Я заметил книгу на ночном столике. Открыл и начал читать страницу, на которой она остановилась. Мое внимание привлек один абзац, и я стал читать: … бедствия, и унижения, и смерть – все, что могут послать Бог и дьявол, – ничто не в силах было разлучить нас, ты сделала это сама по доброй воле. Не я разбил твое сердце – его разбила ты; и, разбив его, разбила и мое. Тем хуже для меня, что я крепкий. Разве я могу жить? Какая это будет жизнь, когда тебя… О боже! Хотела бы ты жить, когда твоя душа в могиле? Я крепко сжал челюсть. Следующее предложение было подчеркнуто карандашом. Ты тоже бросил меня, но я не стану тебя упрекать. Я простила. Прости и ты! Я закрыл книгу и сосчитал до десяти. 41 Ноа Мой сон был беспокойным, в нем я рожала, врачи кричали, что есть осложнения и что ребенок в опасности. А я все тужилась и тужилась, потому что это единственное, что я должна была делать. Я оглядывалась в поисках единственного человека, который мог развеять мои худшие страхи. – Я не могу сделать это одна… пожалуйста… Ник… Ты мне нужен, пожалуйста… – Мистер Лейстер сказал, что не придет… Он настаивал, что ему не нужен этот ребенок и вы тоже. Я заплакала, не только из-за боли, но и из-за того, как была одинока. Мини-Я уже вот-вот должен был родиться, но, когда он это сделал, родильное помещение огласил не громкий крик новорожденного, а полнейшая тишина. Кто-то безликий подошел ко мне и протянул завернутый в одеяла сверток. Малыш не шевелился. – Мне очень жаль… он родился мертвым. Я открыла глаза, садясь на кровать. Это был кошмар… Слезы увлажнили мои щеки, а сердце стало биться со скоростью тысяча ударов в час. Затем мой взгляд остановился на человеке передо мной. Николас уснул, сидя на диване. Стянув с себя одеяло, я встала с кровати и подошла к нему. Когда я села к нему на колени и подняла его руку, чтобы обнять себя ею, он встревоженно открыл глаза. – Ноа… – сначала ошеломленно сказал он, но через секунду сразу прижал меня к себе. Я уткнулась лицом ему в шею и начала дрожать. – Что случилось? Ты в порядке? С ребенком все в порядке?.. Я покачала головой, чувствуя ком в горле, который не давал мне издать ни звука. Ник взял мой подбородок и посмотрел мне в глаза. – Почему ты плачешь? – спросил он меня испуганно. Я закрыла глаза, когда его пальцы ласкали мою щеку, вытирая слезы. – Приснился кошмар… Ник, казалось, немного расслабился, и его руки крепко обняли меня, притягивая к себе. – Расскажешь? Иногда помогает… Эта ситуация показалась мне странной. Во время наших отношений я скрывала от него, что когда я не с ним, мне трудно заснуть. Он всегда защищал меня от дурных снов, даже не подозревая об этом, рядом с ним я спала спокойно. – Во сне я рожала… – очень тихо объяснила я. – А тебя там не было. Ник крепко сжал челюсти, но ждал, пока я продолжу. – Я тужилась и тужилась, как и говорили врачи… но в конце концов Мини-Я родился мертвым, и я… я… Ник обнял меня, и я позволила ему охватить себя его большими руками. Образ моего мертвого ребенка не покидал мои мысли. – Этого не случится, Ноа, – заверил он, проводя длинными пальцами по моим волосам. – Откуда ты знаешь? – спросила я, положив голову ему на плечо и закрыв глаза. Ник заставил меня взглянуть на него. – Во-первых, потому что ничто и никто не помешает мне быть с тобой, когда ты будешь рожать. Я смотрела на него несколько секунд. – Обещаешь? – спросила я. – Я буду держать тебя за руку с того момента, как все начнется, и до момента, когда все закончится, даю слово. Хотя я и не ожидала ничего другого, почувствовала огромное облегчение, охватившее все мое тело. Затем его рука переместилась с моих волос на живот. – Уже такой большой? – сказал он, нахмурившись. – И вырастет еще… – ответила я, затаив дыхание, когда его рука скользнула мне под рубашку. – Знаешь, на самом деле я ждала момента, когда все тебе расскажу, чтобы услышать это… – Мне все еще трудно поверить, понимаешь? – признался он, не сводя с меня глаз. Все произошло слишком быстро, Мини-Я, он, мы… Я все никак не могла привыкнуть ко всему этому, было слишком много изменений и все они происходили почти одновременно. – Мне страшно, – сказала я, желая остановить время, вернуться к началу, когда были только он и я, и нас еще не настигли беды. – Это нормально, что ты… боишься, – начал успокаивать он, глядя прямо перед собой. – Но все будет хорошо, вот увидишь. – А если нет? – прошептала я, боясь высказать свои страхи вслух. – Этого не должно было случиться, я не должна была стать матерью… мое тело… – Твое тело идеально, – заключил он, не оставляя места сомнениям. – Ник… ребенок… я чуть не потеряла его, – призналась я, боясь смотреть ему в глаза. – О чем ты говоришь? Я попыталась успокоиться, чтобы объяснить ему. – Помнишь вечеринку?.. Когда тебе пришлось отвезти меня домой?.. Нику потребовалось не более двух секунд, чтобы вспомнить, и он весь напрягся. Мы были так близко, что я ощутила, как вена на его шее начала угрожающе пульсировать. Было видно, что он вспомнил, как я была пьяна. – Думаю, тогда у меня впервые возникла угроза выкидыша… Я думала, что у меня просто месячные… но нет. – Не чувствуй себя виноватой из-за того, чего ты не знала, – посоветовал он. – Я причинила ему боль… и вот уже несколько недель лежу в постели и даже не знаю, что доктор скажет послезавтра, когда я пойду на прием. – Поэтому у тебя постельный режим?.. – У меня гематома, и, пока она не исчезнет, я практически ничего не смогу делать. Врач сказал, что это нормально для первородящих женщин, хотя по мере развития беременности это становится более опасным и не только для ребенка, но и для меня. Ник напрягся.