– Она уже бренд, – напомнил Гарри. – Набор из двух дисков будет примерно 29.99. – Окей. Учитывая, что инвестировала Эдриен, затраты на производство и изготовление, производство обложки и футляра, скидки поставщика, стоимость маркетинга… возьмем прибыль нетто 10.50, но это только догадка, надо кое-что посмотреть. Так что это – при двух процентах, типа двадцать один цент на каждого из нас с продажи, сверх платы по шкале. Может быть, продадутся порядка ста тысяч копий. Это примерно двадцать – двадцать одна тысяча долларов. Каждому. – А если учесть поддержку «Йога-беби», бренда Риццо, свежий подход? – Гарри смотрел на Тишу изучающим взглядом. – Можно проектировать продажу в миллион. Она уставилась на него в ответ. – Два процента – хорошо. – Вы вундеркинды? – Мы ботаны, – ответил Гектор. – Ладно, ботаны, пожуем пиццы и посмотрим, что у вас тут есть. Когда видео закончились, а от пиццы остались лишь приятные воспоминания, Гарри откинулся на спинку. – Окей, мальчики и девочки, окей. По моему абсолютно нескромному мнению, у вас тут кое-что есть. Гектор, можешь мне записать дивиди? – Запросто. И могу скинуть файл на почту. – И скинь тоже. Я лечу в понедельник днем поймать Лину в Денвере. Покажу это ей, дам подачу. – Он встал, повел плечами, обходя террасу. – Для продаж перед праздником не успеем произвести, продвинуть и распространить, но можем поспеть к январскому пику угрызений совести, когда возникает покаянный интерес к фитнесу. Он обернулся: – Дорогие ботаны! Если вы еще не сказали родителям, чем занимаетесь, то сейчас самое время. Понадобится их разрешение, чтобы вы подписали контракты. – Он полез в карман, достал серебряную визитницу и положил несколько карточек на стол. – По всем вопросам ваши родители могут обратиться ко мне. Гектор, файл скинь на адрес на карте. И будьте готовы – это дело пойдет быстро. Гектор тщательно пометил только что записанный диск. – Мой отец знает. Ну, в смысле, кроме того, что сегодня. А вообще-то он тоже в этом бизнесе. Уложив диск в футляр, он подал его Гарри. – Тогда хорошо, мне пора домой. Спасибо за пиццу. – Ты за нее платил, – напомнила Эдриен, вставая его проводить. – Ты права. Всегда готов повторить. – Он обнял ее за плечи по дороге: – Мими знает? – Нет. – Скажи ей. Она будет на твоей стороне. – Окей, только, Гарри… – Верь мне. – Он поцеловал ее в макушку. – Я с тобой. Не успела закрыться дверь, как терраса взорвалась воплями радости и начался неуклюжий танец. Это они Лину Риццо не знают, подумала Эдриен. Но черт возьми, зато Гарри в нашем углу ринга. И она сделала колесо. Примерно через тридцать шесть часов на высоте тринадцати тысяч футов Лина посмотрела два сегмента на ноутбуке Гарри. Отпила газированной воды – без льда. Самолет летел к Далласу. – И таких семь? – Семь. – Надо было ей сделать шесть десятиминутных сегментов, чтобы был ровно час. – Набор из двух дисков, интродукция и введение и три сегмента в первый день, четыре сегмента во второй. Два часа ровно. Пятнадцать более или менее обязывает, а объединив два диска, получаешь получасовую тренировку. – А что за музыка в этой кардиопрограмме? И что за костюм? – Это хип-хоп, Лина. Хороший, свежий, энергичный мотив. И забавный, вот она и оделась ему под стать. Лина только покачала головой и посмотрела следующие два сегмента. Зная повадки своей дичи, Гарри ничего не сказал. – Ты об этом ничего не знал? – Нет. Она хотела сделать все сама. Предприимчивая, находчивая и сосредоточенная на работе. Нашла в школе единомышленников с нужными умениями, чтобы помогли это реализовать. Хорошие ребята. – Ты с ними пробыл часа два и уже так уверен? – Ага. И еще говорил с их родителями, но да – явно хорошие и умные ребята. Серьезно умные, – добавил он. – Лина, она завела себе друзей и с ними сделала нечто выдающееся. – А теперь она, ничего мне не сказав, сделав все за моей спиной, когда я отлучилась из города, она ждет от меня не только одобрения, но еще и что я это пущу в производство? – Она не ждет. Это я жду. Можешь думать, что она что-то делает за твоей спиной, а можешь думать, что она хочет сделать что-то свое. Проявить себя. И ты не можешь, видя, что она сделала, сказать, что она себя не проявила. Ты должна ею гордиться. Лина смотрела в стакан, медленно отпила из него. – Я же не отрицаю, что она сделала приличную работу. Но… – Вот тут остановись. – Он поднял руку. – Не давай характеристик. И мы оба знаем, что это чертовски хорошая работа. Позволь отложить в сторону мои личные отношения с тобой, с Эдриен и сказать как твой директор по рекламе. Ты ей помогаешь основать ее компанию, ты продюсируешь набор двух дисков, ты ей помогаешь запустить ее собственный бренд. И ты придашь ему немножко собственного блеска. – Кучка подростков в качестве продюсеров? – Это крючок, Лина. – Он усмехнулся очень широко. – Ты в блестящих золотых крючках понимаешь не хуже меня. И вся эта история поможет продать чертову тонну этих дивиди. Я вздую продажи до луны. – Ты продажи грязи можешь вздуть до луны. – Это профессиональное, – жизнерадостно отозвался он. – Но тут чистое, полновесное золото. – Ну, может быть. Я подумаю. Досмотрю до конца и подумаю. И ведь он прав, подумала она. И она знала, что он прав. Просто не хотела сдаваться сразу. – Если бы ты не смотался домой и не заглянул… вот что меня чертовски злит, – добавила она, – так это что ты те два дня взял. – У меня была важная встреча, и я тебе еще перед отъездом сказал. – Бросил меня в Денвере, ага… Он улыбнулся: – Это было важное дело. – Ага. – Понимаю. И глубокая мрачная тайна. – Уже нет. – Он выдохнул. – Мы с Маршаллом нашли суррогатную мать. – Суррогатную мать? – Она со стуком поставила на стол стакан с водой. – Для ребенка? – Ну да. И сразу скажу: мы договорились никому не говорить до двенадцати недель. Такой решающий срок. Лина, мы хотим, чтобы у нас была семья, и для того нашли суррогатную мать. В понедельник утром мы с ней ездили на двенадцатинедельный осмотр. И слышали, как бьется сердце. У него в глазах показались слезы. – Слышали сердце и… – Он взял с пола кейс, открыл и достал картинку с УЗИ. – Вот наш ребенок. Мой и Марша. Лина наклонилась, всмотрелась, сама сморгнула слезы: – Ни хрена не вижу. – И я тоже! – С несколько плачущим смехом он стиснул руку Лины. – Но это мой сын или дочь, где-то тут. И примерно шестнадцатого апреля я стану отцом. Мы с Маршем станем папами. – Папы из вас будут классные. – Она махнула стюарду: – Шампанского нам, пожалуйста. – Я объявлю всему миру, но тебе прежде всего. – Он крепко пожал ей руку. – Сделай мне подарок, спродюсируй диск для Эдриен. Не пожалеешь. – Манипулятор ты – так ловить меня на эмоциях. – Она вздохнула. – Ладно, будь по-твоему. Но это не значило, что ей нечего будет сказать дочери. Советы и вопросы ожидаются и будут необходимы. Когда она вошла в квартиру, дала на чай швейцару, который поднес чемоданы, ей ничего так не хотелось, как принять долгий душ и заснуть часов на восемь, что в турне было невозможно.