— Он зануда. — Она бросила на него косой взгляд. — Но это не новость. Прежде чем Джошуа успел отреагировать на ее колкость, Эль постаралась сгладить возникшее напряжение. — По правде говоря, виновного тогда так и не нашли. — Она драматично содрогнулась. — О, солнышко, а помнишь, как она едва не задела тебя? — Брайс сочувственно сжала ее руку. — Слава богу, Финн успел тебя оттащить. — Мой герой. — Она фыркнула и подтолкнула Финна плечом. Они рассмеялись и после истории о какашке стали вспоминать вечеринку в пятом классе, когда несколько человек перебрали пунша, и их поочередно стошнило. По мере того, как наши посиделки все больше и больше походили на двойное свидание, я и впрямь начала чувствовать себя лишней. Финн с Эль естественным образом стали более ласковыми друг с другом, пока продолжалось их путешествие по воспоминаниям. Они вычеркивали меня не специально. Погружением в ностальгию руководила Брайс, и у меня не было сомнений, что она делала это с целью заставить меня почувствовать себя брошенной. Но на самом деле я расстраивалась не из-за нее. Меня бесило то, что я не могу сесть рядом с Финном. Что его рука обнимает Эль, а не меня. Что никто не знает, что он мой бойфренд, а не ее. Ничего из этого не беспокоило бы меня, если б мы были только втроем. Но в таких ситуациях это меня беспокоило, а еще меня беспокоило то, что я должна притворяться, что меня это не беспокоит. — Мне надо дочитать книгу недели и написать для газеты рецензию, — сказала я, прервав Брайс. — Я поеду домой. — Мы с тобой, — произнесла Эль. — Нет, правда, мне нужно работать. — Я встала и взяла сумочку. — Вы оставайтесь. Финн нахмурился. — Я тебя отвезу. — Я возьму такси. — Я улыбнулась, надеясь, что улыбка не выглядит слишком фальшиво. — Увидимся позже. Уходя, я старалась не смотреть на торжествующую улыбочку Брайс. *** Два часа спустя в мою дверь постучали. Я перевернулась на кровати и, увидев в дверях Финна, сразу же села. — Привет. — Привет. — Он шагнул внутрь и закрыл дверь. — Эль внизу. Она сказала, что присмотрит за Хейли и Тео. Я ничего не ответила. Он подошел к кровати и забрался ко мне. Потом вытянулся рядом, улегся на локоть, подперев рукой щеку, и посмотрел мне в глаза. — Почему ты ушла из «Лулу»? — Чтобы сделать задание, — ответила я. — Правда? Я не лгала. — Показать? — Не надо. — Он заправил прядь волос мне за ухо. — Просто хочу убедиться, что ты в порядке. Я успокаивающе улыбнулась. — Со мной все хорошо. Он подвинулся ближе. — Точно? — Да. — Я наклонилась и нежно поцеловала его в губы. Выпрямившись, я увидела, что он хмурится. — Что? — Когда ты росла, у тебя были вечеринки в честь дня рождения? Удивившись вопросу, я покачала головой. — Ни разу? Я хотела было снова покачать головой, а потом вспомнила. — Нет, один раз была. Я иногда забываю, что было до того, как Хейли ушла… Да… На восемь лет мне устроили праздник. — Да? И каким он был? — Не помню. — Я села. — Хочешь послушать музыку? — Индия. — Он положил руку мне на плечо и мягко заставил лечь обратно. — Ты никогда не рассказываешь о своей жизни до ухода мамы. — Не о чем особо рассказывать. — А про ту вечеринку на восемь лет? Я помнила, что все было фиолетовым и серебристым, потому что я любила фиолетовый и серебристый. Фиолетово-серебристый торт. Фиолетовое платье и серебристые туфельки. Хейли тоже оделась в эти цветах. Она сделала фиолетовые приглашения и заполнила их серебристым фломастером. А подарки завернула в фиолетово-серебристую бумагу. Это был лучший день рождения в моей жизни. — Я не хочу это обсуждать, — резко сказала я и, отвернувшись от него, начала подниматься с кровати. — Эй. — Финн поймал меня за талию и притянул обратно к себе. — Прости, — сказал он мне на ухо. — Если не хочешь, можем об этом не говорить. Через минуту я расслабилась. — Мы можем говорить обо всем остальном, — прошептала я, не желая разочаровывать его. — Только не о ней, ладно? — Ладно. — Он сжал меня. Немного погодя мы лежали на кровати, он обнимал меня, а я прислонилась спиной к его груди. Между нами не было напряжения, только сладкая удовлетворенность. — Расскажешь о какашке в бассейне? — спросила я. Финн напрягся было, когда я разрушила момент, а затем затрясся от смеха так сильно, что под ним закачалась кровать. Я расслабилась, и неприятные чувства, вызванные дерьмовой сценой, которую Брайс организовала в «Лулу», растворились в хохоте Финна. Отсмеявшись, он сжал меня сильнее. — Может, я лучше расскажу о своей маме? У меня не было возражений. Я хотела знать о нем все. — Давай. — Ей нравились хорошие вечеринки в честь дня рождения, — немедленно сказал он. — Пока мама была жива, она устраивала мне их каждый год. То на тему супергероев, то злодеев, то персонажей компьютерных игр, то по сказкам братьев Гримм. В тот год я был Румпельштильцхеном. Очень жутко. Я хихикнула. — Представляю. — Незадолго до того, как она заболела, я помогал ей организовать вечеринку для ребенка, которого она лечила. У той маленькой девочки были проблемы с сердцем, и она была сиротой. Когда мама лечила ее, она жила в детском доме. Совсем одна. Когда мама узнала, что приближается ее день рождения, то устроила для нее вечеринку в детском отделении. Ее звали Софи. Я нарисовал для нее плакат. Она выглядела такой потрясенной. Даже заплакала, а когда я спросил почему, сказала, что ей никто никогда не устраивал вечеринок. Мне стало так стыдно. В том году я разнылся, чтобы мне никакого праздника не устраивали. Но лучше бы я сказал маме, какой чудесной считаю ее. Услышав печаль в его голосе, я повернулась, чтобы увидеть его лицо. — Она знала, Финн. Знала. Я прижалась к нему, а он обнял меня крепче. — Впрочем, когда мне было пять лет, она нарядила меня в костюм снежного человека. Думаю, у меня было право сердиться из-за этого на нее. Я разразилась смехом и подняла на него взгляд.