– Видела. Он тут, со мной. Мы бежали вместе. … – Его пытались убить у подъезда. Меня они не заметили… На следующий день я, хоть и с трудом и вопреки настоянию Элины, смог пройти с двумя палками несколько шагов. Получилось не очень, но… все же получилось. Больше всего я боялся обезножить – сейчас это смерть. Еще через день, когда я лежал в домике, ко мне пришел Серый. Вид у него был весьма виноватый. – Сань… – Серый не знал, куда глаза девать, – ты извини. – За что? – Да за мысли дурные. Ты же знаешь, что я про тебя… и про жену твою плохо думал. А оно вон как… … – Хорошо такую бабу найти. Которая не бросит, выходит… – Хорошо, – сказал я, – вообще-то это ты меня извини. Встрял ты из-за меня с воронятами в блудняки. – Это мы еще посмотрим. Если есть что предъявить – пусть попробуют. Заодно, пусть стрельбу на рынке обоснуют и все их заходы дикие. Как бы им не предъявили за беспределы все ихние. – Серый, ты же знаешь, они не предъявлять, они мочить будут. Заныкаться бы тебе на время. Залечь. – Посмотрим. Мы оба знали, что я прав. Гонец добрался до Тольятти на следующий день, после чего банда объявила мобилизацию. Тут дело было не только в том, что десять братанов дуба дали, но и в том, что их как лохов сделали. Если не отбиться – потом уважухи не будет, все кому ни попадя клевать начнут. База воронят была на окраине, в одной из гостиниц. Сейчас там был полный переполох, люди надевали бронежилеты, садились в машины. На верхнем этаже старший – гнали его Клещом – разговаривал с Мобилой. Мобила – такая кликуха была у бывшего спецназовца ГРУ, который выжил и примкнул к банде. Помимо исполнения наиболее важных заказов, он тренировал воронят, вот почему у банды была такая зловещая слава. У него была своя бригада – десантура, морпехи, двое из спецназа. – Короче, эти камбарские нас под молотки подвели, но с ними потом. Сейчас надо с Ганей за рынок развести, там непонятка. Но этим я займусь, тебе – задание особое. … – Серый есть такой. Из деловых, но бригада своя. Немой мне по рации передал – они его выпасали, он с этим ижевским… … – Короче, тихо его устанавливаешь, выпасаешь, берешь и сюда. Семью тоже. С ним отдельно разберемся – на кол его сажать или в рабство. Сажать на кол – одна из публичных казней банды. – Сделаем. Установочные есть у него? – Серый. Завод у него свой, сыр вроде делает. Высокий, тощий… Через несколько часов черный как уголь «Гелендваген» остановился около обваренного со всех сторон сеткой вагончика – закусочной. Мобила вышел, к нему в хвост привычно пристроился Бурка. Дверь была открыта, только руку просунуть и засов поднять. Зомби так не сможет – местное изобретение. Внутри было во многом так же, как и до всего этого, только ассортимент сильно победнее. Красивая девушка за стойкой, от зала место продавца тоже отгорожено сеткой. – Здравствуй, хозяюшка… – Здравствуйте… – Чем покормишь? – Макароны есть. С котлетами. Кетчуп, майонез. Все нормальное… – Ну, давай… Бурка прошелся по залу на восемь столиков… – Чем платить будете? – Патронами возьмешь? – Возьму. Мобила подмигнул. – Обожаю девушек, разбирающихся в оружии, – он выстегнул магазин из «стечкина» – такие пойдут? – Пойдут, у папы такой же… – А сам папа где? С кухни, словно чуя неладное, появился мужик. На поясе у него был «стечкин». – Все в порядке? – Да, пап, вот, патронами платят. Мужик и Мобила смерили друг друга взглядами. – Я человека одного ищу, – сказал Мобила, – говорят, он сыр делать наладил. – Это не тут, дальше по дороге. Сергей Иванович. – Хороший сыр? – Хороший, мы у него берем. Можем отрезать. Мобила кивнул. – Вы бы лучше подсказали, как добраться. Заплутали мы. – Сейчас нарисую. Звякнула микроволновка. – Все готово. Мобила достал пачку патронов, барнаульскую, выложил на прилавок. – Рисуй… Оказалось совсем недалеко… Там был съезд, на нем была стела – высокая, бетонная, на ней трактор и шестеренка. Не промахнешься. Съехали, остановились. У них было два «Гелендвагена» и «бардак» – то есть БРДМ с переделанным моторным – поставили новенький дизель от газовского грузовика. За все машины было изрядно плачено кровью. Мобила вышел первым, по лестнице забрался вверх, на крышу «гелика» – оглядеться. – Карту! – бросил он. И это были последние его слова. Потому что земля рядом с памятником внезапно вздыбилась и бросилась в лицо… Мобилу взрывом бросило через дорогу, метров на двадцать. Он не сразу пришел в себя. Пришел в себя он от звуков одиночных выстрелов. Они были слышны как будто издалека.