— Я иду спать, Ханна. Поговорим, когда научишься разговаривать как леди, которую я в тебе воспитывала. Я не отставала от нее все время, пока она пробиралась к дверям лифта. — И что это за леди такая, мам? Та, которая притворяется, будто у нее нет проблем с алкоголем? Или та, что убегает в Париж с мужиком, который не является ее мужем? Мама развернулась на каблуках, выпучила глаза и наставила на меня палец. — Следи за языком. Я все-таки твоя мать. — Тебе есть хоть какое-то дело до папы? — продолжила докапываться я. — Или ты заботишься лишь о том, чтобы все выглядело идеально? Ведь это единственная форма любви, которая тебе знакома, не так ли? Если люди ведут себя не так, как ты хочешь, ты просто отворачиваешься от них и притворяешься, будто все чудесно. Мамины губы задрожали. — Я люблю твоего отца. Всегда любила. Не смей говорить мне о любви, Ханна. Ты понятия не имеешь, на какие жертвы я шла ради твоего отца, чтобы он мог иметь все, чего хотел от жизни. Ты хоть представляешь, как утомительно быть женой Дэниэля Коэна, следить за тем, чтобы все было идеально, и он выглядел безупречно среди своих коллег? Знаешь, почему я притворяюсь? Все ради него. Она сжала губы в тонкую полоску. Я знала, что она подразумевала именно то, что говорила, но мне было все равно. Я стиснула кулаки. Мне не было жаль свою мать. Она была частью всего этого хаоса. — Я устала притворяться. Я буду жить по своим собственным правилам. И не стану поступать в Йель. Даже заявление в него не подам. Я отказываюсь быть той, кем ты хочешь меня видеть. Мама раздула ноздри и покраснела. — Обсудим это осенью. Я кивнула. — Обсудим. Мы обсудим многие вещи, которые изменятся. — Я отступила назад, увеличивая дистанцию между нами. — Приятного тебе отпуска, мам. Мои зубы стучали, хотя я не замерзла. В Париже стоял июль, и вокруг меня сверкал город. Мимо прошла счастливая влюбленная парочка, голова девушки нежно льнула к плечу парня. В конце улицы шумели немцы, вчетвером изучавшие карту. В последний раз, когда я была в Париже, я позволила себе окунуться в магию города и забыть обо всем на свете. Но здесь не было магии. Это был обычный город где-то на просторах мира. Ничего особенного. Наконец усталость взяла верх. Пустота, которая разрасталась во мне с тех пор, как я смотрела вслед уходящему Джуду, накрыла меня с головой. Сев на скамейку в парке, я достала из кармана телефон, который не включала с самой посадки в самолет. Мобильный ожил, и в ту же секунду на меня посыпались тонны непрочитанных сообщений и не прослушанных голосовых. Но сил проверить их не было. Подбородок подрагивал, пока я листала список контактов. Ком, который я все это время сдерживала, подступил к горлу, практически лишая возможности дышать. Из-за вновь покатившихся из глаз слез, картинка на экране стала нечеткой. Нажав на кнопку, я приложила мобильный к уху. Один гудок, второй, третий… — Ханна? — затаив дыхание спросили на том конце провода. Я открыла рот, но с губ сорвался лишь приглушенный всхлип. Плечи задрожали, и я прижала ладонь ко рту. — Где ты? — спросил Джуд. Его голос звучал одновременно встревоженно и облегченно. — С тобой все в порядке? — Прости, что не рассказала тебе правду о своей семье, — выдавила я. — Это уже не важно, — сказал он мне. — Нет, важно, — запротестовала я. — Правда в том, что я живу в большом одиноком доме, моя мать алкоголичка, а отец сидит на таблетках, и я понятия не имею, как по-другому назвать такую жизнь, если не дерьмовой. Я не хотела, чтобы ты знал об этом. — У всех нас в чем-то дерьмовая жизнь, Ханна, — ответил Джуд. — Я ничем не лучше тебя. Прости, что накричал. Я злился не на тебя, а на себя за то, что довел ситуацию до такого состояния. Я закрыла глаза, наслаждаясь звуком его голоса. — Я никогда не считала себя лучше тебя, — сказала ему я. — Именно поэтому я не хотела ничего с тобой начинать. — Никогда? — спросил он, усмехнувшись. — Никогда, — подтвердила я. — Ты чудесный, честный, мужественный, и я боялась, что ты поймешь, что я совсем не такая. — Я сглотнула вновь подступивший к горлу ком. — Твоя тетя звонила мне, — сказал Джуд. — Она все рассказала, и я… понял. Понял, что ты врала не для того, чтобы обидеть меня, а для того, чтобы защититься. Я протяжно и с облегчением выдохнула. Я и представить не могла, как сильно мне хотелось, чтобы он сказал это. — И ты права насчет того, что говорила обо мне, — продолжал Джуд. — Я слишком боюсь жить дальше. Ты отчетливо показала мне это. — Джуд, я… — начала я, но замолчала. Я понятия не имела, что сказать. — Сегодня я принял решение, — сообщил он. Его голос звучал решительно и твердо, от сломленности не осталось и следа. — Я собираюсь записаться в армию. Это всегда была моя идея, и я до сих пор хочу этого. Мне просто требовалось мужество, чтобы решиться. Я проводила взглядом очередную обнимающуюся парочку, прошедшую мимо меня. — Думаю, это отличное решение, — сказала я. — Не позволяй обстоятельствам сдерживать себя, Джуд. — Постараюсь, — его голос стал серьезным. — Твоя тетя сказала, что ты уехала, и она решила, что ты можешь быть со мной. Мы пытались дозвониться до тебя весь день. Где ты? Я приеду и заберу тебя, если нужно. — В Париже. Последовала пауза. — В том, что во Франции? — уточнил он. Я засмеялась. — Ага. — Как ты… да неважно, — произнес он. — Ты с матерью? — Нет, — ответила я, сильнее сжав телефон. — Мы поссорились, и я ушла. Теперь сижу в парке на скамейке. — Сколько там сейчас времени? — Поздно, — сказала я. — А деньги у тебя есть? Упоминание о деньгах заставило меня поморщиться. С ними у меня никогда не было проблем: чековая книжка и пластиковые карточки всегда находились под рукой. — Да. — Хорошо. Тогда иди и найди отель. Только хороший. С гидромассажной ванной и всем таким прочим… посмотрим, удастся ли тебе снять номер. Я засмеялась. — Ну, если только с гидромассажной ванной… — Сообщи, где остановишься. Отоспись в безопасном месте. А завтра все наладится. Хотела бы я верить, что это так. — Правило №1, — напоминала я ему. — Будь честным. — А ты все еще веришь мне? — уточнил он. Я даже думать не стала. — Верю. — Значит, все наладится. Глава 22 Первым, что я увидела, открыв глаза, был белый потолок из декоративной плитки с закрученным узором в виде птиц и цветов. Разбудивший меня стук повторился снова. Я протерла глаза и заморгала, стараясь вспомнить, где нахожусь. Огромные размеры кровати и обилие кружевных подушек явно говорили о том, что я не у тети Лидии. Я почти решила, что нахожусь дома, в Уиллоубруке, но моя мать никогда не одобрила бы подобный дизайн потолка. А затем я все вспомнила. И сиюминутное решение лететь в Париж. И ссору с мамой. И разговор с Джудом. Джуд. Откинув одеяло, я бросилась к двери, стук в которую стал еще громче и настойчивее. С замиранием сердца, я распахнула ее.