— И ты думаешь, что предоставив ему в последний уик-энд свободу делать то, что ему нравится, он сможет сделать это, когда ты вернешься домой? София говорит тихо, но ее слова попадают прямо в суть с точностью, которая поражает меня. Я не ожидал, что она окажется такой проницательной, но это снова заставляет меня задуматься, не заставили ли меня обстоятельства нашей встречи, нашего брака, сильно недооценивать ее. Моя жена не глупа. В глубине души я всегда знал это, в конце концов, она была студенткой Джульярдского университета, блестящей скрипачкой. Я видел книги в ее комнате, они не все лишены содержания. Там есть классика, философия, книги, которые, вероятно, есть у меня в собственной библиотеке. И все же я обращался с ней как с ребенком. Может быть, именно поэтому она на меня обижена. Внезапно я возвращаю свои мысли в фокус. У меня сейчас нет времени на переоценку своего брака. Это может прийти позже…возможно. Если этот первый серьезный разговор, который у нас состоялся, не просто какая-то случайность. За эти последние пятнадцать минут я обнажил себя больше, чем за долгое время, может быть, когда-либо. Я чувствую себя неуютно, и я напряженно выпрямляюсь в своем кресле, мой голос становится холоднее и официальнее, когда я продолжаю. — Да. Это то, на что я надеюсь. Но чтобы все получилось, мне кое-что нужно от тебя, София. Она моргает, глядя на меня. — От меня? — Да. Если Виктор пронюхает, что мы с Франко в отъезде, а я вряд ли смогу помешать ему выяснить, намерен ли он этого добиться, тогда он, скорее всего, сочтет это подходящим моментом для удара. Если я пытаюсь защитить тебя и Катерину по отдельности, это уменьшает ресурсы. Поэтому я хочу, чтобы Катерина оставалась здесь, пока нас не будет. И мне нужно, чтобы ты не сопротивлялась мне из-за этого. Мне нужно, чтобы ты была любезной хозяйкой и пригласила ее сюда на выходные, а я удвою охрану. Я также собираюсь приставить к каждой из вас личного телохранителя. — О. — София внезапно смеется, и меня поражает, как редко я слышал от нее этот звук. — Это все? Конечно, Лука. Знаешь ли, мы с Катериной, ну, на данный момент мы в основном друзья. Я превращу это в девичник для нее. Это будет не так захватывающе, как если бы мы могли пойти куда-нибудь, но я сделаю все, что в моих силах. Простота этого застает меня врасплох. — Ты ничего не хочешь взамен? София колеблется. — Ну… Конечно. — Что? Что я могу сделать такого, чего у тебя еще нет? София напрягается, и я могу сказать, что задел ее за живое. — Я просто собиралась спросить, может ли Ана тоже прийти. Это не вечеринка, если на ней всего два человека, — поспешно добавляет она. — Я не вижу, как ее присутствие могло бы чему-то повредить. У меня вертится на кончике языка сказать нет. Хотя до сих пор она зарекомендовала себя как хороший друг, я не совсем доверяю Анастасии. И я не могу не думать, что присутствие здесь русской подруги Софии, это почти насмешка в сторону Виктора. Думая об этом таким образом, мне хочется согласиться. И София права, что это, вероятно, не повредит. Насколько я знаю, никто не охотится за Анастасией. И я не думаю, что она имеет какую-то реальную ценность для Виктора, помимо обычной ценности красивой девушки для него. — Хорошо, — соглашаюсь я. — Анастасия тоже может остаться. Глаза Софии расширяются. — Я не ожидала, что ты скажешь ДА! Спасибо тебе, Лука. Я слышу искренность в ее голосе, и это немного согревает меня. Однако я не решаюсь доверять потеплению между нами. — Есть что-нибудь еще? — Нет, — быстро отвечает она. — Конечно, нет. Я просто рада снова увидеть Ану. Я не видела ее со свадьбы, я даже не знаю, знает ли она, что со мной все в порядке. — Конечно, она знает. Я связался с ней и дал ей знать, что ты в безопасности. — Я вопросительно смотрю на Софию. — Ты же не думаешь, что я действительно позволил бы твоей подруге гадать, жива ты или мертва? — Я… — Я могу быть холодным, София, но я не монстр. — Я глубоко вздыхаю, потирая рукой лоб. — И я знаю, что ты хочешь чего-то еще. Так что просто скажи мне. Она долго молчит, и я не совсем уверен, что она действительно собирается мне сказать. Я уже на грани того, чтобы забыть об этом и просто вернуться к нашей еде, когда она наконец поднимает взгляд и выпаливает: — Я хочу вернуться спать в свою собственную комнату. Непосредственность, с которой я хочу сказать "нет", поражает меня. Не потому, что я хочу отказаться, а потому, что моя первая подсознательная мысль заключается в том, что без нее кровать окажется пустой. Я просто привык к тому, что кто-то рядом со мной? — Я не знаю, хорошая ли это идея… — Прошла неделя, Лука. Ничего не произошло. Ты удваиваешь меры безопасности и даешь нам личную охрану. Ты только что сам это сказал. Ты действительно думаешь, что то, что я сплю в твоей комнате, а не в своей собственной, что-то изменит? — Если кто-то придет за тобой, я буду рядом. — Как они вообще проникнут внутрь? Я не могу выйти, там такая охрана. — Она смотрит на меня, и я вижу, как сильно она хочет, чтобы я согласился. В кои-то веки у нас нормальный спор, а не яростная ссора. Хотя инстинкт подсказывает мне сказать ей "нет", конечно, нет, она продолжит делать то, что я сказал, и оставаться там, где я ей сказал. Я знаю, что нет никакой реальной причины, кроме моего собственного упрямства. И тот факт, что, по-видимому, мне нравится, когда она в моей постели, даже если это только для того, чтобы поспать. Я не хочу сдаваться. Но я все равно ловлю себя на том, что киваю. — Хорошо. Но если возникнет хоть малейший намек на опасность, мы вернемся к тому соглашению, которое у нас есть сейчас. По лицу Софии расплывается улыбка, и я не думаю, что она могла бы выглядеть счастливее, если бы я сказал ей, что она может полностью съехать. Она выглядит взволнованной. И, конечно, если она счастлива, для меня одним бременем меньше. Так почему мысль о том, что я проведу ночь без нее, спящей рядом со мной, заставляет меня чувствовать, будто я что-то потерял? ЛУКА В Доминиканской Республике, где мы, наконец, остановились на том, чтобы исчезнуть на выходные для вечеринки Франко, так же жарко, как в Нью-Йорке было все еще холодно. Мы прилетели в пятницу вечером, всего через день после моего разговора с Софией за ужином. Я ушел, заверив, что Катерина будет в пентхаусе в течение часа, а Ана чуть позже, когда закончатся ее занятия, и что больше никого там не будет на выходных. Я также оставил так много людей в охране, что целый этаж квартир в здании теперь временно отведен для их размещения, пока они по очереди следят за камерами внутри и снаружи и патрулируют коридоры. Как и обещал, я также оставил двух телохранителей, Джио и Рауля, бывших бойцов и культуристов, ставших профессиональными охранниками, которые годами работали на семью. Если кто-то и может обеспечить безопасность женщин, я уверен, что это они, и таким образом безопасность будет обеспечена как внутри пентхауса, так и снаружи. Все это в сочетании с тем удивительно мирным отношением, с которым мы с Софией расстались после нашего последнего разговора, должно заставить меня чувствовать себя хорошо. Но вместо этого, когда частный самолет подруливает к ангару, а Франко допивает остатки своего напитка, я все еще чувствую себя на взводе, как всегда. Это последнее место, где я хотел бы быть. Я хочу быть дома, работая над планом по устранению Братвы навсегда. Я хочу выяснить, на что пойдет Виктор, чтобы согласиться на мир, который не достанется человеческой ценой. И я хочу… Я хочу быть в постели с Софией. С той ночи прошло уже больше недели, и это не выбило ее из моей головы, как я надеялся. Это не заставило меня больше контролировать свою похоть к ней. И я не был внутри женщины с нашей первой брачной ночи. Это самое долгое время, когда я обходился без секса с тех пор, как потерял девственность в пятнадцать лет, и я чувствую, что слегка схожу с ума. Я никогда в жизни не был так сексуально неудовлетворен. — Мы здесь! — Франко поднимает свой пустой стакан, его веснушчатое лицо слегка раскраснелось, когда он улыбается мне. — Я готов кайфануть и трахнуть столько женщин, сколько смогу вместить в гостиничную кровать одновременно. Последний холостой уик-энд, парни! Всеобщее приветствие, и я присоединяюсь, насколько могу. С нами здесь еще четверо, другие друзья с тех пор, как мы вместе учились в средней школе. Тони, Берто, Эдриан и Макс были частью нашего с Франко ближайшего окружения больше лет, чем я хотел бы сосчитать сейчас. Все они занимают высокое положение в семье. Тони — капо в Чикаго. Берто и Эдриан — состоявшиеся люди, которые прикрывали меня на многих работах, а Макс — советник в Нью-Йорке. Все они понимают жизнь, взлеты и падения, а также ответственность, которая приходит с этими должностями. И все они чувствуют, что эта поездка была несвоевременной. Но высказанные ими оговорки, похоже, исчезают вместе с обещанием теплого солнца, воды, наркотиков и красивых женщин, готовых сделать все, о чем они попросят. Здесь решают деньги, и я не сомневаюсь, что в эти выходные будет много дебошей. В какой части этого я буду участвовать, я не уверен. Было время, когда я был бы так же взволнован, как и любой другой в этом самолете, по поводу уик-энда, посвященного беспечному времяпрепровождению, в месте, где никто не будет подвергать сомнению законность чего-либо из этого, пока у нас есть деньги для передачи, в которых ни у кого из нас нет недостатка. Но в данный конкретный момент это, кажется, не обладает той привлекательностью, что раньше. Я просто становлюсь чертовски старым? Отель расположен в нескольких метрах от пляжа и полностью сдан в аренду на наши выходные. Как я и просил, когда мы входим, в гостиной уже ждет несколько великолепных бронзовых моделей, одетых в бикини поверх мебели. Глаза Франко чуть не вылезают из орбит. — Кто хочет приготовить мне выпить? — Кричит он, размахивая руками над головой. — Последние выходные свободы, дамы! — Он звучит как заезженная пластинка, — со смехом говорит Тони, тоже направляясь к бару. Тони женат уже несколько лет, у него есть сын-малыш, но я уверен, что он тоже воспользуется всем, что могут предложить выходные. Верность, это не та добродетель, которую кто-либо из нас был воспитан ценить. Тем не менее, он относится к этому менее откровенно, чем Франко, оценивающе поглядывая на темноволосую модель, которая приподнимает одну идеальную бровь и грозит ему пальцем. — Может быть, это была не такая уж плохая идея, — говорит он с усмешкой, пересекая комнату по направлению к девушке, которая протягивает руку, чтобы схватить его за рубашку и притянуть к себе. Всем не требуется много времени, чтобы переодеться в плавки, все девушки встают, чтобы приготовить напитки, когда мы открываем широкие двери, ведущие к бассейну. Солнце уже припекает, но после переменчивой погоды Манхэттена поздней весной это приятно. Я чувствую, что немного расслабляюсь, когда беру текилу с имбирем, которую протягивает мне высокая блондинка в ярко-зеленом бикини, и сажусь на краешек шезлонга, вдыхая аромат апельсиновой дольки на стенке стакана и соленый воздух, дующий с пляжа. Интересно, понравилось бы Софии здесь. Эта мысль поражает меня, потому что мне впервые пришло в голову что-то подобное. Я никогда не рассматривал возможность взять женщину с собой в отпуск. Эти бегства предназначены для того, чтобы быть именно тем, чем они являются для любого другого мужчины здесь, местом, где можно сбежать и забыться в удовольствиях на несколько дней, избавиться от домашнего стресса. Я никогда не знал ни одного знакомого мужчины, который взял бы свою жену в отпуск. Любовницы, иногда, но обычно, потому что с ними все будет в порядке, сколько бы других женщин тоже не оказалось в этой постели. Жены отправляются в отпуск с другими женами или своими детьми. Романтические отношения с супругом, это не совсем то, чем известны мужчины мафии. Но, несмотря на то, что меня окружают самые красивые женщины, которых только можно купить за деньги, с холодным напитком в руке и обещанием как можно больше секса, если я захочу этого, все, о чем я могу думать, это о том, как София могла бы выглядеть в бикини, стоя на краю бассейна с бокалом вина в руке, и ее темные волосы развеваются на временами поднимающемся ветерке. Я чувствую, как мой член подергивается в плавках, твердея при одной мысли о топе бикини, натянутом на ее полные груди, о том, как они будут покачиваться, когда она подойдет ко мне… Блядь. Я давно прошел то, что приемлемо для любого мужчины с точки зрения сексуальной неудовлетворенности. Я должен потрахаться сегодня вечером и оставить все это позади. Я не трахал другую женщину с того дня, как вытащил Софию из того гостиничного номера, и с меня хватит. Я человек с богатством и властью, дон итальянской мафии, один из самых могущественных людей в мире. Я могу получить кого угодно и все, что захочу. Так что пришло время воплотить это в реальность. Решительно выкидывая Софию из головы, я бросаю взгляд на загорелую блондинку, которая не могла бы больше отличаться от Софии, даже если бы я это спланировал. Она по крайней мере на пять дюймов выше, тонкая, как жердь, с почти несуществующей грудью, завязки ее зеленого бикини ненадежно облегают острые тазовые кости. Ее глаза почти такого же ярко-зеленого цвета, как и купальник. Она соблазнительно улыбается мне, когда видит, что я смотрю на нее, и направляется ко мне ленивой, раскачивающейся походкой, которая заставляет ее казаться более соблазнительной, чем она есть на самом деле. — Привет, красавчик, — мурлычет она, подходя и становясь передо мной. Я чувствую аромат кокосового масла и солнцезащитного крема, исходящий от ее кожи. Она так близко, что я мог бы наклониться и лизнуть ее, если бы захотел, ее киска в нескольких дюймах от моего лица, и я вижу по безупречной коже по обе стороны от ее бикини, что она гладкая, как воск. Однако все эти женщины будут такими. Все они — самые дорогостоящие эскорт-услуги, которые только можно купить. Все они в идеальной физической форме, за ними ухаживают до совершенства для нашего удовольствия, и им платят буквально за то, чтобы они делали все, о чем просят мужчины, присутствующие здесь сегодня вечером. И никто из них не будет этого стесняться. Я обнимаю ее одной рукой за талию, притягивая к себе на колени. Ее светлые волосы падают мне на лицо, пахнущие чем-то вроде карамели, и мой член мгновенно реагирует на ощущение ее теплой кожи, прижимающейся к моей обнаженной груди, твердея почти до боли и впиваясь в ее ягодицу, когда она извивается у меня на коленях. — Ооо, — она слабо стонет, и я чувствую, как мои яйца сжимаются, когда она наклоняет голову к изгибу моей шеи, извиваясь напротив моего стояка без малейшей деликатности. Что ж, по крайней мере, я все еще могу встать, сухо думаю я. Но это чисто физическая реакция. Раньше я бы все еще не сидел в этом шезлонге. Я бы уже направился в дом, ища ближайшую кровать, чтобы завалить ее сверху для послеобеденного секса по-быстрому, прежде чем вернуться к бассейну, чтобы посмотреть, кого я захочу трахнуть следующей, как только у моего члена появится шанс восстановиться. И это никогда не занимало так много времени, когда есть так много великолепных женщин, доступных для выбора. Или я был бы в бассейне, с ней незаметно у меня на коленях, пока я отодвигал ее бикини в сторону и входил в нее, позволяя ей извиваться на мне в течение долгого, приятного сеанса поддразнивания, пока я не затолкнул бы ее под воду, чтобы она проглотила мою сперму. С наступлением темноты ребята будут заниматься именно этим, у нас никогда не было полноценной оргии друг перед другом. Тем не менее, мы не прочь пораскинуть мозгами, пока остальные притворяются, что не знают, что происходит. Я не уверен, что Берто уже не начинает, учитывая темнокожую красотку, которая сидит на нем верхом в бассейне. Но даже несмотря на то, что эти краткие фантазии заставляют мой член утолщаться еще больше, пульсируя у теплой киски блондинки через тонкий материал ее бикини, когда она еще немного прижимается к моим коленям, они кажутся именно такими. Просто фантазии. Ничего такого, чему я на самом деле собираюсь следовать, хотя я делал это сто раз до этого. Как бы я ни пытался заставить себя чувствовать иначе, женщина, которую я хочу, чтобы прямо сейчас извивалась напротив меня, практически умоляя о моем члене, это София. Проще говоря, после того, как я увидел, как она тяжело дышит и извивается на кровати, пока я погружал в нее свои пальцы, после того, как попробовал, какой сладкой она была, и почувствовал ее пульсацию на головке моего члена, пока я доводил ее до грани оргазма, мне не интересна женщина, которой заплатили за то, чтобы она притворялась, что хочет меня, или хочет меня из-за моего статуса. София больше всего на свете хочет не желать меня. И все же неделю назад она была в моей постели, неистово доводя себя до оргазма пальцами у меня на глазах, терлась о свои связанные руки, даже покраснев от смущения. Она сделала бы все, чтобы не испытывать ко мне таких чувств. Ей не нужны мои деньги или моя власть. Она едва ли даже нуждается в моей защите. Но она ничего не может с собой поделать. И когда я сижу на доминиканском солнышке, наблюдая, как Берто вылезает из бассейна и направляется внутрь с женщиной, которую он, несомненно, собирается трахнуть, Франко в двух шезлонгах от меня в окружении трех моделей и одной возбужденной блондинки у меня на коленях, я почти уверен, что мне не лучше, чем Софии. К лучшему это или к худшему, но мы, кажется, зависимы от того, чтобы сводить друг друга с ума. И я понятия не имею, что с этим делать.