На веранде был Эдвин. Он обернулся, услышав шаги Дженни, и она вновь увидела в глазах отрешенность, словно Эдвин только что вернулся из другого мира. – А, Дженни, - улыбнулся, - до чая еще есть время. Забеги к моему отцу, он будет рад. Она кивнула и пошла к кабинету Фреда. Постучала и вошла. – Садись, - указал Фред на кресло у стола, - Осмотрись, а я пока закончу одно дело. А впрочем, потом. Видишь, - он указал на раскрытые книги,- работаю. Сам ничего такого сочинить не могу, до меня все пересочиняли, а вот умные мысли из разных книг выдергиваю и кратко и более понятно излагаю в эту тетрадь. Пригодиться если не детям, то внукам. Может у них не будет столько времени все это изучать, - и он похлопал по стопке книг, - и мой труд будет в самую пору. Кстати, можешь приходить сюда, когда захочешь, порыться в библиотеке, найти что-то интересное для себя. – А я не буду вам мешать? – Нет. Мы же с тобой будем заниматься делами. А если перекинемся словцом – ну и хорошо. Общение нужно в любом возрасте. Только я думаю, ты сейчас смотришь, а сама размышляешь: ну о чем можно говорить с таким дедом? Я ведь тебе кажусь совсем старым? Сколько тебе лет? – Четырнадцать. – Хороший возраст. Только для тебя сейчас и Эдвин кажется совсем дядькой, правда? Дженни покачала головой: – Нет, он не старый, только странный. – Ух, ты! Ну и оценила? Чем же он странный? – Мне кажется, он на мир смотрит не прямо, а через душу. Сначала вовнутрь себя, а потом через ощущения там, наружу. Фред приспустил очки и посмотрел на Дженни внимательней, довольно откашлялся. – Ого, у нас появился свой философ, зачем же я тогда копаюсь в этом? – он указал на книги. – Ты очень точно выразилась. А знаешь, почему он такой? – Нет. Фред поманил Дженни пальцем, и она наклонилась к нему через стол. Фред сказал шепотом: – Эдвин пишет стихи. – О! – замерла Дженни с открытым ртом. Фред был доволен произведенным эффектом. – Да, да. Может поэтому и видит мир другим. А все непохожее нам кажется в первую очередь странным. –Хорошие стихи? –Не знаю, - пожал плечами Фред, – Мы – мужчины и между нами не принято сентиментальничать. Эдвин мне их не показывает, а я не спрашиваю. Возможно, он считает, что они не очень достойны, чтобы оглашать. Только ты не говори Эдвину, что я выдал его тайну. – А Ани знает? –Может быть. Влюбленные ведь должны что-то говорить друг другу: разные подходящие слова, стихи, так ведь? – Обязательно! – пылко проговорила Дженни, чувствуя к Фреду небывалое расположение. – О любви нужно говорить все время. Ах, как это наверно чудесно! Я, когда влюблюсь, буду каждую секунду твердить, что он самый лучший и любимый. – Я буду рад за тебя,- серьезно произнес Фред, - Только в жизни иногда получается так, что о любви приходится молчать. И это бывает не менее важным, чем кричать во весь голос. Только в таких случаях не надо унывать. Любовь она и есть любовь, как бы ни проявлялась. Это серьезное чувство и к нему нужно относиться бережно. В этот момент открылась дверь, и вошел Эдвин. – Простите за вторжение. Все готово к обеду. Дженни, тебя ждет Анетта. Сейчас и мы подойдем. Дженни вскочила и бросила на Эдвина внимательный взгляд. У дверей обратилась к Фреду. – Мы обязательно продолжим наш разговор, хорошо? – сказала она очень серьезно. Фред развел руками: – Непременно! Эдвин взял у отца пиджак и подал другой – для обеда. – Интересно, о чем вы говорили? – О любви. – Ты и она – о любви? – А почему нет? – Такие разговоры – удел девушек, их времяпровождение. А ты у меня серьезный и мудрый. Можешь показаться даже строгим. А тут вдруг девочка заводит с тобой разговор на такую тему. – Во-первых, о любви мы беседовали серьезно. Во- вторых, это говорит о том, что Дженни разглядела во мне то, что не видно с первого взгляда. Знаешь, что она сказала про тебя? Ты смотришь на мир через восприятие окружающего внутри себя. Как тебя раскусили, а? Эдвин рассмеялся. – А я решил, мне показалось, что она так странно посмотрела, проходя мимо. Вот тебе и малышка. – Еще год-другой, и эта малышка заставит трепетать не одно сердце. Вспомнишь мои слова. Глава 2 – Артур, они подъезжают. Вон, видишь, впереди тот самый красавец, о котором я рассказывал. Многочисленная группа всадников, не торопясь, въезжала во двор. – О! – вырвалось у Артура, - Чарльз, ты был прав. Давай спустимся к ним, я хочу поближе рассмотреть это чудо. Опережая друга, Артур сбежал со ступеней и, не сводя глаз со статного жеребца, стал к нему приближаться. – Чудо, настоящее чудо,- приговаривал Артур, осторожно поглаживая морду лошади. – Нравиться? – услышал он и поднял глаза. Сверху, улыбаясь, на него смотрела удивительно красивая девушка. Ее зеленые глаза сверкали и изливали доброжелательность, а кончики глаз, слегка приподнятые к вискам, делали лицо особенно очаровательным. – Извините, - засмущался Артур. - Лошадь действительно великолепная. Я никогда не видел таких бархатных умных глаз. – Помогите мне слезть, - протянула к нему руку девушка. Спустившись, она задержала взгляд на его лице. – У вас у самого глаза бархатные, черные, мягкие. Ими любоваться и любоваться. Отдайте, пожалуйста, моего красавца в хорошие руки, а мне нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Увидимся. Вместе с подругой она пошла к дому. – Кто это? – спросил Артур у Чарльза. – Ах, да, ты же ее не знаешь. Вот что значит долго отсутствовать. Это Алисия Штейниц, воспитанница какой-то далекой баронессы. Та прислала кое-кому просьбу ввести Алисию в общество. Так что в этом сезоне она – заметное явление. – Красивая, - оглянулся Артур. – Да, красивая, а еще умная, обаятельная, восхитительно танцует, может быть своей в любой компании. – Чарльз, эти достоинства ты перечисляешь с удивительно скучным лицом. – Все эти прелести как-то настораживают. Этакий идеал леди в обществе, но какой-то искусственно выращенный идеал. Не слишком ли много самых лучших качеств в одном человеке? Возьми мою Клариссу. Я от нее просто без ума, но, тем не менее, не отрицаю и стервозность в ее характере, и нытье не к месту. Но это я говорю только тебе, как другу. А в Алисии и прицепиться не к чему. – Ты как будто зол на неё. Это причина личного плана? – Артур подмигнул. – Нет, нет, здесь все чисто. Она не пытается отбить меня у Клариссы. В этом плане безупречна. Никому не отдает предпочтение, хотя ясно, что явилась сюда не просто развеяться. И хоть неприлично говорить о возрасте женщины, но ей явно даже не двадцать. Ее шанс – хорошая партия среди мужчин другого возраста, а она все общается с молодежью. Да ладно, познакомишься, составишь свое мнение, меня не слушай. Я просто рассплетничался не в меру. Алисия с Аидой отдыхали в отведенной им комнате. Опущенные шторы препятствовали проникновению солнечных лучей, прохладные простыни приятно тонизировали разгоряченные жаркой дорогой тела. – Откуда он, этот парень? – спросила Алисия, - Боже, да он просто обворожителен! Какое сочетание: белое лицо, темные глаза, роскошные локоны! Мужчине неприлично быть таким ярким.