Помутневшим взглядом я уткнулась в свою книгу и заставила реальность исчезнуть. *** Если честно, больше всего мне хотелось утопать в жалости к себе, скажем… вечность. Но, несмотря на ужасные события дня, ночью я умудрилась поспать, и наутро все… осталось, как прежде, но я хотя бы смогла снова сфокусироваться на действительно важных вещах. Меня немного успокаивал тот факт, что Финн, хоть я и выставила себя уязвимой, не собирался распространять детали моей печальной истории. А еще у меня были мои социальные планы. Я же не собиралась и вправду выбросить их в окно из-за того, что мои чувства ранил парень? Парень, к которому у меня даже не было романтического интереса. Я не относилась к тому типу девушек, которых мне всегда было жаль, — ну, знаете, которые принимали решения, основываясь не на собственных желаниях, а на том, чего, как они полагали, хотел парень, который им нравился. Плюс я была мастером по маскировке своих истинных чувств. Я могла это сделать рядом с Финном. Я могла притвориться, что мне не было больно. Словно его отказ ничего не значил для меня. — Кажется, тебе сегодня получше. Аппетит вернулся, — заметила Хейли, когда мы с Элоизой сели завтракать. Тео, как всегда, уже уехал в офис. Спустя нескольких недель нашего пребывания здесь Тео вернулся к своему, как я поняла, обычному режиму, состоящему из долгих часов работы. Его никогда не бывало за завтраком, а за ужином он появлялся пару раз за неделю, в основном в выходные. Мне было любопытно, что думает Хейли по поводу того, что он так много работает. Волнует ли это ее, или она с легкостью пошла на этот компромисс с целью получить ту жизнь, которую всегда хотела? Я покосилась на Элоизу, чтобы посмотреть, обращает ли она внимание на разговор. Она ела, глядя в тарелку, но по наклону ее головы мне стало ясно, что она слушает. — Ничего такого со мной вчера не было, — сказала я. Хейли отреагировала на мой раздраженный тон слабой улыбкой. — Окей. — Я все, — сказала я Элоизе. — Ты закончила? Она посмотрела на меня. — Еще минуту. — Девочки, пока не забыла… Мне нужно, чтобы вы составили список своих гостей для вечеринки в честь помолвки. Я сообразила, что не дала вам возможности пригласить друзей, когда приглашения уже разослали. Элоиза кивнула. — К вечеру я предоставлю тебе список. Хейли благодарно ей улыбнулась, а затем перевела взгляд на меня. Я скорчила гримасу. — Ее список — мой список. Или ты забыла, что мои друзья находятся за три тысячи миль отсюда? От моего едкого ответа ее темные глаза потускнели. Не желая лицезреть ее боль, я выскочила из дома и села в машину к Джилу. Он, видимо, уловил мое настроение, поэтому все время, пока мы ждали Элоизу, молчал. Несколько минут спустя Джил вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу, и она устроилась рядом со мной. Пока Джил возвращался за руль, мы молчали, но когда машина отъехала, Элоиза сказала: — Ты не считаешь, что ведешь себя с Хейли слишком сурово? Внутренне я покраснела от чувства вины. Снаружи же лишь пожала плечами. — Не понимаю, о чем ты. Мой ответ будто бы позабавил ее. — Что? Мгновение она смотрела на меня, а потом отвернулась и пожала плечами. — Иногда я забываю, что ты родилась не здесь. Ты так естественно притворяешься. — Я овладела мастерством носить маски задолго до приезда в Массачусетс. — Я заметила. — Она стрельнула в меня взглядом, и мы обе невесело улыбнулись. Мне уже не в первый раз показалось, что за ее печалью стоит что-то еще, помимо тоски по скончавшейся матери. Но вот что? — Тебе нравится Хейли, да? — вдруг спросила я. Элоиза, похоже, удивилась вопросу. — Это имеет значение? — Вроде того. Мы ведь типа как должны стать семьей. — Хорошо. Да, мне нравится Хейли. У нее, как мне кажется, достаточно легкий характер. Она принимает людей такими, какие они есть. Я ни разу не слышала, чтобы она осуждала кого-то или говорила про людей гадости. Это необычно. Я рассмеялась. — Необычно. О да. Мы помолчали. — Индия, она твоя мама. Просто будь благодарна за то, что она у тебя есть, хорошо? Чувство вины и гнев, перемешавшись, перекрыли мне горло, так что ответить ей я не смогла. Я не хотела переставать злиться на Хейли. У меня было полное право испытывать злость. И все-таки в глубине души мне было в какой-то степени стыдно, что я принимаю существование Хейли как должное, в то время как в одном доме со мной живет девочка, которая потеряла свою мать навсегда. *** Тот день в школе прошел, мягко говоря, интересно. Если б я только могла, то заставила бы свое сердцебиение оставаться спокойным и ровным. К несчастью, у моего сердца был свой собственный разум, и при виде Финна в конце коридора оно начало биться и колотиться в груди, словно запаниковавший ботаник, которого запер в шкафчике самый популярный мальчик школы. Глаза Финна — полные душевной боли, почти муки — прожигали меня, но когда мы с Элоизой приблизились, он словно опомнился, и все, что я увидела в выражении его глаз, исчезло, как дым. — Привет, — произнесла Элоиза, коротко коснувшись его груди. — Привет. — Он заправил ей прядь волос за ухо и одарил легкой, интимной улыбкой. Потом мимолетно взглянул на меня и, пробормотав «привет», снова перевел внимание на Элоизу. — Мы увидимся завтра? Элоиза кивнула. — Завтра вечеринка в честь дня рождения Пола, помнишь? Я помнила. Пол, наш технический редактор, пригласил меня на прошлой неделе. Его матерью была Диана Дюпон Уортингтон, наследница «Алмазов Дюпон», одной из старейших корпораций по добыче и продаже алмазов. Другими словами, семья Пола была охрененно крутой, и все, кто хоть что-то из себя представлял, были приглашены на его вечеринку. — Точно, — сказал Финн. — Все идут? Мне показалось, или это «все» на самом деле значило «Индия»? Я ощутила, как моя боль превращается в гнев. Это было хорошо. С гневом я справлялась намного лучше, чем с болью. — Увидимся позже, ребят. — Мой голос прозвучал настолько нормально, что я даже загордилась собой. — Мне пора на урок. Элоиза сказала «пока», а от Финна я не услышала ничего. Несмотря на мое признание, он по какой-то причине решил, что мы не только не друзья, но даже не просто знакомые, и по-прежнему собирался вести себя так, будто меня не существовало на свете. Что вполне себе делало его дерьмовым человеком. Я поделилась с ним тем, о чем не рассказывала ни одной живой душе. Я была уязвима перед ним, как ни перед кем другим, за исключением Хейли. А он вел себя как самый большой в мире говнюк. И это помогло мне пережить день, потому что я не хотела, чтобы среди моих близких был говнюк. ***