— Да. — Он всмотрелся в мое лицо. Не знаю, что он искал. — После того, как ты рассказала о своем отце, мне больше всего на свете хотелось тебя поддержать. И хоть я и сказал, что не могу стать тем, кем ты просила, но вечером, вернувшись домой, я впервые за очень долгое время не чувствовал себя таким одиноким. Эмоции встали в моем горле комом и перекрыли выход словам. — До меня ты никому не рассказывала об этом? Я покачала головой и, преодолев ком в горле, ответила: — Нет. Даже своей лучшей подруге в Калифорнии. У Финна было такое лицо, словно он испытывал боль. — Индия, если б я мог изменить свою реакцию на те твои слова… — Сегодняшний твой поступок в значительной степени ее компенсировал. — Нет. То, что ты подарила мне… то, как доверилась… — Он откинулся на стуле и потер руками лицо, потом посмотрел на меня таким пронзительным, измученным взглядом, что мне захотелось обнять его. — Я… Я знаю Элоизу с самого детства. Я замерла, и от внезапного озарения в моих ушах заревела кровь. Уж не собирался ли он признаться мне в том, что я отказывалась даже предполагать? — Она очень дорога мне, — продолжил он, — но наша ситуация отличается от жизней наших ровесников. Мой отец… Конечно, ты не ошиблась на его счет. Он всегда был таким. Деспотичным, совершенно не умеющим подавлять гнев. — Его голос стал глухим, наполненным болью. — Он бил маму. Когда я впервые это увидел, она сказала, что это секрет, который никому нельзя раскрывать. Мама была врачом. Педиатром. Теперь я часто гадаю, как такая умная женщина, как она, могла мириться с побоями… Продолжать жить с ним. — Он повел плечами, но было видно, что это до сих пор его мучает. — Когда у нее обнаружили рак, отец какое-то время вел себя хорошо. Но после того, как она умерла, он стал еще хуже, чем раньше. Только теперь его боксерской грушей стал я. К несчастью для него, я вырос и стал сильнее его. Физическое насилие прекратилось, но психологическое, к несчастью для меня, — нет. Он вздохнул. — Когда мне было четырнадцать, отец застукал меня с дочкой нашего повара. — Он улыбнулся печальной мальчишеской улыбкой, которую я прочувствовала до глубины души. — Он так сильно дал мне по уху, что в нем несколько дней стоял звон. Терпеть побои я еще мог, но его постоянные требования, чтобы я встречался только с «правильной» девушкой начали по-настоящему доставать меня. И тогда… Я начал встречаться с Элоизой, чтобы успокоить его. Тут меня словно ударило в живот что-то еще, и это «что-то» мне не понравилось. — Финн… Он наклонился ко мне. — Индия, я не использую ее. То есть, в каком-то смысле, конечно, использую, но Элоиза тоже получает от этих отношений то, что ей нужно. — Например? — Я не могу тебе рассказать. — И все-таки ты используешь ее. — Нет. — Его стул скрипнул. Он подвинулся ближе, и наши колени соприкоснулись. Взгляд его темных глаз скользнул вверх, на мое лицо, и я глубоко вдохнула. — Я не использую ее… но мы вместе. Наверное, мне просто не приходило в голову, что я могу встретить в школе кого-то… Ту, кого я… От его невысказанных слов то густое и горячее чувство начало разрастаться, угрожая захлестнуть меня с головой. — Финн, Элоиза станет моей семьей. Он выглядел настолько несчастным, что мне потребовались все мои силы, чтобы не потянуться к нему. — Что вы скрываете? — Не могу рассказать. Пожалуйста, просто поверь мне, и все. Меня охватила обида и не менее сильное разочарование, но я прогнала их. Я не имела права требовать, чтобы он раскрыл свои тайны. Когда он поднял глаза, в них неожиданно отразилось мое разочарование. — Я бы очень хотел, чтобы все было иначе. Но увы. Все было так, как было. История повторялась. Человек становился мне дорог, но я сама была не настолько дорога для него, чтобы он мог быть со мной честным. Я не знала, сердилась ли я на Финна или просто на то, что у меня всегда и со всем были сложности. Все и всегда было борьбой. Создавалось чувство, будто я жила в постоянном бедламе. Я издала смешок. — История всей моей жизни. — Качнув головой, я взяла сумку и сказала, не в силах посмотреть на него: — Спасибо, что выручил. — Без меня ты никуда не пойдешь. Его опека привела меня в замешательство, но еще сильней разозлила. — Да? Забавно, ведь, похоже, именно это я и делаю. В ответ на мой сарказм вернулась его обычная хмурость. — А еще после того, что случилось, ты не поедешь домой одна. Я отвезу тебя. — Финн. — Я сдулась, вдруг ощутив себя вымотанной. — Не думаю, что это хорошая идея. В его глазах промелькнула печаль, а потом они стали пустыми. — Думаю, я как-нибудь переживу поездку до твоего дома. Все еще дрожа от пережитого, я сдалась и последовала за Финном к его машине. Напряжение, которое существовало между нами раньше, не могло даже сравниться с тем, каким оно стало сейчас. Теперь, когда Финн дал понять, что я нравлюсь ему, а я осознала, что мое чувство к нему являлось влечением, напряжение между нами можно было безошибочно считать сексуальным. Ничего подобного я еще никогда не испытывала… и это было самым удручающим, пугающим и волнующим ощущением в мире. Когда мы в конце концов остановились около дома, меня затопило чувство вины. Я не должна была испытывать такие чувства к парню Элоизы, а он совершенно точно не должен был чувствовать такое ко мне. Мне казалось, что мы сами во всем этом виноваты, но почему? Я не просила вселенную о том, чтобы начать нравиться Финну. И определенно не планировала отвечать ему взаимностью. — Индия, — проговорил он, когда я собралась выходить из машины, — раньше меня никогда не заботило, что обо мне думают люди… Но мне правда не хочется, чтобы ты думала, будто я плохой человек. Я посмотрела в его прекрасные глаза. — Я не могу даже представить, как считаю тебя плохим. И я серьезно… Спасибо, что сегодня пришел мне на выручку. Я никогда этого не забуду. — Так странно. Ты словно прощаешься навсегда, — произнес он, горько скривив свои красивые губы. — Может быть. Думаю, мы оба являемся друг для друга ненужным осложнением. Медленно-медленно — настолько, что мое сердце успело застучать сильно и гулко — он положил ладонь на консоль между нами и провел большим пальцем по моей руке. Я прочувствовала это простое прикосновение каждым нервным окончанием, а мое тело откликнулось на него так, как никогда прежде не реагировало на ласки и поцелуи. Я смотрела на наши руки и думала о том, насколько другой была бы моя жизнь, если бы Финн не был парнем Элоизы. Если бы мы просто познакомились в школе, почувствовали необъяснимую связь и были вольны делать с ней все, что угодно. Внезапно осознав, сколько я времени я сижу в его машине около дома, я взялась за ручку дверцы. — Увидимся, Финн. Он ничего не ответил. Я не оглядываясь понеслась к дому, и, слава богу, не сбила никого с ног, пока летела наверх в свою комнату, где, закрыв дверь, нащупала телефон и набрала Анну. Мне было необходимо отвлечься, но еще больше — услышать дружеский голос. Глава 13 Школа, казалось, нависала над нами сильней, чем обычно. — Ты идешь? — Элоиза сдвинула брови. Каждый раз, когда я смотрела на нее, меня подташнивало от чувства вины. Я кивнула, переполненная тревогой. Вчера вечером я изо всех сил старалась не думать о Финне и, чтобы не сталкиваться с Элоизой, даже не спустилась на ужин, использовав как отговорку долгий разговор с Анной. Анна хорошо отвлекла меня, но разговор с ней вызвал тоску по Арройо Гранде и моей прежней жизни без осложнений.