Хендрикс нахмурила брови. – Не думаю, что я была типичной. – Все мы в той или иной мере типичны. Вроде того, что Рейвен – «творческая натура», а я – «Пчелиная королева» и «дрянная девчонка» [8]. За исключением того, что я не думаю, что я на самом деле дрянная… – Ты очень прямолинейная, – задумчиво произнесла Рейвен. – Бестактная временами. Порция взмахнула рукой, словно тактичность была глупостью, ненужной вещью, на которую ей было плевать. – Так что же ты за типаж? Популярная спортсменка? Или, может быть, одна из этих заучек-отличниц? Хендрикс не ответила, Порция вскинула брови. – Ну, давай, мне нужно что-нибудь, за что можно зацепиться. Застенчивая и вся в себе? Капризная плохая девчонка? Хендрикс дернула кутикулу. Она никогда не состояла ни в каких школьных группировках, никогда не думала о себе как о представительнице какого-либо типажа. Она начала встречаться с Грейсоном в девятом классе [9], а затем его друзья стали ее друзьями, и та девушка, какой она была в самом начале средней школы, – девушка, которая не боялась ни с кем говорить, пробовать что-нибудь новое – вроде как… выгорела. Раньше это не казалось ей странным. Но теперь она подумала об этом и почувствовала непонятный стук в груди. Кем она была? Просто чьей-то подругой. А теперь уже даже не подругой. – Разумеется, ты нравишься Коннору, что здорово поможет, – продолжила Порция, понизив голос. Она посмотрела через кухню, где он и двое других парней увлеченно обсуждали какой-то командный спорт, и сказала: – То, что ты нравишься ему, это у нас в Дрерфорде вроде штампа «Одобрено». Она подтолкнула Хендрикс локтем, поиграв бровями. Хендрикс сглотнула, ее взгляд устремился на парней, а затем вернулся к Порции. Это явно было началом более серьезного разговора, а кухня не являлась достаточно уединенным местом, чтобы начинать его. Порция восприняла ее молчание как сигнал к продолжению. – Ну и чтобы полностью все прояснить, Коннор и я встречались несколько месяцев, еще в десятом классе, пока я не рассталась с ним. Теперь мы просто друзья, так что у вас есть мое благословение. – Повернувшись к Рейвен, она спросила: – Ты же согласна, что вместе они будут классно смотреться? – Благословение? – повторила Хендрикс. Рейвен поджала губы, как будто обдумывая слова подруги. – Да, согласна. Коннор был слишком беззаботным и покладистым, в то время как она такая сумасшедшая мега-отличница, суперстудентка, понимаешь? – А еще он парень, – добавила Порция. Рейвен склонила голову, рассматривая Хендрикс. – С другой стороны, Хендрикс выглядит так, как будто она могла бы позволить себе немного развлечься. Хендрикс прикусила нижнюю губу, пораженная тем, что Рейвен – и Порция, по-видимому, – поняли это всего за несколько минут знакомства с ней. – В предыдущей школе кое-что сложилось довольно… напряженно, – призналась она. Явное преуменьшение. – И я не уверена, что собираюсь встречаться с кем-то прямо сейчас. Я бы скорее хотела… встречаться сама с собой. Сама с собой? Она действительно только что сказала это? – Видишь, что я имею в виду? Хорошие прибабахи, – сказала Порция. – О да, – добавила Рейвен. – У нее самые лучшие прибабахи. Хендрикс сделала еще один глоток пива, пытаясь расслабиться. Через комнату Коннор поймал ее взгляд и ослепительно улыбнулся ей. Хендрикс улыбнулась в ответ, но сердце в груди сжалось. На секунду она представила, как отвечает на вопрос Порции честно. «Кто я? Подружка популярного спортсмена. Вся моя личность крутится исключительно вокруг него». Это было так жалко, что заставило ее покраснеть, хотя вслух она ничего из этого не произнесла. Просто чистый лист. Она вообразила камень, катящийся вниз по склону, движущийся слишком быстро, собирающий грязь, мох и мусор… А потом врезающийся в дерево и разбивающийся на миллион кусочков. Глава 4 Только когда разошлись ее новые друзья, Хендрикс поняла, какой долгий вечер ей предстоит. На улице царила январская темень, а ведь еще не было и семи часов, при этом казалось, что уже совсем поздно. Звезды еще не появились, но сквозь деревья подмигивали уличные фонари. Она побарабанила пальцами по стойке. Родители должны были приехать в лучшем случае не раньше полуночи. И что ей делать все эти пять часов? Глаза закрылись. Она набрала воздух полной грудью и задержала его. Ей было слишком хорошо известно о звуках этого дома. Стонущие стены, скрипящие окна… А вот это – снова шаги? Или это просто ее сердце колотится в ушах? Хендрикс открыла глаза. На мгновение девушка забыла, как дышать. Она схватила пиво и радионяню Брейди и вышла через заднюю дверь. Снаружи все было черным и словно светилось от холода. Хендрикс выдохнула, и перед ней зависло облачко пара, а кожа задубела и стала шероховатой от мурашек, но, по крайней мере, звуки были нормальными. Да и ветер был не таким жутким, когда не стучал в ее окно. Голос из ниоткуда произнес: – Привет. Хендрикс вздрогнула, сердце заколотилось. – Кто там? – Успокойся, – сказал голос. – Я не хотел тебя пугать. Хендрикс прищурилась и ступила в темноту… На краю того, что должно было быть бассейном, свесив ноги через край, сидел парень. На траве лежал помятый брезент, который должен был закрывать дыру. Гость был одет во все черное, да еще и облегающее. Прикид хипстера. Хотя Хендрикс сомневалась, что такой прикид здесь в порядке вещей. Его волосы были коротко подстрижены по бокам и чуть длиннее на макушке. Чисто городская мода, эдакий возврат в пятидесятые. Подражание Элвису или Джеймсу Дину. Хендрикс нахмурилась, узнав в парне того, что курил утром возле школы, когда она шла на встречу с Порцией. – Что ты здесь делаешь? Он поднял руку, и она увидела зажатую между большим и указательным пальцами сигарету. Серебристый дымок поднимался вверх. – Ох. – Ее плечи расслабились. – Ты ищешь Порцию и всех тех ребят? Просто они уже ушли. Выражение его лица стало каменным. – Нет, – сказал он, резко роняя слова. – Не ищу. Он поднес сигарету к губам. Было слишком темно, чтобы ясно увидеть его, но тлеющие красные искорки осветили полный рот и закрытые глаза. – Тогда почему ты здесь? – Вопрос прозвучал как обвинение, хотя она не это имела в виду. Если парень и обиделся, то не подал вида. – Я живу совсем рядом. – Он мотнул головой в сторону деревьев, которые разделяли их задние дворы. – До того, как вы переехали, это место было идеальной нычкой для курения. Он произнес это легко, но в его глазах промелькнуло нечто такое, что натолкнуло Хендрикс на мысль, будто он что-то скрывает. Она поймала себя на том, что ей интересно, на какой же ступени в иерархии Дрерфордской средней школы находится этот парнишка. Очень непохоже, что высоко. – Как бы там ни было… – продолжил он, говоря настолько непринужденно, что Хендрикс невольно подумала, что возомнила себе эту мимолетную странность. – Я больше не буду приходить, раз уж вы, ребята, переехали сюда. Парень затушил сигарету о каблук ботинка и поднялся на ноги. Он надолго задержал на ней взгляд, в котором смешалось выражение жалости с чем-то таким, чему Хендрикс не смогла подобрать определение. Ей даже внезапно захотелось сказать ему что-то, что задержало бы его, но все, что ей пришло в голову, было: – Ага. – Кстати, что случилось с вашим двором? – спросил он. Хендрикс огляделась. Это место будет красивым, когда-нибудь. Ее отец потратил месяцы на планирование ландшафта: внутренний дворик, окруженный деревьями, каменные тропинки, извивающиеся вокруг кустов и цветов. Цемент был залит, камни установлены, но до весны нельзя было ничего сажать. Дорожки изгибались вокруг пустых участков мокрой грязи. Светильники окружали периметр бассейна, но лампочек не было, да и в любом случае Хендрикс думала, что электричество здесь все еще не подключено. – Ремонтируем, – сказала она. Парень откинул волосы со лба. – Странно. Я думал, что тот, кто купит это место, все снесет. Построит что-то новое. – Почему? – Ты что, ничего не знаешь об этом доме?