И эти мысли текли под светлую музыку Монро – о памяти и о будущей жизни. Глава 20 Такси – редкое явление в окрестностях Трэвелерз-Крик – остановилось у дома. Увидев незнакомую машину, Сэди предупреждающе заворчала. – Все нормально. – Эдриен положила руку на голову Сэди и выглянула на улицу. – Да не просто нормально, это класс! Это же Мими! Какое счастье! – добавила Эдриен, и Сэди завиляла хвостом. Эдриен бросилась заключить Мими в объятия. – Приехала! На такси! Ох, как я рада тебя видеть, моя Мими! – Небольшая перемена в планах. – Мими расцеловала ее в обе щеки, взяла у водителя сумку, поблагодарила. – И это все, что у тебя с собой? На неделю? Ведь ты же на целую неделю, надеюсь? – Именно. Мой чемодан у твоей мамы и Гарри, они едут на машине, а я решила подъехать поездом, потому что у них интервью в Вашингтоне. Они здесь будут в течение часа. Но я не хотела уезжать так рано, да еще делать крюк. – Заходи, заходи! Сейчас я тебе вина налью. – Еще даже четырех нет! – В день приезда можно. Брось сумку здесь, потом подберем. Счастье! – повторила она, и Сэди завиляла хвостом, стала тереться о ноги Мими. – Она выросла? – спросила Мими, принимая протянутую лапу Сэди. – Клянусь, она выросла. – Разве что немножко. Слушай, ты классно выглядишь! – говорила Эдриен, увлекая Мими через дом в кухню. – В поезде спала, работать не стала. Читала какую-то книжку, пока не заснула, и это было чудесно. Она и правда хорошо выглядит, подумала Эдриен, такая свободная в своих джинсах и вызывающе красной рубашке. И кудрявая копна волос. – Садись, будь как дома. – Насиделась, детка. Задница возражает. – Тогда возьмем вино и выйдем на улицу. Как Айзек, как дети? – Все прекрасно. И это вино тоже. Натали выбрала себе стажировку на лето. В Риме. – Да? Когда? Ух ты! – Вчера подтвердилось. Она без ума от счастья. Господи, как же я буду по ней скучать, но… – Мими, смеясь, подняла бокал. – Для нее это чудесно. – Это восхитительно. И она восхитительна. – Мой сын учится на подготовительном отделении медшколы, и теперь моя девочка отправляется в Рим на летнюю стажировку по международным финансам. Я только через раз понимаю теперь, о чем они говорят, но очень обоими горжусь. – И никак этого не показываешь. Мими обняла Эдриен за талию, привлекла к себе. – Растут мои детки, все трое. Посмотри, как ты этот сад переделала. У тебя тут чудесные цветы, и помидоры тоже? – Помидоры, перцы, огурцы, морковка, тыква, цукини, травы и… и еще травы. Мими сдвинула очки на лоб и оглядела грядки. – Да это же настоящая ферма! – Эх ты, городская! Обыкновенный огородик на заднем дворе. – По мне, это одно и то же. И все это сделала ты одна? – Пока что да. Хотела попробовать. Нонна и Поупи сажали каждый год, и я буду поддерживать эту традицию. Это успокаивает, а у меня полно времени, когда нет активной работы. – То есть почти никогда. – Обычно полдня, если это не в стадии пре-, пост- или просто продакшн. – С заметной гордостью Эдриен оглядела молодые растения. – Я наладила себе ритм жизни, и мне он нравится. От путешествий я отказалась, когда поселилась тут с Поупи, и почти сразу до меня дошло, что мне нравится не мотаться по дорогам. Я могу понять, когда Монро рассказывает, мол, люди интересуются, почему он только пишет, но не исполняет. Я тоже люблю тишину. – Разъездов ты на самом деле никогда не любила. – На самом деле никогда, – согласилась Эдриен. – А Лина ими живет. И пока она сюда не приехала, хочу задать тебе вопрос для честного ответа. Ее точку зрения я знаю, а хочу узнать твою. И это останется между нами. Какие сейчас у тебя отношения с твоей матерью? – Надеюсь, с ее точки зрения, они стали лучше, потому что так оно и есть. Мы лучше друг друга понимаем, и со взрослыми людьми она взаимодействует лучше. А моей мамочкой с детства была ты. – Милая моя. Она тебя всегда любила, Эдриен. – Сейчас я начала это понимать. – Эдриен подняла мяч, который уронила Сэди к ее ногам, и бросила его высоко и далеко. – Тот факт, что она согласилась на эту серию без особых поправок, с использованием школы? Это с ее стороны огромная уступка, и я это ценю. – Она очень нервничает по этому поводу. – Что? – Эдриен было рассмеялась, но тут увидела лицо Мими. – Правда? Лина Риццо – нервничает? – Да, Лина Риццо нервничает. Ей придется вернуться в ту самую школу, и там ее еще помнят двое учителей. С одним из них она даже недолго встречалась. – Ты шутишь. Как я могла этого не знать? – Предполагаю, что она об этом не говорила. Ничего серьезного, сказала она мне, потому что в результате она замутила с этим футболистом с фермы. – Мама? С футболистом-фермером? – Мальчик из фермерской семьи, который играл в футбол. Вот это, видимо, было серьезно, пока продолжалось. «Потрясающе, – подумала Эдриен. – Чего только не узнаешь, когда твоя мать наконец признает тебя взрослой. Просто потрясающе». – Она никогда со мной об этом не говорила. – Ты с ней часто говоришь о мальчиках или мужчинах, с которыми встречаешься? – Никогда. Она снова бросила мяч. – Ты Сэди сказала «какое счастье!». Ты и правда выглядишь счастливой, Эдриен. – Так и есть. У меня есть работа, есть дом. Я посадила огород. У меня классные друзья и восхитительная собака. Это и есть счастье. – Не то чтобы я хотела тебе его испортить, но детектив не выходила на связь? – Она идет по следу в Питтсбурге. Или шла пару дней назад. Нет, ты мне ничего не испортила. Такое чувство, будто я, сдав это дело в ее руки, сбыла его со своих. Сэди снова прибежала, рыкнула. – Машину слышит. Наверное, Гарри с мамой – хотя вскоре я жду уже всех. А мы тут пьем, когда еще четырех нет. Мими со смехом обняла ее за талию. – Надо бы еще бокалов принести. В пятницу вечером Эдриен стояла в школьном спортзале с матерью, с друзьями, со своей командой. Гектор и его помощник хлопотали над камерами – размещали стационарные, прикидывали маршруты двух передвижных. Осветитель возился со своими стойками и зажимами, ставил прожектора, прокладывал кабели, выбирал гели и фильтры. – Отличное помещение, – сказала Эдриен матери. – Надеюсь, что да. – Воспоминания? Лина пожала плечами: – Я в баскетбол не играла и мало им интересовалась. – Но мне говорили, что и танцы тоже тут устраивали. – Ага. – Тень улыбки скользнула по лицу Лины. – Под живой оркестр. Очень-очень старомодно. Пойдем в гардероб. – Для нас – женская раздевалка.