– Понятия не имею, о чем ты. – Валить тебе надо. Отсидишь у меня в кабинете, ночью сдернешь… В кабинет постучали условным стуком – на мотив «Спартак-чемпион». Серега приоткрыл, выслушал говорившего. Снова закрыл. Повернулся ко мне изрядно сбледнувший: – Воронята. Тут трутся. Просекли… Старшим в чужом городе над воронятами – а тут их немало крутилось – был некто Немой, его так прозвали за то, что говорил он мало и неохотно… зато слава у него была кровавая. Узнав, что воронята засекли цель на базаре, он подъехал вместе с двумя опытными подручными – Стрижом и Жигой. Оба отслужили, Жига еще в Сирии воевал, по короткому контракту. Они ездили на банковском бронированном бусике, в котором был целый арсенал. Как только они встали, из пиетета перед ними контролер не решился денег за постой требовать, к ним подскочил один из воронят. В группировке – младших звали просто – воронята, к старшим обращались по погонялам. – Чо? – Тут он. – Где? – У Серого в хате. – Серого? – Пацан тут, то ли деловой, то ли блатной. Сыром торгует. – Сыром? – переспросил Жига, жуя жвачку. – Ага. Еще мукой… жратвой всякой. Точки у него тут. – Пошли, глянем… Стриж и Жига взяли автоматы, у Немого внешне с собой не было ничего. Тронулись… понимающие люди, только увидев эту троицу, старались ветошью прикинуться – не маячить, короче. Эти воронята – они еще в девяностые были психами, оккультизмом увлекались. Как-то вычисляли даты, когда идти на дело. А сейчас ходили слухи, что на том берегу в каком-то лесочке есть камень… алтарь какой-то. И на нем людей в жертву приносят. Так что от воронят подальше держались. Младший привел их к вагончикам, на которых было написано: Молочные продукты собственного производства. Сыр и масло – опт. Мука, сахар, крупы. Поставки. Сами вагончики были аккуратными, снаружи обделаны профнастилом. Место было не слишком-то бойким, торговля с рук тут не велась, только если об оптовых партиях да регулярных поставках заходили поговорить. А так в основном склады тут были, пара кафешек для своих… Все лазейки были перекрыты воронятами, местность они знали и стояли везде. Оружия открыто у них не было, но это не значит, что его не было вовсе. Подбежал еще один из воронят, доложился – как зашел, все тихо, никто не выходил. Старшие остались стоять. Через какое-то время дверь в конторском вагончике открылась, вышел мужик, лет сорока, болезненно худой, длинный, намного выше среднего роста, с неприбранными волосами. На нем была серая рубашка с коротким рукавом, открывавшая забитые партаками руки. Из оружия у него был АКМ, висящий на боку на длинном, нестандартном ремне. Он подошел к стоящей на выходе с торговой улицы троице, поздоровался: – Вечер в хату. – Жизнь ворам, – сипло отозвался синявый Стриж. – Вопрос до меня имеете? – Делового одного ищем. С Ижевска. Говорят, к тебе зашел? – Как гонят? – Кабаном. – Был такой. Ушел уже. – Давно? – Да с полчаса. Киллеры переглянулись. Хоть они и внушали страх, но на базаре были свои нормы поведения, и им приходилось подчиняться. Правило – кодла зайцев льва побила – никто не отменял… – Мы зайдем? – Не вопрос. С Серым во главе они прошли в вагончик. Жига остался в предбаннике, пугая секретаршу, Стриж и Немой зашли в кабинет. В кабинете никого не было. – А вы от кого? – спросил Серый. – Объявитесь. – Воронецкие мы, – сказал Стриж, – слыхал? – Слыхал. – Пацаны говорят, от тебя не выходил никто. – С них и спроси. Серый сел на свое место, справа от стола была дверь. Немой без спроса подошел, приоткрыл. Каморка – там холодильник, бумаги какие-то лежат кучами. Спрятаться явно негде. – Может, еще в холодильнике пошаришь? – спокойно, но с тоном угрозы сказал Серый. – Надо будет, и пошарим, – сказал Стриж. – Кабана этого давно знаешь? – Лет десять. Еще до всего этого корешились. – А сейчас чо он к тебе заходил? – А с какой целью интересуешься? – Пальцы на нас не расширяй, – сказал Немой, – чревато. – Вы правила знаете, – ответил Серый, – на базаре разборки запрещены. За беспредел спросят. Если у вас ко мне предъява какая есть – не вопрос, слушаю. Забьемся, воров позовем, разведут по понятиям. А если базара ко мне нет, то летите мимо. – Кабан этот, – сказал Стриж, – серьезный косяк упорол. Его конкретно ищут. К тебе пока вопросов нет, и лучше, чтобы не было. Он лавэ много сыздил, вернуть надо. Если ты не при делах – вопросов нет. А если он, к примеру, в твою жратву вложился, то вопросы будут. – Какую жратву? Он у меня и не брал ничего. – А чо заходил тогда? – Да он стволами банчит, маслятами. Сдавал тут мне, что было лишнее. – А ты в оборот пускал? Серый покачал головой. – Зачем? У меня у самого бригада, у корешей бригады, все по рукам расходилось. Намек был более чем понятен. – Щас тоже товар сдавал? – Не. Щас за долгом заходил. С прошлого раза. – Сколько ты ему дал? – Полтос. Убийцы переглянусь. – Чисто по-братски, – сказал Стриж, – мы эту тему перетерли и забыли, но есть другие люди. Они его сильно видеть хотят. Скоро он на месаре будет сидеть и ногами дрыгать, и все, кто с ним в близких, – тоже. Так что не бери у него ничего больше. И бабла ему не давай. Не рискуй. – Так и сделаю. Серый отодвинул ящик стола, убийцы напряглись. Но Серый достал не пистолет, а большой кусок сыра – плетенки, копченого. Положил на стол. – Подгон, чисто братский. Моего завода, сам сыр варю. С пивом схаваете. Стриж встал.