсь: был поцелуй, но в щечку, скромно, несмело, и я после этого покраснела до слёз. Эдвин потом долго не решался повторить попытку, видя мои мучения. - Не интересно.- Глаза Дженни слегка затуманились.- Первый поцелуй должен быть неудержимым, горячим, неподвластным стыду и раздумью. «Вечерняя полянка с одуванчиками…Я узнал, что такое настоящее…» - Боже, какая романтика! И, конечно же, обязательно – луна, звезды? – рассмеялась Анетта. Вошел Эдвин. - Что-то вы засмущались при моем появлении. Я помешал? - Нет, нет,- Ани за руку втянула его в комнату.- Это Дженни заряжает романтикой и мечтами юной леди. - И о чем разговор?- Эдвин присел на диван, обнял Анетту. Дженни присела на ручку кресла напротив. Ей хотелось держаться независимо, но слишком уж колотилось сердце, она боялась встретиться с Эдвином взглядом. Давно такого не было. - О романтике поцелуя. И выяснили, что эта романтика для каждого человека разная. - Выходит, вышел спор? - Обмен моим опытом о первом самом чудесном для меня поцелуе сюда,- Ани ткнула себя пальцем в щеку,- и тем, как это представляет себе Дженни. Расскажи,- обратилась она к сестре. Повисло молчание. Дженни не поднимала глаз, Эдвин не задавал вопросов. Анетта поднялась. - Ох, ну и разговор у нас. Засмущали девочку. Извини, сестрёнка, для меня это неожиданно, ты только что так горячо доказывала своё. Это от тоски по Артуру,- объяснила она Эдвину.- Молодой человек ошибочно не написал пространного объяснения о вчерашнем отсутствии, Дженни развела целую теорию, распалилась. О, Дженни, ну что ты, не надо. Анетта подбежала и вытерла слезинки, которые невольно потекли по щекам Дженни. - Я не думала, что тебе так плохо. Да-да, поплачь, обида выйдет вместе со слезами. Ани прижала сестру к себе и махнула рукой Эдвину: уйди. Эдвин некоторое время не двигался, молча смотрел на Дженни, а взгляд был пустой – ничего не прочесть. Глава 17 В имении стояла тишина, словно всё замерло в ожидании. Не было слышно особого визга во дворе, когда шалила Керри. Девочка весь день просиживала на скамье в тени склонившихся деревьев с подругой – дочерью кого-то из прислуги, но, видимо, доверенной, так как мать не запрещала дочери общаться с ней. Как когда-то Дженни и Милена, они с упоением обсуждали дела любви, которая пока была лишь в их воображении и желаниях. Керри непременно вставляла: «И когда у меня будет такой жених, как Артур…», а подруга отстраненно произносила «мой будущий жених». И пока эти женихи были только в мечтах, девочки часами обсуждали грядущее счастье. Элиза порывалась вновь поговорить с матерью, припасла новые, как ей казалось, более весомые слова в защиту своей любви. Дневной визит Джона давал ей некоторую надежду, она видела, что мать разговаривала с ним вроде бы спокойно, даже беседа во время прогулки в саду выглядела мирно. Но Энн о разговоре ничего не сказала, и сейчас Элиза не могла выбрать момент, так как мать не обращала на неё никакого внимания. Это можно было истолковать, как нежелание продолжать с дочерью какой бы то ни было диалог, но Элизе так не казалось. Она никогда не видела мать такой. Энн усиленно занималась рукоделием и время от времени поглядывала на часы и словно сердилась на себя за это. Один раз даже решительно отбросила вязание и ушла из комнаты. Её сердитый голос грозно раздавался в хозяйской части дома. Через время Энн вернулась в гостиную, вновь взялась за спицы. Теперь на часы она смотрела с определенными периодами, дав себе слово: гляну только тогда, когда начну новый цвет в рисунке. В такие моменты спицы мелькали быстрее, но Энн усилием воли замедляла их и подолгу изучала давно известную схему рисунка. Давала ли себе отчет Энн в том, что ждёт вечера? Нет. Она гнала мысли прочь, когда отвлекшись от обороны, принималась рассуждать, какими словами начнет возражать приглашавшему на прогулку Джону. Слова были гордыми, красивыми и убедительными. Энн молила Бога, чтобы ей не суждено было их произнести, она ведь не хотела видеть возмутительного человека. И остаток дня она рассуждала, как не желает визита, но не надеется на его порядочность и поэтому размышляла, к которому времени он может явиться. Заранее, чем прилично начинать прогулки? Не явился. В положенное время его тоже не было. «Пусть не надеется, что поеду с ним, на ночь глядя», - хмурилась Энн. Тут же вспыхнула: значит, не отвергала случая дать согласие, если бы заявился, как положено приличному человеку и хоть дальнему, но родственнику? Энн рассердилась на себя за такие мысли, засунула клубки в корзиночку и решительно захлопнула крышку. - Элиза,- послышался ее голос,- где Керри, почему я её не вижу сегодня? - Только что сидела на скамье, наверное, убежала с Розой на свою полянку. - А ты почему такая поникшая? Вы все словно сговорились перечить мне. Все,- подчеркнула она. - Я просто хотела поговорить с тобой,- произнесла Элиза, понимая: когда мать в таком настроении, разговор лучше не начинать. - Мы уже обо всем поговорили. А куда делся Роберт? Где он пропадает? Не хватало еще сюрпризов от него. - Он же сказал тебе, что уехал к дяде Фреду, чтобы тот помог ему разобрать служебные бумаги. - Он прекрасно может это сделать сам. Зачем ему нужен повод для поездки к Райсам? Ну, почему я должна вникать во все мелочи? Когда дождусь покоя? - Как только твои дети станут счастливыми,- попыталась начать разговор Элиза. - Не смей упоминать о той семейке!- взорвалась Энн.- Это не джентльмены, их слово ничего не значит. Их поступки ужасны и не предсказуемы. Ничего хорошего от них не дождешься. - Мама,- с удивлением смотрела на нее Элиза,- зачем ты сердишься? И как можно судить о людях, которых не знаешь? Энн хотела что-то выпалить, но благоразумно удержалась. Не хватало еще неосторожно произнести имя Джона. - Иди к себе и думай о том, о чём приличествует молодой девушке, а не глупо влюбленной особе.